Сергей КОРОБКОВ

06.06.2013

Лето пришло в Москву вместе с горячими оперными премьерами. На сцене Детского музыкального театра имени Наталии Сац поставили «Кармен» Бизе, в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко — «Итальянку в Алжире» Россини.

С приходом в Театр Сац режиссера Георгия Исаакяна принципиальное изменение художественного курса — налицо. Будто в родительской библиотеке детям разрешили снять книги с некогда запретных полок. Привычной к утренникам публике предложили выбор из «взрослых» опер Сергея Прокофьева, Эмилио Кавальери и Николая Римского-Корсакова. Теперь еще и «Кармен» — с пометкой «12+». Просветительский пунктир, намеченный еще основательницей театра, превращается в четкий репертуарный курс. Слушать великую музыку, как и читать настоящую литературу, надобно с детства — кто бы спорил. Чтобы научиться есть вилкой и ножом, ребенку надо вложить их в руки. Чтобы привить вкус к музыке — поставить однажды вместо затертого диска с колыбельными симфонию Бизе или сюиту из прокофьевской «Золушки». Желательно еще и пояснить — каков он, этот новый мир, пронумерованный кодом «Х+», где «Х» — возраст, а плюс — свобода расти.
Театр Сац, разыгрывая «Кармен», в пояснениях не стесняется, хотя тщательно упаковывает их в красочный мир Испании а’la Пикассо, по чьим картинам Филипп Виноградов воссоздает пространство. Главный мотив — коррида. Поле действия — арена. В центре — жизнь толпы, откуда режиссер выводит пару, с виду не примечательную. Вырванные из потока жизни и с ним нераздельные, Кармен и Хозе попадают в поле зрения так же, как завтра в нем окажутся Ромео и Джульетта, Фауст и Маргарита, Дон Жуан, Дон Кихот... Мифилогизированным персонажам человечества несть числа. Главное — читать книги, слушать партитуры, не запирать библиотеки на замки.

Главный персонаж «Кармен» Исаакяна — «превосходная уличная толпа». Похожая на ту, о какой говорит доктор Дорн в «Чайке» Чехова. В толпе режиссер разглядывает персонажей: каждый — личность с собственной жизнью и своим сюжетом. Как их различить? По тому, как умеют любить. И ненавидеть — тоже. Режиссер тщательно прорабатывает детали сюжета, избегая новомодных новаций. Ему важна история цыганки и солдата, какими их вывел Мериме и потом увидел Бизе. Дороже привычных театральных страстей здесь импульсы поступков, действий, конфликтов.

Исторгнутые уличной толпой наружу, Кармен Надежды Бабинцевой и Хозе Руслана Юдина в заключительном дуэте не объясняются, а стараются понять друг друга. Вот-вот наступит мир, и поцелуй, с которым тянется к Хозе Кармен, не станет роковым и последним. Но с ударом навахи мир двоих рушится, а веселье толпы — продолжается. «Кармен», блестяще сыгранная оркестром под управлением Евгения Бражника и спетая «по-взрослому» солистами, — о рождении трагедии, спрятанной в праздничном и гармоничном с виду мире. Что цвет трагедии — белый, сегодняшние зрители узнают, когда снимут с полки другую книгу — «Фиесту» Эрнеста Хемингуэя.

В Музтеатре на Большой Дмитровке тоже учат, но — взрослую аудиторию. Тому, что с детством уходит: умению жить и вписываться в окружающий мир, посматривая на себя со стороны. А, значит, не терять юмора и иронии, без коих «превосходная уличная толпа» темнеет, а жизнь разворачивается трагическим профилем. «Итальянку в Алжире» — о приключениях плененных беем европейцев — дебютировавший в опере режиссер Евгений Писарев, дирижер Феликс Коробов, художники Зиновий Марголин (сценография), Виктория Севрюкова (костюмы) и Дамир Исмагилов (свет) восприняли как ироническую поэму о превратностях незлобивой судьбы. Их играющий с жизнью персонаж родом из оперетты и оперы-буффа. Он наследует оффенбаховской «Прекрасной Елене» Немировича-Данченко и лекоковской «Жирофле-Жирофля» Таирова. Здесь belcanto — что языковой диалект, замысловатые по фиоритурам ансамбли — как выражение национального характера, колоратурные украшательства — характеристики неунывающей души. В ход идут разнообразные кунштюки, превращающие трели в точные и точечные действия. По-балетному изящный Линдор (Максим Миронов), с блеском разворачиваясь в лабиринтах выходной арии, отбивает ритм палубной шваброй; накачанные банщики оборачивают худосочного Мустафу (Дмитрий Степанович) шелковой простыней и обсушивают тремя парами рук его тело в пандан басовым вариациям; похожая на Коломбину из комедии масок Изабелла (Елена Максимова) переступает ножками по подушкам, расставляя акценты в своих вокализах. Навыки драматического режиссера Писарев переносит в мир большой оперы — как опыт игры в тему, персонаж, образ. Пафос изгоняется самоиронией, сантимент — насмешкой, неистовая страсть — опереточной подтанцовкой. Не случайно главный сценографический образ «Итальянки» — шахматы, расчерченный в бело-черную клетку аванзанавес и планшет с высокими шахматными фигурами, напоминающими в закатном свете алжирские минареты. Под днищем одной окажется вписанный в круг итальянский флаг. Ровно в тот момент, когда Изабелла, «размахивая» голосом, как карбонарий — девизами, начнет призывать соплеменников к побегу, брошенную наземь фигуру восточного короля повернут к залу триколором «дна».

Игра понарошку совсем не заслоняет собой титанического труда труппы, активно захватывающего лидерство на театральной карте Москвы. Превосходно срепетированная «Итальянка» сражает европейской выделкой и отменным музицированием. Виртуозные партии от Россини идут в зачет не только ангажированному из-за границ Максиму Миронову, но и «штатным» в Театре на Дмитровке Елене Максимовой, без смущения освоившей титульную партию, и Евгению Поликанину, расширившему образом Таддео свой и без того чемпионский диапазон.