Лолита ХРУНОВА

16.02.2013

В ознаменование двухсотлетия победы в Отечественной войне 1812 года в Москве вышла первая в мире монография о британском художнике Джордже Доу (1781-1829).

Уникальная и роскошно изданная книга — результат двадцатилетних исследований кандидата искусствоведения, лауреата Госпремии России Галины Андреевой, которая объездила многие страны мира для воссоздания биографии одного из самых плодовитых, честолюбивых и провокационных живописцев XIX века.

Монографию со сложным названием «Гении войны, блага и красоты. Писал Королевский Академик Джордж Доу» издал альманах «Пинакотека» под эгидой Российского комитета Международного Совета музеев (ИКОМ России) и при содействии Российского Фонда культуры.

Книгу, являющуюся итогом сотрудничества России, Великобритании, Бельгии, Германии, США и Новой Зеландии, уже представили в Лондоне в ноябре прошлого года — в версии, адаптированной для английского читателя. А сейчас с ней познакомили и российскую публику.

Научный труд восстанавливает хронику творческой деятельности Доу, создателя Военной галереи Зимнего дворца, на протяжении десяти лет работавшего под покровительством российской короны.

Типичный представитель позднего классицизма и романтизма, на родине он запечатлел множество знаменитых современников — от поэта Сэмюэла Колриджа до актрисы Элизы О’Нейл. А потом познакомился с высшим светом Российской Империи, став главным придворным живописцем. Ему принадлежат портреты Александра I, Николая I и его жены императрицы Александры Федоровны. А также Михаила Сперанского, Алексея Аракчеева, Александра Пушкина.

Исследование о Джордже Доу читается как увлекательный роман. Авантюриста по духу, Доу интересовали прежде всего материальные проблемы. По исполнению и сюжетному замыслу картин он проигрывал многим талантам своего поколения вроде портретиста Томаса Лоуренса или пейзажиста Джона Констебла. Однако никто не сравнился с ним в умении извлечь выгоду из своего скромного дара. Знаток гравюрного мастерства, Джордж Доу мог продавать не только живописные оригиналы своих работ, но и их тиражные варианты. Будучи необычайно работоспособным, он только в Российской Империи создал около четырехсот портретов и баснословное число гравюр и литографий, потеснив всех отечественных художников. «Феномен Доу» связан, прежде всего, с эрмитажной мастерской, в которой трудились также два его брата-живописца. Ее называли «фабрикой портретов», а самого мэтра — «человеком-автоматом». Тиражирование творений Доу подняло вопрос о сохранении авторского права, о доступности искусства — началось переосмысление высоких традиций, которые в XX веке будут окончательно поруганы представителями поп-арта.

Скорость руки Доу была приметна и влияла на выхолощенную эстетику его портретов, вызывавших одновременно восхищение ремеслом и раздражение от внутренней пустоты. Отличавшиеся поразительным сходством, лица на холстах были лишены характерных выражений и психологической глубины. Доу зачастую прибегал к заимствованиям и штампам, был лишен способности чувственного, спонтанного письма. За эти качества бывший друг Колридж обвинит его в ремесленничестве и «робком накопительстве», намекая на чрезмерное желание художника обогатиться и прославиться. Русские ценители и критики также разделятся во мнениях. Из-за экспансии чужестранца возникнут споры между славянофилами и западниками, что, впрочем, не лишит Доу ослепительного ореола и туго набитого кошелька. А эффектность и «атмосферность» его картин за счет умело подобранных красок, выбранного эффектного антуража и статусности модели останутся неоспоримыми.