культура: Об открытии музея написали не только петербургские, но и федеральные СМИ. Когда он появится? 
Романецкий: У нас практически все готово: основой экспозиции станет архив, да и за артефактами дело не станет: автографы, рукописи, подшивка журнала «Полдень. XXI век», фильмы, воспоминания современников, личные вещи... Всему найдется свое место. Сейчас ведутся переговоры с администрацией Московского района о предоставлении помещения. Квартира Бориса Натановича для таких целей не подходит — слишком мала. 

культура: Что происходит со школой Стругацких, неужели о ней уже пора рассказывать в прошедшем времени? 
Романецкий: Конечно, она переживает не самый простой период, но я бы не торопился ее хоронить — существует московское сообщество писателей-фантастов, есть ученики Бориса Натановича. Он почти сорок лет вел семинар при ленинградском, теперь петербургском, Доме писателя. Главное направление школы — фантастический реализм: в качестве художественного сюжетообразующего приема используются элементы невероятного, невозможного, небывалого. При этом в центре внимания, как и в большой литературе, остается современный человек, его психологические проблемы, конфликты в обществе. Стругацкие умели совмещать социальность с остросюжетностью, в чем, на мой взгляд, в немалой степени и заключается феномен их успеха. 

Если автор захватывает внимание и заставляет сопереживать своим героям, то и его идея дойдет до читателя. Кроме того, тут важно не перейти невидимую границу, за которой исчезают духовные искания и остаются только приключения тела, после чего произведение вырождается в безмозглый боевик, направленный на голую развлекательность.

культура: Накануне вручения «АБС-премии» Вы говорили, что качественную фантастику теперь не так просто найти. В основном на прилавках «попаданчество», где герои переносятся в прошлое или параллельные миры, «ромфан» — любовная история в фантастическом антураже, беллетризация компьютерных игр... 
Романецкий: К сожалению, это и происходит. Впрочем, тут далеко не всегда виноваты авторы — именно такие произведения пользуются наибольшим спросом в книгоиздательском бизнесе, направленном в первую очередь на извлечение прибыли. Но не будем забывать и о читателях. Мы же долгое время воспитывали не мыслителя, а потребителя...

Упал, конечно, и уровень образования. Чтобы понимать написанное научным фантастом, надо обладать знаниями хотя бы в объеме средней школы. То же касается и самих писателей. Если для кого-то из них «световой год» — единица времени, то ждать от него качественной космической фантастики попросту не приходится.

В общем, здесь целый клубок проблем, которые невозможно решить без государственно-идеологического регулирования.

культура: Не кажется ли Вам, что научфан вытеснен жанром фэнтези, который, как формулируют отдельные критики, «науку не дополняет, а отрицает»? 
Романецкий: Фэнтези — тоже часть фантастики. Но, к сожалению, на рынке множество произведений, миры которых опираются на постулаты, изначально противоречащие законам науки. Это так называемые магические силы. Для подобных сочинений не требуется знаний, достаточно веры в чудеса. Ведь основываясь на классической физике и биологии, разработать достоверную анатомию огнедышащего дракона попросту нереально. Но достаточно предположить, что такие существа есть, и можно накропать целую серию романов. Признать, что человек способен волшебным заклинанием поразить противника, — и вот тебе новая серия. Кстати, я нисколько не осуждаю тягу читателей к такого рода литературе. Она вполне понятна — люди склонны к эскапизму, им хочется отвлечься от жизни, закрыть душу. И уж лучше пусть читают такие книги, чем, рехнувшись на нервной почве, отправляются рассчитываться за обиды со всем белым светом.

культура: Вы говорили, что самые интересные произведения рождаются на стыке жанров — фантадетективы, например. Какие еще тренды существуют? 
Романецкий: В фантастике всегда приветствовалась новая сюжетообразующая идея. Именно этот процесс двигал ее на начальном этапе. Когда с идеями стало туго, народ начал ценить хотя бы свежий, прежде никем не использованный поворот уже известного фабульного хода. Человеку свойственно удивляться, это вековая потребность, связанная с техническим прогрессом и познанием окружающей действительности. На самом деле науку, технику, литературу развивают такие вот «удивляющиеся», а вовсе не те, кто стремится запустить амбициозный проект, обогатиться. Они лишь приходят на «делянку», доводят идею до реального, экономически выгодного массового использования. Красивые искренние вещи часто встречаются на стыке жанров, восхищая читателя неожиданностью сюжетных построений. В редакции альманаха «Полдень», созданного для продолжения литературных традиций журнала Бориса Стругацкого «Полдень. XXI век», мы рассматриваем повести и рассказы любых жанров, кроме высосанной из пальца «фэнтезятины». Но при прочих равных в первую очередь публикуются все-таки социальная фантастика и фантреализм. Традиции для того и существуют, чтобы их соблюдать. 

культура: Какой Вам видится фантастика будущего?  
Романецкий: Определенно можно сказать только одно — скорее всего, она окажется совершенно не похожей на наши сегодняшние предположения. Представим, что свершится биологическая революция и человечество достигнет если не бессмертия, то сумасшедшего долголетия. Такая ситуация породит новые социальные конфликты, о которых нынешнему человеку даже задумываться страшно. Куда девать лишние рты? Ограничивать рождаемость? Заняться, наконец, развитием космической техники с целью расселения по иным мирам? Все эти вопросы угадываются давно, но решить их в существующих морально-этических нормах представляется крайне проблематичным. 

Фантастике будущего придется с этим разбираться. Но очевидно, в центре внимания по-прежнему должен находиться человек.