В XX столетии он являлся, наверное, самым популярным сказочником нашей страны. Экранизации произведений Александра Волкова нисколько не уменьшили силу притяжения литературных первоисточников, хотя такое бывает редко: все-таки самое массовое из искусств в «эпоху зрелищ» зачастую привлекает куда более многочисленную аудиторию. А тут — обаяние книг оказалось сильнее. Подобных авторов не забывают.

НАЧАЛО ЖИЗНИ В ЛИТЕРАТУРЕ

Родился будущий писатель в Усть-Каменогорске — городе с чудесной крепостью, в которой мальчишкой знал каждый уголок. Фельдфебель-отец мечтал видеть сына инженером или учителем математики, то бишь «человеком дельным». Саша очень рано научился читать. Книг в родительском доме было немного. Мальчик научился переплетать старые потрепанные издания, которые ему отдавали «в починку» соседи. Он самозабвенно проглатывал приключенческие и семейные истории, Диккенса и Пушкина, Майн Рида и Некрасова и к восьми годам мог считать себя вполне начитанным человеком. Литература всегда была его главным увлечением. Свой первый роман Волков написал в 10-летнем возрасте. Когда ему было уже за двадцать, постановки сочиненных им пьес с успехом шли в некоторых провинциальных театрах. И все-таки на хлеб талантливый литератор зарабатывал преподаванием — как-никак окончил физико-математический факультет.

То было время недолгой дружбы с США. Советский полярный летчик Сигизмунд Леваневский спасал во льдах американского пилота Джеймса Маттерна, Андрей Туполев путешествовал по Штатам, закупая самолеты и технологии, а наши литераторы охотно переводили американских коллег, в том числе тех, которые писали для детей.

Математик Александр Волков знал несколько языков, собирался выучить еще и английский, вел студенческий литкружок, иногда занимался переводами. Так в руках у него оказалась сказка Лаймена Фрэнка Баума «Мудрец из страны Оз». Сразу же захотелось перевести ее на родной язык. Буквальный пересказ — дело скучное. Придуманные за океаном волшебные истории Александр Мелентьевич рассказывал своим детям и что-то непременно добавлял от себя. На его счастье рукопись вольного переложения «Мудреца...» попалась на глаза влиятельному и неравнодушному к судьбе детской литературы Самуилу Маршаку. Тот сразу определил: такая книга нужна, а Волков — несомненно, человек одаренный. Самуил Яковлевич и некоторые другие писатели незадолго до этого выиграли сражение за волшебную легенду как жанр. В начале 1930-х ее считали у нас явлением вредным или как минимум совершенно не нужным советским детям. К концу десятилетия в СССР уже издавали Андерсена, Гауфа, братьев Гримм, русские сказки... Волков с его пересказом Баума прописался в этом ряду по праву.

В 1939 году вышло первое издание «Волшебника Изумрудного города» — скромным по тем временам тиражом, который за несколько дней смели с прилавков дети и их родители. До войны переиздавали еще дважды, а тиражи возросли в десятки раз, книга обрела всесоюзную известность. Первые, выполненные Николаем Радловым иллюстрации, по которым маленькие читатели узнавали героев «Волшебника...», были черно-белыми. По мотивам этой сказки Волков написал пьесу, и она ставилась во многих кукольных театрах страны.

В первой книге будущего цикла автор не дал полную волю фантазии, в основном следовал канве Баума, изменил только душевную атмосферу и нюансы, которые определяют наше отношение к героям: Трусливый Лев на самом деле храбр, Страшила далеко не глуп, Железный Дровосек добросердечен — с самого начала, без всякой магии. Налицо мудрая метафора: все мы изначально обладаем теми качествами, о которых мечтаем. В сказке Баума такой мысли нет.

«Тотошка, перепуганный ревом бури и беспрестанными раскатами грома, убежал в домик и спрятался там под кровать, в самый дальний угол. Элли не захотела оставлять своего любимца одного и бросилась за ним в фургон», — вот с чего все началось в нашем, русском варианте, с благородного порыва девчонки, отважно бросившейся на помощь песику, и это тоже сугубо волковская деталь.

Читатели уговаривали автора продолжать приключения Элли и ее друзей, но он надолго отвлекся от событий, происходивших в Волшебной стране. Прознав об ученике Ломоносова Дмитрии Ракитине, который во времена императрицы Елизаветы спроектировал работавший на подогретом воздухе летательный аппарат, Александр Мелентьевич еще в 1937 году написал небольшую повесть «Первый воздухоплаватель», а в 1940-м — роман «Чудесный шар». В тот период русских инженеров, первооткрывателей, самородков в СССР всячески прославляли. Портрет Ракитина, чья судьба вместила в себя «и суму, и тюрьму», дополнил национальную галерею выдающихся изобретателей. И память о нем возродил именно Волков.

