Татьяна ФИЛИППОВА

14.02.2024

Перекрестный год культуры России и Китая в Московском театре Et Cetera открыли премьерой спектакля «Чайная» по мотивам пьесы китайского классика Лао Шэ. Действие происходит в пекинской чайной, заменяющей жителям города общественный клуб.

Режиссерская биография у выпускницы ГИТИСа Ичэнь Лю пока небольшая — на четвертом курсе в мастерской Олега Кудряшова она делала «Антигону» Ануя, в качестве дипломного спектакля в Татарстане поставила «Наташину мечту» Ярославы Пулинович и летом в Шанхае — «Записки сумасшедшего». И вот сейчас московские зрители приглашены в «Чайную» — этот спектакль задумывался еще до того, как 2024 год был объявлен перекрестным годом культуры России и Китая, но вышел очень вовремя, к старту обменной программы.

Чайная в Китае — не просто место, где можно выпить чашечку чаю, это своеобразный клуб, метафора китайского общества, поэтому Лао Шэ, автор пьесы, по мотивам которой поставлен спектакль, поместил пекинскую чайную в центр сюжета. Время действия — эпоха перемен, с 1898 года, когда в Китае была сделана попытка реформировать страну, закончившаяся казнью реформистов и разгромом их сторонников, до провозглашения КНР в 1949 году. Обо всех событиях, происходящих в Поднебесной в это время, мы узнаем не покидая чайной.

Сюда заходят полицейские и дезертиры, разбогатевший чиновник, который ищет невесту, и сводник, промышляющий продажей юных девушек богатым старикам, рядом сидят дрессировщики птиц, музыканты и доносчики.

«Чайная в те времена была излюбленным местом многих, там собирались по делу и без дела, проводили свой досуг, — объясняет рассказчик. — Придешь, бывало, и чего только не услышишь! И про то, как огромный паук, приняв диковинный облик, был убит молнией; и про то, что необходимо поставить вдоль берега моря заграждения на случай вторжения иноземных войск. Толковали здесь о новых амплуа артистов Пекинской оперы и о новых способах приготовления опиума».

Только об одном нельзя говорить в чайной — о том, что происходит в стране. «Болтать о государственных делах запрещается» — выведено на стене. С годами эта надпись становится только крупнее и заметнее. Но никто и не говорит в чайной о запрещенном — все говорят о себе. Одного посетителя полицейские забирают за неосторожную фразу, уводят с собой — и возвращается он только через девятнадцать лет, отсидев в тюрьме. Другой вложил все свои деньги в строительство завода, который должен был упрочить мощь страны, — но через пару десятилетий он приходит в чайную потерявшим все бедняком.

Лао Шэ собрал в своей пьесе несколько десятков персонажей, но создатели спектакля сократили эту армию, оставив несколько персонажей, в судьбе которых, как в зеркале, отражаются происходящие в стране события. Нагрузка ложится на небольшую актерскую команду (Артем Блинов, Александра Белоглазова, Кирилл Лоскутов, Федор Урекин, Евгений Шевченко, Максим Ермичев, Анастасия Белуга, Кирилл Щербина, Грант Каграманян), которой режиссер Ичэнь Лю и автор сценической версии Ульяна Петрова доверили все мысли и темы, заложенные в пьесу Лао Шэ.

Великий Лао Шэ и сам попал в жернова эпохи — его отец погиб в 1899 году, во времена усмирения боксерского восстания (первый эпизод «Чайной» относится к тому времени), а сам он лишился жизни в годы «культурной революции», в 1966-м. Его жизнь и судьба — словно иллюстрация фразы, которую приписывают Конфуцию: «Не дай вам Бог жить во времена перемен».

Трагический финал «Чайной» создатели спектакля максимально смягчили, но смысл пьесы сохранен — не только в тексте, но и в сценографии. Декорация лаконичная и образная, ее главный элемент — золотые клетки с чайными чашками вместо птиц, которые поднимаются и опускаются, но остаются висеть над сценой до конца спектакля. В Китае начали держать птиц в клетках в незапамятные времена, эта традиция казалась вечной, но сейчас забыта — вместе с секретами изготовления бамбуковых клеток. Чайная чашечка в клетке — метафора, достойная замысла Лао Шэ, который поместил в чайную все китайское общество.

Что еще интересно в этой постановке — наблюдать, как удалось молодому режиссеру привнести в российский театр принципы китайского коллективизма. Все создатели спектакля, включая сценографа, композитора и актеров, говорят, что он создавался в совместной работе. В обсуждениях и репетициях рождалась пластика персонажей — хореограф Елизавета Матвиевич за основу взяла шаг в китайском театре, зафиксированные позировки, добавила элементы теневого театра, который, между прочим, впервые появился в Китае. Композитор Константин Хазанович говорит, что для него такой синтез между режиссером и композитором — первый опыт, он никогда не соприкасался с китайской музыкой, но погружение в нее оказалось настолько полезным, что теперь он будет использовать элементы китайского искусства в своих композициях, и не только театральных. И вот это, возможно, и есть то главное, что мы ждем от перекрестного российско-китайского года — нового опыта, синтеза разных школ, традиций и жанров.

Фотографии: Олег Хаимов.