29.11.2021

За двести лет с момента своего рождения поэт Некрасов не раз испытал полярное отношение к своему творчеству и личности. Кем же на самом деле он был?

То, что в русском литературном пантеоне Н. А. Некрасов и Ф. М. Достоевский являются погодками – Некрасов появился на свет 28 ноября / 10 декабря 1821 г., а Достоевский месяцем раньше, — само по себе ничего не значит. Мало ли кто когда родился?

Однако, при проводах Некрасова в последний путь, Достоевский держал надгробное слово, и не просто держал в стандартной манере «Смерть вырвала из наших рядов» etc. Своей погребальной полемикой с представителями прогрессивной (раньше говорили «революционно-демократической») молодежи Достоевский задал тон споров о Некрасове на много десятилетий вперед.

Имеются в виду слова о том, что Некрасов должен прямо стоять за Пушкиным и Лермонтовым. В устах Достоевского они были чрезвычайной похвалой, но не так считала революционная молодежь. Речь писателя была прервана возгласом «Некрасов был выше их!». И даже объяснено почему: Пушкин и Лермонтов были «байронистами».

Достоевский принял подачу и уже письменно, на страницах «Дневника писателя» объяснил, что «байронистом» ругаться нельзя, это скорее похвала, и вообще «Пушкин — великий и непонятый еще предвозвеститель. Некрасов есть лишь малая точка сравнительно с ним».

И пошло, поехало. К. И. Чуковский спустя почти век писал: «Я помню то грустное время, когда литературные споры читателей велись по такой незатейливой схеме: «Любите ли вы Пушкина? — Нет, я люблю Некрасова». И этот нелепый ответ казался совершенно исчерпывающим, равно как и противоположный ответ в другом диалоге: «Любите ли вы Некрасова? — Нет, я люблю Пушкина». То есть Некрасов на русском Парнасе однозначно считался Анти-Пушкиным.

На то было две причины.

С одной стороны, чисто языковое и стиховое новаторство Некрасова. Нарочитые прозаизмы, включение в стих откровенно пародийных элементов, обращение к новым размерам. Анапест вообще считался фирменным знаком Некрасова. А также сказовый стиль («В каком году, угадывай»). Казалось бы, что плохого?

Но все это находилось в резком контрасте с эпигонами пушкинского стиля. А по аналогии считалось, что и с самим Пушкиным. Новый стихотворный язык воспринимался как полное отрицание прежнего. А там и до грядущего хама недалеко.

С новаторами так регулярно случается. Впоследствии Анти-Пушкиным считали Маяковского, так, что он был вынужден преподнести нашему всему юбилейный оммаж — «Александр Сергеевич, разрешите представиться: Маяковский».

С другой стороны, новое стихосложение обыкновенно сочетается — а то и находится в единстве — с идейно-революционным содержанием. «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан», «Буря бы грянула, что ли, чаша с краями полна», «Ему судьба готовила путь славный, имя громкое народного заступника, чахотку и Сибирь» etc., etc. За что Некрасова объявили революционным демократом и чуть ли не народовольцем. Впоследствии той же чести был удостоен и Маяковский.

А роль поэта-гражданина, а равно агитатора, горлана, главаря не на всех производит приятное впечатление. И вообще суд потомства часто строится по анекдоту про Чайковского и армянское радио — «Но мы любим его не только за это».

Тем более, что высокая гражданственность поэзии Некрасова сочеталась с упоенным пользованием чашей жизни, что позволяет отнести его к тем, кого позже французы именовали «икорными социалистами». Успешная карточная игра, на доходы от которой он даже приобретал поместья, успешный издательский бизнес (в «Братьях Карамазовых» семинарист-карьерист Ракитин мечтал именно о таком доходном издании журнала прогрессивного направления), барские охоты на медведей и лосей (борец за счастье народное В. Ф. Рашкин тут имел поэтического предшественника), в которых принимала участие целая свита. То есть душно без счастья и воли, ночь бесконечно темна, но при этом не без увеселительности.

Даже исследователи работавшие в советское время, когда Некрасов был почитай, что канонизирован, признавали, что «Некрасов совершенно искренне переживал о народе и действительно имел революционно-демократические взгляды, но при этом, будучи морально слабым человеком и аферистом по своей натуре, он просто не мог отказать себе в некоторых несущих большую выгоду делах и в проявлениях роскошной барской жизни».

Впрочем, еще Пушкин писал: «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон» — тема эта богатая и необъятная. Лучше ограничиться тем, как поэт приносит жертву Аполлону, тем более, что у Некрасова это выходило замечательно.

Один из верных признаков — растасканность на цитаты. И гражданственные, и не очень – всех их очень много, а народ-языкотворец не обманешь. Если почти полтора века после своей смерти Некрасов жив в русском языке, а слова «и пошли они солнцем палимы» произносят люди, совершенно чуждые русской филологии, значит, и дальше Некрасов будет украшать отечественную словесность.

А революционно-демократические настроения вкупе с великокняжескими охотами — только штрих к поэтическому портрету, не более.