КОГДА КНИГИ ВОЕВАЛИ

В годы войны он не прекращал преподавательскую деятельность, однако и писал больше, чем когда-либо. Выражение «к штыку приравняли перо» воспринималось тогда не как поэтическая метафора. Книги воевали с врагом, их строки звали в бой, статьи, очерки, памфлеты вселяли веру в свою страну и родную армию. Волков сочинял как прозу, так и стихи, тексты к песням. Главная его книга военных лет (ее неплохо бы переиздать и для нынешних детей) называется «Бойцы-невидимки». Александр Мелентьевич издал ее в 1942-м. Это повествование о том, как на полях великих битв, где решаются судьбы народов, сражаются невидимые солдаты — цифры и математические формулы. А еще воюют инженеры, писатель рассказал, как из научных знаний и расчетов рождаются пушки и самолеты.

Ему неплохо удавались научно-популярные книги для детей. В одной из них он поведал о жизни Джордано Бруно. В другой — о построивших московский собор Покрова на Рву зодчих, а серьезный (да попросту выдающийся) историк Александр Зимин написал к ней послесловие. Волковское пособие «Как ловить рыбу удочкой. Записки рыболова» стало для многих соотечественников любимым и очень полезным чтивом.

Да-да, он был не только замечательным сказочником, умел популярно рассказать о науке и технике, об истории России. В год запуска на орбиту «Спутника-1» вышел его сборник «Земля и небо», из которого дети черпали важные сведения о географии и астрономии, об исследованиях космоса. Мир Волкова и в этой книге уютен, человечен. «Хорошо наблюдать небо в теплую летнюю ночь, сидя на берегу реки с удочками или лежа на холмике в степи. Быстро проходит короткая ночь, на востоке алеет заря», — простое, лирическое начало научно-популярного издания гармонично перетекает в рассказ о достижениях человечества, читать о которых не менее интересно, чем о волшебствах великого Гудвина.

ВПЕРЕД К ШЕСТИКНИЖИЮ

Власти Александра Волкова замечали и привечали не особо. В справочниках по советской детской литературе о нем сообщалось, как правило, очень кратко. О его книгах редко писали критики, монографий ему литературоведы не посвящали. У него не было высоких регалий, орденов, да и гонорары своими размерами отнюдь не удивляли (откладывая выплаты за несколько книжек, он с трудом накопил на «Победу»). Зато как охотились по всему Союзу за его изданными произведениями! Их и за рубежом охотно переводили — даже на английский, несмотря на Баума.

Александр Мелентьевич продолжал преподавать математику, покуда не вышел на пенсию. Вот тогда он уже целиком посвятил себя литературе и словно переселился в Волшебную страну.

Когда-то Баум, развивая коммерческий успех, создал немало сиквелов. Волков написал лишь пять продолжений, начиная с самого известного — «Урфин Джюс и его деревянные солдаты». Война в Волшебной стране — новое испытание для Страшилы, Железного Дровосека, Элли и Тотошки. Советский автор отразил в своей новой книге личное отношение к Великой Отечественной и боровшимся до последней капли крови патриотам, и все это так или иначе зашифровано в его произведении. В сказках он не писал о политике прямолинейно: подтекст удесятеряет силу восприятия.

Один из самых сложных и противоречивых героев нашей детской литературы Урфин Джюс олицетворяет темное и светлое начала, переплетенные в душе этого талантливого и честолюбивого авантюриста. Вначале он — злой оккупант, завоеватель (своего рода карикатура на Наполеона, которому несладко пришлось в покоренной Москве), а в повести «Желтый туман» становится для местного населения спасителем, затем демонстрирует свои лучшие качества в «Тайне заброшенного замка», являясь разведчиком в тылу врага, выступая на стороне сил добра.

Знаменитое шестикнижие создавалось почти сорок лет: «Волшебник Изумрудного города» — в 1939-м, «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» — в 1963-м, «Семь подземных королей» — в 1964-м, «Огненный бог Марранов» — в 1968-м, «Желтый туман» — в 1970-м, «Тайна заброшенного замка» — в 1976-м. Популярность этих книг в нашей стране вплоть до конца ХХ века оставалась беспрецедентной.

В свои сказки Волков перенес некоторые черты баумовской Элли — например, предприимчивость, умение договариваться с любыми существами. Но к этим свойствам наш писатель добавил иные, к примеру, бескорыстную преданность дружбе. Юных читателей буквально завораживал волшебный мир с собственной историей и географической картой. У русского сказочника эти сюжетные и фабульные построения выглядят органичнее, нежели у Баума, увлекавшегося эффектными чудесами, допускавшего подчас перекосы в композиции.

