Алексей КОЛЕНСКИЙ

19.04.2018

19 апреля в отеле «СтандАрт» прошла пресс-конференция Никиты Михалкова, посвященная открытию 40-го Московского международного кинофестиваля. Президент смотра поделился с прессой размышлениями о прошлом и будущем ММКФ, своим отношением к «делу Харви Вайнштейна» и мобильному видеоконтенту.

— В переносе фестиваля с июня на апрель в связи с чемпионатом мира по футболу обнаружились определенные преимущества. В этом году у нас проходит рекордное количество мировых премьер, увеличилось число программ и фильмов — из 67 стран было отобрано 212 картин, для показа которых не требуется получения прокатных удостоверений. Фестиваль — принципиально иная конструкция. Обилие разных, шумных, провокативных работ — это очень хорошо для обмена мнениями и мыслями, лишь бы фильмы были высокого профессионального качества. Наши отборщики нигде не встретились с откровенным давлением санкций. Мир кино все еще поддерживает уровень приличных взаимоотношений. Конечно, у нас немного коммерческих премьер, ведь фестиваль — это в большей степени возможность посмотреть то, что трудно увидеть, понять, что происходит в мире кино, в пластике, языке — открывать новое.

Помню свои первые фестивали: с каким ощущением щенячьего азарта я пользовался возможностью выпить после одиннадцати вечера, посетить пресс-бар, увидеть Софи Лорен. Все вместе давало ощущение невероятного полета, праздника. Фестиваль проходил раз в два года, и люди аукались им: «В каком, бишь, это было году? Фестивальном или бесфестивальном?» Конечно, он изменился, может быть, стал скучнее, рутиннее, но зато перестал проводиться на грани срыва, истерики, кошмара: получится или нет? Тут есть и шкурный интерес — многие годы я не мог позволить себе побывать нигде, кроме церемоний открытия и закрытия, а сейчас смотрю две-три картины в день. Благодаря профессиональной организации ММКФ набрал мышечную силу, стал работать как часы.

Отвечая на вопрос об отношении к Харви Вайнштейну, Михалков признался:

— Я могу ему только позавидовать. Не обладая внешностью Алена Делона, он познал любовь самых красивейших женщин. В оценке его поведения я целиком согласен с Катрин Денёв: «Запугивая мужчин, запрещая им подходить к женщинам, вы разрушаете мир». Лично для меня это неприемлемая тенденция. Как сказал Гейне, женщина, перестающая быть женщиной, превращается в скверного мужчину. За несколько месяцев до скандала у меня была идея вручить Вайнштейну приз «За вклад». Ведь он заработал около ста номинаций и несколько десятков «Оскаров». Меня отговорили, но, согласитесь, как это было бы красиво: приветствуя Харви, встает весь зал. Ну, или почти весь.

Коснулся режиссер и темы новейших технологий, и проблем кинопроцесса.

— В 90-е было так: находишь деньги — делаешь кино. Этот опасный самообман привел к падению профессии. Затем наступила очередь сериалов, породивших огромное количество актеров и режиссеров, не имеющих ни малейшего желания заниматься профессией, а лишь гнать метраж. Чтобы перечислить российские телекартины, имеющие энергию, страсть, интригу, а главное, художественное качество, мне хватит пальцев одной руки. Сегодня можно взять айфон и снять кино. Но понимаешь ли ты, что такое панорама, внутрикадровый монтаж, киноязык и что движение камеры — это музыка? Нет. Основу любого творчества составляет владение ремеслом, «позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех».

Коллеги посетовали на дефицит хороших российских комедий и сильной драматургии.

— Меняется время, меняется юмор. Картины Крыжовникова сняты как бы на грани фола, но это — современное русское кино, в них мы видим отражение времени и чувства юмора народа, способного в тяжелейших условиях смеяться не только над другими, а над собой. Это величайшая защита от мира, где сознательно, через нагнетание политических страстей истребляется юмор.

Что касается провала с драматургией — это кризис самосознания, он связан с атмосферой, общественной экологией. Когда ты пишешь сериал на 18 серий, ты можешь подробно развить характеры, но тебе нет нужды искать сильные визуальные решения, формировать темпоритм. Зато легко прикрывать пустоту богатством интерьеров, штучками актеров, прячущимися за физическими действиями. Но я льщу себя надеждой, что мы еще вспомним слова Сергея Аполлинариевича Герасимова: «Литература — мать кинематографа».

На вопрос корреспондента «Культуры» об отношении ко все более заметным — фестивальным и прокатным — успехам российских картин за рубежом Михалков отозвался:

— А вы уверены, что современный мир хочет радоваться нам? Есть большая разница между желанием услышать тебя и желанием услышать таким, каким ты мне нравишься. Америка смотрит только свое кино и не желает, чтобы кто-то в мире смотрел нечто иное. Если бы завтра мы сняли «Летят журавли», получить каннскую награду было бы нереально.

Фото на анонсе: Валерий Шарифулин/ТАСС