29.05.2014

Самое интересное событие минувших дней — не только в культурной, но и в политической жизни — «Бесы» Достоевского в постановке Владимира Хотиненко. Если это не «зацепит» вскормленное на мыльно-бандитских сериалах большинство, то хотя бы некоторых наверняка заставит задуматься. Потому что этот очень плотно, по-современному сделанный фильм на удивление актуален именно сегодня, когда создание «управляемого хаоса» становится едва ли не главным орудием переформатирования мира.

Именно отсюда столь бурное, на грани истерики, возмущение либеральных критиков, поспешивших обвинить Хотиненко в низведении романа Достоевского до нужд текущего момента. Что ж, пенять на зеркало, когда рожа крива, — вполне в духе нашей либеральной интеллигенции, допускающей свободу мнений только применительно к себе. Сам Хотиненко упреки в намеренном «осовременивании» фильма (работа над которым, кстати сказать, была начата еще три года назад) отрицает: «Бесы» — это про природу человеческую, а не про сегодняшние события».

Но ведь и сам Достоевский именно через исследование природы человеческой выводил  на свет духовно-нравственную сущность тех или иных событий и общественных процессов. Сам в прошлом входивший в революционную организацию петрашевцев, приговоренный к казни и помилованный, отбыв каторгу, он вернулся православным и патриотичным человеком. А потому, сам в молодости заглянув в бездну, лучше, чем кто-либо, осознавал, куда революционные кумиры «образованных классов» пытаются завести Россию. Именно составленные одним из наиболее известных революционеров того времени Сергеем Нечаевым «Общие правила организации» легли в основу теории, использовавшейся при создании организации одним из главных персонажей «Бесов» Петром Верховенским.

Спросите себя, каким был бы дальнейший шаг всех воспеваемых в бестселлерах середины XIX века и известных нам из школьного курса «передовых людей», от которых млели салонные барышни. Кем стали бы спустя несколько лет тургеневский Базаров и Рахметов Чернышевского, как не террористами, сметающими бомбами «слуг государевых», а заодно массу невинных людей? Ставрогин, Верховенский и прочие «бесы» — лишь следующая генерация того же самого человеческого типа, естественным путем развившаяся на писаниях Герцена, Белинского, Чернышевского, Тургенева и иже с ними. «Я начинаю любить человечество маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную».   Это отнюдь не Ставрогин сказал и не Верховенский. Это — Виссарион Белинский, кумир «продвинутой молодежи», этих «креаклов XIX века», под влиянием подобных идей стремительно мутировавших в революционеров и террористов.

Самое поразительное, что удалось передать Хотиненко в своем фильме, — это абсолютная неготовность общества к появлению революционных «бесов». Их либо воспринимают как экстравагантных молодых идиотов, либо просто не верят в их существование. Обыватель, потихоньку впитывая распространяемую «бесами» заразу безверия и нигилизма, про себя одобряя «революционность», как якобы простейшую возможность избавиться от чиновничьей дури и тысячи несуразиц в нашей повседневной жизни, просто не представляет себе, что из этого посева может вырасти дальше. Потворство же бесовщине способствует ее распространению. Но не то же ли мы видим и сегодня?

Разве не до боли напоминают Степана Трофимовича Верховенского (отца главного «беса») наши интеллигентствующие «шестидесятники», своей перманентной салонной оппозиционностью вскормившие тех, кто сегодня сжигает живьем людей на Украине, а завтра готов «во имя революции» творить то же самое в Москве? Разве не угадываются черты «бесов»-нигилистов в либерально-революционной тусовке, и сегодня готовой уничтожить все, что не похоже на обожаемый ими Запад? Разве и сегодня политическое беснование начинается не с глумления над иконами и очередной «борьбы с религией», когда даже мерзкие пляски в храме (чего во времена Достоевского и представить не могли) подаются как политический протест и проявление свободомыслия? Разве не является насаждаемый сегодня через «управляемый хаос» транснациональными элитами «новый мировой порядок» всемирной глобализации тем самым ниспровержением любой национальной государственности, любой традиции, любой нравственности, за которое так ратовали нигилисты в XIX веке? И разве не прикрываемое разговорами о «свободе совести» и «толерантности» тупое равнодушие общества к предательской деятельности современных «бесов» мостит им дорогу сегодня?   

Современникам Достоевского когда-то не хватило проницательности увидеть и осознать все это. Дай Бог, чтобы хватило нам — ведь именно этого более всего страшатся и стремятся не допустить «бесы» нашего времени. 

И напоследок примечательное высказывание о Достоевском. «Я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски». Это сказал Анатолий Чубайс, творец приватизации и «отец российских миллиардеров». К слову, еще в 90-х его прозвали в народе «рыжим бесом»…