Наш соотечественник привнес в сказочную эпопею и многое другое. Он проповедовал дружбу народов, восславлял труд, ратовал за социальный прогресс, ведущий к братству между жевунами, мигунами, гномами и другими племенами Волшебной страны. Те неуловимо напоминали народы социалистического лагеря, игравшие заметную роль в общественной жизни СССР в послевоенные годы. Волков преподносил их образы с некоторой иронией, но — добродушной.

Каждое утро за завтраком Александр Мелентьевич рассказывал близким собственные сны. Ему часто снились приключения, а некоторые из них годились для новых книг. Сюжеты часто обсуждал с художником Леонидом Владимирским, ставшим для него соратником. Волков придирчиво редактировал и старые, уже ставшие классикой сочинения. В «Желтом тумане», поздней и одной из лучших его повестей, в результате злого колдовства приключился охвативший полмира природный катаклизм, этакий мягкий вариант «атомной зимы». Герои дружно справились с этой бедой, и помог им специально сконструированный робот. Математик и физик Александр Волков верил в могущество техники. Хитроумные изобретения его персонажей помогают жителям Волшебной страны спастись от всяческих напастей. Против обладателей злых чар в бой идут люди с инженерным умом, самородки, такие, как Дмитрий Ракитин.

НЕДОПИСАННАЯ «ТАЙНА»

Ему писали дошкольники, едва научившиеся выводить на бумаге косовато-кривоватые буквы, октябрята, пионеры и даже готовившиеся вот-вот вступить во взрослую жизнь комсомольцы. Писатель еще в далекие 1930-е понял, что ему, как и Бауму, предстояло создать большой цикл о Волшебной стране, целый мир со своими завоеваниями, преобразованиями, всевозможными катаклизмами и внезапными вторжениями, включая пришествие инопланетян — мир фантастический и в то же время реальный, во многом аналогичный человеческому.

В заключительной книге цикла любимые герои Волшебной страны не только сражаются за свою свободу, но и помогают прибывшим с далекой планеты гуманоидам избавиться от гнета поработителей, и это, конечно же, подлинно советская тема.

Повесть «Тайна заброшенного замка», которую Александр Мелентьевич не дописал, отдельным изданием вышла уже после его смерти. А прежде главы новой сказки публиковались в газете «Дружные ребята», выходившей в Казахстане (разумеется, на русском языке). Сюжет про пришельцев появился неспроста: во многих письмах читатели просили Волкова рассказать о космических приключениях, отсюда — ракеты и замысловатые лучевые пистолеты. Но автор не считал повесть завершенной, и после его ухода из жизни ее доработали редакторы. Получилась образцовая детская антиутопия, в которой инопланетные агрессоры-эксплуататоры менвиты и околдованные ими трудолюбивые арзаки совершают бросок на Землю. Силы добра разбивают злые чары и предотвращают завоевание родной планеты коварными пришельцами.

СЛАВА СКАЗОЧНИКА

За волковскими книгами с иллюстрациями Владимирского дети в советских библиотеках стояли в очередях. Чем же подкупали их писатель и художник? Чарующим образом нездешней цивилизации, которая находится где-то неподалеку, увлекательной летописью и чудными картинами этого мира.

В богатой на сцены соцреализма литературе не хватало замысловатых и остроумных волшебных историй. В особенности — циклических, с подробными картами и биографиями героев. Пожалуй, только Николай Носов в своей трилогии о Незнайке создал нечто похожее. Читатели азартно обсуждали героев Волкова, сочиняли про них свои легенды, спорили, выявляли оставленные автором смысловые лакуны. Еще одно бесспорное достоинство этих сказок состоит в том, что они пробуждали в детях творческий порыв. Им неизменно хотелось написать продолжение историй про Волшебную страну. А уж сколько рисунков присылали Волкову!..

Нечто похожее создал английский сказочник и филолог Джон Толкин, придумавший вселенную Средиземья. Но все равно — не то. Толкиновский мир по-ветхозаветному суров, почти безрадостен, а волковский, напротив, вселяет оптимизм, улучшает настроение. Александр Мелентьевич кое-что почерпнул из русских сказок, в которых Иван Дурак оказывается гораздо умнее других (как обаятельный Страшила с головой, набитой опилками).

Внучка Александра Волкова вспоминала: «Он всегда считал, что для того, чтобы быть счастливым, не нужно много. «Нужно просто больше любить».

И все это есть в его книгах, ведь ненависть и злоба в Волшебной стране никогда не торжествуют.

Материал опубликован в майском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».