Александр МАТУСЕВИЧ

01.12.2017

Красноярский театр оперы и балета представил оперу «Трубадур» Джузеппе Верди.

Премьера пришлась на скорбные дни: 22 ноября мир облетела печальная весть о кончине Дмитрия Хворостовского. Роль графа ди Луна по праву считалась одной из лучших вердиевских работ прославленного баритона. Казалось, эта партия была создана специально для него. Голос, внешность и актерская харизма Хворостовского делали образ графа незабываемым. Красноярцы нашли в себе силы почтить память земляка дополнительным дневным показом «Трубадура». Колоссальную нагрузку театр выдержал с честью. Благотворительный мемориальный показ предварили коротким видеообращением худрука оперной труппы Ларисы Марзоевой, подборкой фотопортретов певца, а также записью свиридовского романса «Богоматерь в городе» в исполнении самого Хворостовского.

Над спектаклем работала молодая команда постановщиков: режиссер Мария Тихонова, сценограф Ирина Сид и художник по свету Нарек Туманян. Мрачную средневековую историю, нагромождение страстей и нелепых, почти фантастических ситуаций в духе обостренного романтизма создатели решили усугубить и довести до «точки кипения». Готическую атмосферу они подчеркнули господством темных тонов, обилием средневековых лат, геральдических щитов, развешенных по всему залу, а также ажурными розетками, украшающими монастырскую стену. Неверный свет, исподтишка струящийся на сцену, задник, пылающий огнем костров, корявая ячеистая структура замковых стен, неумолимо взметнувшихся к колосникам неприступной твердыней, — ощущение хоррора и саспенса сопровождает зрителя от первой до последней ноты. А еще стойкое узнавание компьютерной реальности, будто бы ты оказался в виртуальной игре «по мотивам средневековых саг». Не случайно театр позиционировал премьеру (похоже, в расчете на молодежь) как действо, перекликающееся с «Игрой престолов».

Важное достоинство режиссуры Тихоновой — музыкальность: она не стремится «сломать хребет» костюмированному концерту, каковым, по сути, является вердиевский «Трубадур», сделав из романтической статуарной вампуки нечто реалистическое и правдоподобное. Напротив, постановщик играет по правилам Верди, добавляя движения лишь там, где этого позволяет музыка. В такие моменты появляются ползущие по-пластунски воины, разворачивается батальная сцена со звоном мечей и летящими от них искрами. Прозрачным занавесом режиссер отграничивает мир мечты, где живут любящие Леонора и Манрико, от окружающей их жестокой реальности. Флагштоки рыцарских знамен оборачиваются пыточными столбами или виселицами — такими методами благородное «воинство Христово» борется против дикой цыганской толпы, своими дредами больше напоминающей африканское племя.

Огнедышащая партитура Верди требует четырех, а лучше пяти первоклассных певцов. Центральный образ — цыганку Азучену — поют маститая Ирина Долженко и молодая Ольга Басова. Вокал первой близок к совершенству, в нем чувствуется масштаб, победное звучание верхнего регистра, темное, как морская пучина, клокотание контральтовых низов и феерическое проживание образа тронувшейся рассудком героини, постоянно пребывающей в пограничном состоянии. Меццо Басовой пока до этого уровня недотягивает: голос мельче, верхушки не всегда удачны, пластичности в речитативах маловато, да и роль пока лишена тщательной выделки, что особенно видно в сравнении с Долженко.

Благородство, глубина, красота тона — важнейшие характеристики партии прекрасной Леоноры. Этими качествами с избытком наделен голос молодой Ксении Ховановой, их же недостает опытной Светлане Рацлаф-Левчук. В актерском плане ситуация обстоит с точностью до наоборот: у первой — героиня вышла холодноватой, лишенной наполненности чувств, у второй, напротив, выглядела весьма экспрессивно.

Убойную партию Манрико штурмуют сразу три тенора. Роскошь вокала, красота тембра и победные верха отличают приглашенного солиста из Бурятии Михаила Пирогова. Брутальный напор и смелость вокализации — маститого москвича Михаила Губского. Юный Александр Мурашов только примеривается к сложнейшей партии, хотя его тенор имеет очень хорошие перспективы. Надеемся, и сам артист вырастет из зажатого ходульного статиста в настоящего премьера.

Безусловно, особое внимание было приковано к партии графа ди Луна. Темный, почти басовый звук, при этом мягкое звуковедение и уверенный верх показал Алексей Бочаров. Опытный Олег Алексеев убедил мастерской фразировкой, верными смысловыми акцентами. Роскошный голос Андрея Силенко прозвучал на сей раз менее убедительно, чем обычно: чувствовались напряжение и усталость, ритмические и интонационные огрехи.

Наконец, партия Феррандо выявила дефицит в басовой группе театра: Дмитрий Рябцев спел ее более весомо, нежели Евгений Севастьянов, но даже в его исполнении не чувствовалось контрастности по сравнению с баритоном.

Хор (хормейстер Анна Сорокина) и оркестр театра под управлением главного дирижера Анатолия Чепурного радовали фактурным вердиевским звуком, выразительностью, тембральным и динамическим разнообразием. Правда, порой смущали некоторые темпы, слишком неспешные, мешавшие вокалистам петь и убедительно строить фразу. Тем не менее необходимый накал страстей на единицу времени был достигнут, что свидетельствует о качестве и осмысленности интерпретации «Трубадура» красноярцами.