21.12.2012
«Мойдодыр» стал победителем конкурса на лучшее музыкальное произведение для детей, проводившегося несколько лет назад Большим театром и Союзом театральных деятелей России. Ефрем Подгайц — автор более десяти опер, среди которых «Алиса в Зазеркалье», «Принц и нищий», «Дюймовочка», «Повелитель мух», «Карлик Нос».
Петербуржец Юрий Смекалов — молодой хореограф и известный танцовщик, начинавший премьером труппы Бориса Эйфмана, а потом эмигрировавший в Мариинский. В промежутке станцевал в «Спартаке» Михайловского театра. Работа в Большом для него — первый полнометражный балет, где, кстати, заняты лучшие молодые силы главного театра страны. Накануне премьеры хореограф ответил на вопросы нашего корреспондента.
культура: Как попали в «Мойдодыр»?
Смекалов: Полтора года назад худрук балета Большого театра Сергей Филин предложил познакомиться с партитурой, которая лежала без дела несколько лет. Мое первое впечатление — невозможно поставить. Но понимал, что шанс — колоссальный: спектакль в Большом, тем более — детский, да еще в то время, когда детский репертуар — острый дефицит, несколько названий на всю страну. Я согласился с одним условием, что напишу свою сказку.
культура: А разве ее не написал Корней Иванович?
Смекалов: Он же не сочинял для сцены, тем более для балета. Я попросил у Подгайца разрешения на переделку — нужна была музыка для новых сцен. В сказке сохранился дух Чуковского, его мысли, но появились новые герои.
культура: Чуковский не так прост, как кажется. В его детских стихотворениях немало сатиры. Простая ли это сказочка «Мойдодыр»?
Смекалов: Он мечтал стать философом и писать трактаты, а стал в итоге критиком и литературоведом, сказки придумывал для своих детей, особенно для маленькой — любимицы Мурочки, умершей в детстве. Сложилось же так, что все знают Чуковского как детского писателя, а его комментарии к некрасовским сочинениям или исследования Чехова и Достоевского известны только специалистам. Почему Муха-Цокотуха, Бармалей, Тараканище, Мойдодыр заслонили все его труды? Да потому, что он был настроен на детский мир: умел точно доносить до малышей свои мысли.
Убежден, что как таковой сатиры в «Мойдодыре» минимум. Подтексты, начиная от маминого любовника («вдруг из маминой из спальни, кривоногий и хромой, выбегает вдруг начальник и бежит к себе домой...») до борьбы с футуристами, от аллегорий с Крещением («Всегда и везде — вечная слава воде!») до политических иносказаний, — придумали взрослые.
Наша постановочная команда рассуждала, как сделать такое зрелище, чтобы оно запомнилось, увлекло. Я даже советовался со специалистом по детской психологии Марией Осориной: она рассказала о детском восприятии поэзии, раскрыла нюансы внутреннего смысла «Мойдодыра» с точки зрения детей. Для ребенка должно быть сразу ясно, кто — хороший, а кто — плохой.
культура: А Мойдодыр — какой? Положительный герой?
Смекалов: Да. И тут — перекличка с детством писателя. Чуковский был незаконнорожденным, страдал от положения «кухаркиного сына» и отсутствия отца, писал об этом как о большом переживании. Отец приезжал к нему, уже взрослому, мириться, но Корней Иванович его не принял — не смог простить детской боли. Оживший Мойдодыр — это парафраз к образу отца. С одной стороны — неведомый и даже пугающий, с другой — тот, кто призван сделать тебя лучше.
культура: Герой балета тоже растет без отца?
Смекалов: Отец есть, но он занят своим делом: фотографирует любимую жену и не уделяет времени сыну. Мальчик, он у нас — Замарашка, конечно, переживает и протестует: показывает, что не хочет быть таким как все, что он вне социума.
культура: Действительно, в балете появляется Чуковский?
Смекалов: Да, в образе волшебника, который оживляет игрушки и предметы. В Таврическом саду он гуляет в окружении своих знакомых: Ахматовой, Маяковского, Репина. Есть даже Солженицын — он тоже сотрудничал с альманахом «Чукоккала».
культура: В либретто много героев со смешными именами. Например, Котобёнок. Кто он?
Смекалов: Корней Иванович любил изобретать слова и имена и меня вовлек в эту игру. В балете есть легион солдачистов, Генерамылиус, Крокодядя, а девочка Чистюля и Мочалка — главные женские партии в спектакле. Котобёнок — это котенок-ребенок.
культура: Не проверяли ли на актерских детях — будет малышне понятно?
Смекалов: Самое верное — ориентироваться на себя, на ребенка, который живет внутри любого взрослого. Стараюсь отключиться от себя сегодняшнего и вспоминать свои впечатления в 8-9-летнем возрасте.
культура: В балете для детей всегда велика роль художника, согласны?
Смекалов: Художник — замечательный. Андрей Севбо. Он тоже петербуржец, из питерской интеллигенции, представляет старую театральную школу. С хорошим юмором, богатой фантазией. В Мариинском театре он ассистировал Шемякину, оформлял кукольные спектакли, работал в драматических театрах России и Франции. Я его настраиваю на 1930-е годы, а он меня останавливает: «Хорошо, стилизация в интерьерах и костюмах будет, но у нас же есть персонажи вневременные». В солдачистах армии Мойдодыра много современного — и в образах, и в пластике. Вне времени дождекаплики, олицетворяющие чистоту. Андрей говорит: «Мы должны создать спектакль немодный, что модно, то — сиюминутно». Он — прав.
