Алексей КОЛЕНСКИЙ

13.06.2019

На экранах — первая драма, посвященная защитникам Новороссии, «Донбасс. Окраина» Рената Давлетьярова.

Лето 2014 года, разоренная Макеевка, подвал жилого дома. От артобстрелов здесь укрываются местные жительницы, киевские волонтеры, украинский солдат-срочник и офицер Донецкой республики. Для того чтобы выжить, им предстоит обрести взаимопонимание и вычислить злоумышленника — скрывающегося неподалеку полковника СБУ. Детективная интрига в пьесе русского добровольца, сценариста Алексея Тимошкина, — лишь формальный повод для рассказа о мужестве и сердечности разделенных войной людей.   

Накануне премьеры «Культура» пообщалась с Гелой Месхи, исполнившим роль донбасского ополченца.

культура: Вы срисовали образ с реального парня?    
Месхи: Да. У нас с Ренатом не было четкого представления о моем персонаже. Я решил взять за основу образ Михаила Толстых (позывной «Гиви»), ведь у меня, как и у него, грузинские корни. Но копировать лоб в лоб бессмысленно. Договорились позаимствовать силуэт и наполнить его характерами разных ополченцев.

Например, Ренат предложил использовать полевую форму, как у Александра Захарченко. Так оформилась соответствующая походка. Другие прототипы взяты из военной хроники Дебальцевской и Иловайской операций.

Срисовать человека не так сложно. Это первое, чему научил нас Константин Райкин еще в Школе-студии МХАТ, а дальше начинается самое интересное, настройка на предложенные обстоятельства.

культура: Как сработались с Давлетьяровым?
Месхи: Быстро нашли общий язык. Многие актеры боятся его жесткости и окриков. А мне, наоборот, это импонирует — мой худрук Константин Райкин дал серьезную прививку от зажимов, после него любые вопли воспринимаются легкой фоновой музыкой. Главное, у Давлетьярова на площадке — лучший оператор, непревзойденный стадикамщик и опытные ассистенты. Такие люди ни за какие деньги не пошли бы за человеком, не знающим, чего он хочет.

культура: В Вашем персонаже есть противоречие — опытный воин отчего-то безоглядно доверяет людям, которых видит впервые в жизни.   
Месхи: Меня это тоже поначалу смущало. Ренат сказал: твой майор парадоксален, он способен контролировать обстановку, но проживает каждый день, как последний. Его цель — спасти людей. Вместе с тем, устав прятаться от снарядов, которые ложатся все ближе, он готовится встретить смерть. Именно это меня завораживало в Гиви — его глаза, мужество, стойкое приятие своей судьбы.

культура: Ленту наверняка ждет теплый прием на месте описанных событий, собираетесь посетить донецкую премьеру? 
Месхи: Надеюсь. Я очень переживал за роль и картину. Именно потому, что далек от политики. Мы снимали кино о жизни на войне, не пытались никому ничего доказать, но соврать было нельзя. Пафос в данном случае излишен — это просто история про людей, которые хотят выжить. При этом мы прекрасно понимали, что делаем не попкорновый аттракцион, а личное, искреннее кино.

культура: Вы выросли на этой картине?
Месхи: Да. Как-то приехал на площадку (а мы снимали по утрам, репетировали в темноте и выходили на камеру с первыми лучами солнца) Давлетьяров, говорит: «Я придумал эпизод — ты бежишь по полю под артогнем, через каждые два шага взрывается закладка пиротехника, мы теряем тебя из виду — вроде был человек, и нет человека… Задача ясна?» Я смутился, промямлил: «А может, порепетируем?» Но времени не было. Вошел в кадр и, толком не проснувшись, помчался по едва прикрытым травой взрывпакетам — от кочки к кочке, буквально на ощупь отмеряя время и маршрут по гремящим взрывам. Ни единой мины не пропустил. Было здорово, но жутко. Не ожидал от себя подобной прыти. Ренат похвалил дубль, сказал: «Будет бомба». А второе достижение — донецкий говор, доставший хуже горькой редьки. Подбирая тональность, боялся скатиться в «Одессу-маму». Со страхом шел на площадку, но на третий съемочный день освоился в южно-русской речи. Вернулся домой — жена не узнала. Отучиться от гэканья было нелегко.

культура: Вам вообще везет на роли с акцентом.
Месхи: Это точно. Перед съемками «Сына отца народов» режиссер Сережа Гинзбург предложил встретиться с ныне покойным Александром Бурдонским, но я, имея представление о его непростом отношении к отцу, вежливо поблагодарил и отказался.

культура: Ваш Василий Сталин полюбился зрителям. Не поступало предложений сыграть молодого Иосифа Виссарионовича?
Месхи: Да, причем и отца, и Василия Иосифовича — от Дмитрия Месхиева. Подумал и отказался. Не хочу быть актером одной роли. Слава Богу, пока удается развиваться. Главное в нашем деле — не застрять в амплуа.

культура: Сталин — фигура помасштабнее отпрыска.
Месхи: Да, но велик соблазн изобразить вождя, играющего на публику, а он это дело очень любил. От того в кино, как правило, получаются карикатуры на карикатуру. Нащупать что-то сверх личины Иосифа Виссарионовича очень трудно. Тут легко запутаться, потерять ориентиры: куда идти дальше, где копать?

культура: В Вас также заметна раздвоенность. С одной стороны, Вы купаетесь в жанре, работаете масляными красками, с другой — даете много нерва. Предпочитаете играть «на сопротивление»?
Месхи: Да уж, так повелось с первого, не очень удачного для меня, фильма «Гамлет. XXI век» Юрия Кары. Я был сырым актером, а режиссер со мной не работал — концентрировался на картинке. Я едва не сошел с ума от зажимов и робости, приступов бешенства и эйфории. Просто не понимал тогда, чем кино отличается от сцены. Меня спас Витя Сухоруков, учил интуитивно доверять себе, ведь принц датский был таким же раздвоенным типом. Похожая история случилась на съемках «Миллиарда», пришлось самому добывать себе фишечки. Кажется, получилось.

культура: Вы не очень довольны своей ролью в «Спасти Ленинград» Алексея Козлова? Сильно порезали на монтаже?
Месхи: Дело не в этом. Я не стремлюсь блистать на крупных планах, могу поработать и в массовке. Роль энкавэдэшника отличная, очень понятная, но есть вопросы к тому, как это снято. История рассыпается на отдельные линии. Если бы мне показали это кино, когда выпускался из Школы-студии, обомлел бы от счастья: как все здорово. Но сейчас ожидал чего-то тонкого, менее пафосного. 

культура: Над чем работаете?
Месхи: Закончил съемки в минском проекте «Ни шагу назад» Дмитрия Сорокина — копродукте украинского «Интера» и Первого канала,  шестисерийном ремейке «А зори здесь тихие». Сложная роль молчуна Васкова.

культура: Не боитесь сравнения с Андреем Мартыновым?
Месхи: Надеюсь, никому в голову эта шальная мысль не прилетит.