Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

03.01.2019

Писать книгу о здравствующем художнике — ​непростое занятие. Московский писатель и журналист Лев Колодный взялся за титанический труд. Издание, вышедшее в серии «Жизнь замечательных людей», — ​своеобразный подарок к 85-летию Зураба Церетели.

Это детальное исследование судьбы знаменитого мастера: год за годом, месяц за месяцем, порой даже день за днем, написанное с искренним интересом к творчеству Зураба Константиновича. Рассказ, ценный тем более, что современному зрителю Церетели в основном известен как автор монументальных памятников, а его живопись, графика, эмали, мозаики обычно остаются в тени.

Писатель реконструирует детство и юность маэстро, его первые творческие шаги. Рассказывает о работах, почти неизвестных широкой публике, но крайне интересных. Мозаичные композиции на курорте в Пицунде, оформление курортных комплексов в Гагре, Сухуми, Боржоми. Создание в детском курортном городке Адлера объемной композиции «Коралл» площадью три тысячи квадратных метров — ​произведения, впечатлившего мексиканского художника Давида Альфаро Сикейроса. Отдельная страница в жизни Церетели — ​оформление зданий советских посольств за рубежом: самая закрытая и малоизученная тема. Причина проста, как пишет автор, «послы не приглашали искусствоведов на торжественное открытие новых резиденций». Почти не осталось и фотографий. Нередко все описание — ​несколько строк, как, например, о посольстве в Португалии: «Общее решение интерьера, декоративные элементы, резьба по дереву, гобелен».

Ценность книги — ​в этом скрупулезном внимании к малоизвестным фактам и их увлекательном изложении. Колодный предлагает освежить в памяти и события 1990-х. Рассказывает о борьбе мэтра с постперестроечной прессой, поначалу в штыки принимавшей ваятеля. Впрочем, борьба — ​неверное слово: Церетели не желал идти в суд, даже когда отечественные газеты публиковали явные домыслы. Неконфликтность — ​одна из черт Церетели, подмеченных автором книги. Мастер не делал из своего творчества политических жестов. Не отказывался от полученных в советское время званий, не сжигал партбилет. И в то же время всегда работал над тем, что ему было интересно и близко. В частности, не штамповал образы Ленина — ​в отличие от многих его коллег. Когда советское искусство захлестнул «суровый стиль», пришедший на смену радостному соцреализму, Зураб Константинович, как пишет Колодный, не поддался влиянию моды: «Он выглядел белой вороной в стае черных воронов «сурового стиля». Портреты друзей и близких, многочисленные цветочные натюрморты, красочные мозаики и витражи — ​вся эта «яркая безыдейность» исключала мысль о конъюнктурности маэстро. Церетели даже в советские годы создавал то, что любил, без оглядки на общественное мнение. И этот импульс характерен для всех его произведений, даже самых монументальных.

Фото на анонсе: Антон Кардашов/mskagency.ru