Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

25.11.2015

После серии терактов, прогремевших в столице Франции, страна погрузилась в пучину страха. Многие, словно мантру, повторяют на все лады: «Жизнь продолжается», однако социологи констатируют: никогда в послевоенной истории нация не испытывала такой тревоги, беспомощности и растерянности. Атмосферу психоза нагнетают бесконечные ложные предупреждения о якобы готовящихся взрывах. О том, как изменилась жизнь Парижа, рассказывает парижский корреспондент «Культуры». 

Сегодня парижане при встрече не спрашивают друг друга «Как дела?». Их терзают совсем иные вопросы: «Когда и где прогремит следующий взрыв?», «Это надолго?», «Что же нам делать?». Тем временем боевики грозят Парижу ударами страшнее, чем те, что пережил Нью-Йорк в сентябре 2001 года: «Мы подорвем Францию, обрушим Эйфелеву башню». Власти заявляют о неизбежности новых атак с применением химического и бактериологического оружия. 

В стране на три месяца объявлено чрезвычайное положение. Небольшой городок Санс в сотне километров к югу от Парижа даже ввел комендантский час. В рамках операции «Часовой» только на берега Сены переброшены дополнительно пять тысяч солдат. Взяты под наблюдения аэропорты, вокзалы, госучреждения, знаковые достопримечательности: собор Парижской Богоматери, Триумфальная арка, Лувр, Национальный центр искусства и культуры имени Жоржа Помпиду. Повсюду установлены новые рамки металлоискателей и камеры видеонаблюдения. При входе в театры, музеи и магазины охранники проверяют сумки и просят распахнуть куртки и плащи. Впрочем, все делается кое-как, наспех. Невольно думаешь, что пронести бомбу в Парижскую оперу или в «Гран Пале» — пара пустяков. 

Публика теперь гораздо реже ходит в театры и кино, не говоря уже о кабаре или ночных клубах. Многие считают неприличным развлекаться в столь трудные дни. В Лувре возле «Моны Лизы» вместо обычного столпотворения — всего несколько человек, включая смотрителей. Нет очередей и у Эйфелевой башни, где обычно полно туристов и торговцев сувенирами. У подножия несут стражу автоматчики. Перекрыты улицы, ведущие к Елисейскому дворцу, — резиденция главы государства находится на осадном положении. 

Несгибаемый Шарль Азнавур призывает провести «Минуту немолчания». Пытаются спасти парижан от психологической травмы и энтузиасты ассоциации «Возьмемся за руки». Они собирают людей у ресторана «Бель Экип», где бандиты расстреляли два десятка человек. Приносят цветы и свечи. Поминают жертв. Молятся. Плачут. Слушают музыку. Движение «Все в бистро!» зазывает французов, несмотря на все опасения, собираться в ресторанах и кафе.

Давно здесь так часто, как в эти дни, не пели «Марсельезу». Сегодня она звучит особенно актуально: «К оружию, граждане! / Смыкайтесь в ряды вы!», «Вам слышны ли среди полей / Солдат свирепых эти крики? / Они сулят, зловеще дики, / Убийства женщин и детей». Даже у молодежи неожиданно появился патриотический настрой. Они охотно вступают в армию, особенно велик наплыв в спецслужбы. Самой востребованной татуировкой стал древний девиз Парижа: «Fluctuat nec Mergitur» — что в переводе с латыни означает «Плавает, но не тонет». Возросли продажи национальных флагов. Световые триколоры проецируются на многие здания и, разумеется, на Эйфелеву башню. В категорию антидепрессантов попала знаменитая книга Эрнеста Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой».

Опасаясь лишний раз выходить на улицу, французы проводят гораздо больше времени дома — в семье или с друзьями. Возможно, поэтому полиция фиксирует заметное сокращение числа квартирных краж. Отельеры жалуются на отмены бронирования — до 80 процентов. Потери туристической индустрии, одной из главных в стране, по всей видимости, достигнут астрономических цифр. 

Продажи крупных магазинов снизились вдвое, зато аптеки бойко торгуют успокоительными и снотворными. Выстраиваются длинные очереди к психотерапевтам. В поисках совета французы обрывают телефоны ассоциации «СОС медицина». Заметно подскочило, по данным газеты «Паризьен», потребление наркотиков. Многократно возросло число людей на больничном.

В метро пассажиры опасливо озираются и держатся ближе к стражам порядка. Вообще, после терактов парижане избегают общественного транспорта и пересаживаются на автомобили, что привело к гигантским пробкам. 

Вдвое подскочила выручка таксистов. Один из них, алжирец, недавно приехавший во Францию, рассказал мне, что даже он предпочитает не ездить в опасные пригороды — иммигрантские гетто: «Мало того, что не заплатят, могут побить и отнять деньги».

Власти пытаются создать видимость национального единства. Однако все трещит по швам в преддверии декабрьских региональных выборов, где социалистов, несомненно, ждет сокрушительное фиаско. Лидер правой партии «Республиканцы», бывший президент Николя Саркози справедливо упрекает правительство в том, что после январского расстрела редакции журнала «Шарли эбдо» сделано слишком мало. 

Со своей стороны, знаменитый писатель Мишель Уэльбек обвиняет в нынешней трагедии весь политический класс: «На протяжении десяти лет (или 20, или 30?) сменяющие друг друга правительства терпели позорную неудачу в выполнении основной миссии — защите французов… Что это за лидеры, которые вовлекли Францию в абсурдные и дорогостоящие операции сначала в Ираке, потом в Ливии и были готовы совершить то же самое в Сирии?»