Алексей КОЛЕНСКИЙ

01.11.2018

В кинотеатрах — режиссерский дебют Надежды Михалковой, снятый по сценарию братьев Пресняковых. Подростковый хоррор «Проигранное место» претендует на внушительную кассу и успех среди поклонников жанра.

Физический принцип сохранения энергии распространяется на кинематограф: если где-нибудь умирает популярный формат, значит, он возрождается в иных краях с новой силой. После серии громких «Криков» Уэса Крейвена подростковые хорроры скатились до унылых клише, спасти жанр вызвались братья Пресняковы. Модные драматурги переложили его на язык российских страшилок. Место черной-пречерной комнаты занял Нижний Новгород, а жертвами стали обычные школьники, ничуть не смахивающие на озабоченных заокеанских подростков.

Ночь, волжский берег. Собравшиеся у костра старшеклассники играют в русскую версию «правды или действия». Тот, на кого указывает горлышко раскрученной бутылки, рассказывает страшилку. Сидящий напротив решает — вымысел это или действительность. Затем спикер предъявляет заранее выбранную карту, подтверждающую или отрицающую достоверность истории. Победитель имеет право на исполнение желания.

Роман (Алексей Мартынов) был краток — сообщил лишь, что в местном кинотеатре имеется кресло, приносящее зрителям смерть, но не уточнил, какое именно. Друзья ему не поверили. Как выяснилось — зря. В кинотеатре происходит серия загадочных убийств.

Но сюжетные перипетии здесь не главное. Самое интересное кроется в оригинальной игре сценаристов с американскими штампами.

Согласно заокеанским стандартам, причина, побуждающая монстра на убийства, кроется в темном прошлом того места, где творится зло. Здесь же, скорее, действуют законы классического детектива: ищите, кому выгодно. Ключи к разгадке даны зрителю с самого начала, но удачно замаскированы. Собственно, и маньяк нужен, скорее, для отвода глаз. Реальную угрозу подменяют коллективной паникой. 

Ну, пожалуй, главное отличие в том, что в Голливуде действуют тинейджеры иного сорта — типичные принцессы, ботаники и нарциссы, а маньяк выполняет роль некой руки судьбы, карающей подростков за пороки. Герои Михалковой и Преснякова — другие: бойкие, раскованные, просто социально неадаптированные, страдающие от дефицита внимания, признания и участия. Михалкова рисует мир, лишенный пап, мам и родительского тепла. Жертвы не надеются укрыться в тени сильных взрослых по той простой причине, что их здесь просто нет. Следователи (забавный дуэт Анны Михалковой и Алексея Дякина), учителя, родители, директор школы выглядят более инфантильными, чем доверенные их заботам дети. 

Оставшись наедине с собственными страхами, ребята начинают куролесить с типично русским азартом и дурью, ввязываясь во все более нелепые ситуации. Делают селфи с трупом, устраивают поминки на дискотеке, вскрывают могилу — в общем, «сами напрашиваются» на неприятности. Казалось бы, совершенный идиотизм. Однако, пройдя все «круги ада», ребята неизбежно взрослеют. Превращаются из глупых угрюмых подростков в людей, способных взять ответственность за себя и судьбы своих товарищей. Во многом правдоподобия удалось добиться благодаря интересному ансамблю начинающих актеров, достоверных в самых невероятных обстоятельствах.

Приступая к работе, режиссер призналась, что выбрала для дебюта самый нелюбимый жанр, хотела испытать себя на прочность. И выдержала урок.

Режиссер путает следы, эффектно эксплуатирует внутрикадровый монтаж, от эпизода к эпизоду, добавляя трагической фабуле комические, хармсовские оттенки. Не стесняется эстетского самоуправства — украшает алыми воздушными шарами места злодеяний, но не отрывается от почвы: увиденный камерой Михаила Хасая Нижний Новгород представляется «чрезвычайно умышленным» городом бесконечных эстакад и набережных, уютных особняков и угрюмых проселков, где обитают одинокие люди со своими страхами и заморочками. Михалкова фиксирует как данность: «кошмары нашего городка» не скрываются в подсознании, а бродят по поверхности земли, имея совершенно обыденное воплощение.

Фото на анонсе: Вячеслав Прокофьев/ТАСС