Ожидать этой постановки, которая стала полноценным дебютом нового главного дирижера театра Александра Самоилэ, из-за пандемии пришлось целый год.

Безусловно, маэстро Самоилэ все это время без дела не сидел: на прошлом (2020 года) Крещенском фестивале он представил России раритетного вердиевского «Стиффелио», а на нынешнем продолжил вердиевскую линию «Реквиемом» и «Силой судьбы», кроме того совершенствовал спектакли текущего репертуара, однако полноценная инаугурация в мире музыкального театра — это всегда новый спектакль, сделанный от и до. За это время в Театре Евгения Колобова сменилось административное руководство, но планы, сверстанные еще прежним, остались, по крайней мере на ближайшую перспективу.

Какова будет новая стратегия «Новой оперы», пока не вполне ясно. С одной стороны, Антон Гетьман — не кот в мешке, его приоритеты известны. Однако его линию на кооперацию с западными партнерами, которую он продвигал и в Большом, и в «Стасике», едва ли можно будет реализовать в полном объеме в нынешних условиях ограничений.

Премьеру дали блоком из четырех показов, прибегнув к такой концентрации, пожалуй, впервые за всю историю «Новой оперы». Это медленный дрейф в сторону пресловутой системы стаджоне (блоковое представление репертуара) — может быть, в этом видение новой модели театра? Возможно. С другой стороны, «Кармен» — это название, которое легко продать всегда, тем более в праздничные февральские дни. Популярность этой оперы спустя полтора века после появления на свет по-прежнему бьет все мыслимые рекорды: автор этих строк подсчитал, что только на его веку постановка в «Новой опере» уже 27-я, что уж говорить про всю Россию и мир в целом?

Но не будем забывать, что созданный в 1991 году Театр Колобова задумывался ориентированным на очевидную новизну, не зря и название у него соответствующее. Репертуарные новинки, неведомые для тогдашней России названия — типа «Мария Стюарт», «Валли» или «Двое Фоскари» — составляли главный манок его афиши. Конечно, и Колобову приходилось думать о наполняемости зала и брать в репертуар шлягеры, но в его «Онегине», «Травиате» или «Борисе Годунове» было немало отчаянного экспериментаторства, как режиссерского, так и еще больше музыкального. Репертуарной новизной от названия главной оперы Жоржа Бизе не веет совсем. Стало быть, новое слово за интерпретацией? Но эта опера знавала уже столько самых немыслимых прочтений за свою историю, что удивить чем-то в ней можно разве что неоперившегося неофита.

Петербургский режиссер Юрий Александров не отправляет свою героиню на Марс, хотя мог бы (почему нет?) зарифмовать Красную планету с эпицентром всепоглощающей страсти. И не поселяет ее, скажем, в Индии другой эпохи, памятуя о ее цыганском происхождении. Похоже, на этот раз удивить кого-то он и вовсе не стремится. Мы помним его и в роли эпатирующего почти хулигана, ниспровергателя устоев («Пиковая дама» в «Новой опере»), и в качестве настоящего «археолога», достающего неожиданные смыслы из самых запетых опер («Царская невеста» в Мариинке и «Риголетто» в «Санктъ-Петербургъ Опера»), и как автора абсолютно классических полотен большого, имперского стиля («Князь Игорь» на многих сценах, включая «Новую оперу», и «Хованщина» в Большом театре и др.). Александров, кажется, может все. Но на этот раз он, похоже, примеряет на себя роль прокурора, читающего обвинительный приговор титульной героине.

Кармен режиссер увидел исключительно отрицательным персонажем — об этом он достаточно откровенно говорит в интервью в буклете к спектаклю, это же он открыто демонстрирует и в самой продукции. «Бездушная стерва!» — так и хочется воскликнуть в адрес героини, покидая зал «Новой оперы»: в ней ни капли обаяния, несмотря на молодость, модельную фигуру и роскошные наряды, говорящие о том, что контрабандный бизнес идет вполне успешно. Эгоистична, цинична и развращена — это все, что можно сказать о ней. Поэтому ее совсем не жалко: ни в сцене гадания, ни в кровавом финале. «Моя Кармен любит Хозе до конца», — говорила когда-то о своей героине великая Образцова. А персонаж спектакля Александрова, напротив, не любит никого, и, пожалуй, даже себя.

С простецом Хозе она только тешится. Единственный, более-менее подходящий ей партнер, — это Эскамильо, постоянно играющий со смертью, а в часы отдохновения забывающийся в вине. Александров неожиданно решил выход тореро: никакого театрализованного шоу, которое во втором акте полагается для этого вечно красующегося фанфарона, — герой едва просыпается после очередной попойки, а в чувство для исполнения знаменитых куплетов его приводят, окатив ведром холодной водой.

Остальное в спектакле достаточно традиционно, несмотря на некоторые эпатирующие детали. По большому счету это классический костюмный спектакль с многочисленными танцами (дополнительно введена балетная пара — приглашенные из «Стасика» Полина Заярная и Борис Журилов) и нарочитой испанщиной. Неофит точно не забудет, что попал на оперу «Кармен». Массивные декорации Вячеслава Окунева, напоминающие обтекаемые архитектурные формы Гауди, ему лишний раз шепнут об Испании — ничего, что Барселона, а не Севилья, зато эффектно. А вместо Пиренейских гор на заднике плещется видеографическое море: контрабанда в порту, пожалуй, все же правдоподобнее будет, чем Гауди в Андалусии.

Озвучить великую партитуру в «Новой опере» решили на полную мощность: подготовили четыре полноценных состава исполнителей — поистине адский труд! Но и в четвертом премьерном спектакле, где задействована преимущественно молодежь, все звучит четко и слаженно, ансамбли собраны, чувствуется, что отрепетировано на совесть, и тонус не теряется ни на секунду. У Полины Шамаевой красивое и выровненное меццо, но жаром страсти ее голос зал не опаляет — и понятно почему: ведь настоящей любви ее Кармен не испытывает ни к кому. Хозе нового тенора Михаила Новикова робок и не уверен в себе, он раскрывается лишь когда окончательно сходит с ума, то есть в конце третьего акта и, конечно, в трагическом финале: вокально особенно ему удается верхний регистр, что говорит о перспективности исполнителя. Марина Нерабеева (Микаэла) и Артем Гарнов (Эскамильо) более опытны и, как следствие, более стабильны, но их образы решены так, что центральной паре по эмоциональному накалу они конкуренцию составить не могут — и это, бесспорно, достоинство концепции, поскольку спектакль, в котором невеста Хозе и бравый тореро запоминаются больше главных героев, очевидно, был бы плох.

Александр Самоилэ ведет спектакль со страстью, с настоящей любовной нежностью — то, чем обделена титульная героиня, изрядно разлито в оркестре. Несмотря на то, что он декларирует намерение придать испанской партитуре Бизе французской сдержанности, до пастельных галантных красок а-ля Массне дело не доходит, что подкупает: партитура прочитана ярко, витально, сочно, с нее не смыты южные краски. Контрасты усилены за счет вставок из «Арлезианки». Балетная пара — антитеза главным героям, в отношениях которых ясно прочерчено то, чего не дано познать Кармен и Хозе, — нежность, ласка, бережность, искренность, — танцует в основном под «другого» Бизе.