30.05.2019

В прошлом номере мы опубликовали первую часть подробного и откровенного интервью, которое дала нашей газете председатель Комитета Госдумы по культуре Елена Ямпольская. Чтобы получить вторую часть эксклюзива, нам пришлось выехать вслед за ней из Москвы. О сложных людях, силе слова, исторической памяти и человеческих симпатиях Ямпольская в канун 220-летия Пушкина рассказывала нам на его духовной родине.

«Сегодня — вольтерьянец, завтра — гордость нации»

культура: Елена, мы продолжаем наш разговор после выездного заседания комитета, которое состоялось в Пушкинских Горах и было посвящено развитию культурно-познавательного туризма. География не случайна?
Ямпольская: Псковская область занимает второе место в стране по количеству памятников истории и культуры. Поразительно — ведь эта земля постоянно подвергалась нашествиям, ее вытаптывали, выжигали, а сохранилось столько — жемчужина на жемчужине. Здесь логично обсуждать культурно-познавательный туризм, причем именно как точку роста для региона, не располагающего крупным производством. Чистый воздух и чистая духовность — эти туристические ресурсы пока приносят в бюджет области не более десяти процентов доходов. Почему? Какую помощь мы можем оказать Псковщине и схожим с ней субъектам? С другой стороны, признаюсь, Михайловское для меня — опорное место. Езжу сюда уже много лет. Трудно — к Пушкину, надо поразмыслить — к Пушкину, новый этап в жизни начинается — к Пушкину. За благословением, что ли...

Люблю эту землю. Здесь Пушкин стал Пушкиным, среди этих вечных пейзажей в нем проросла душа. В Михайловском ясно чувствуется, что такое духовная эволюция, становление личности, душевная зрелость. Для политика, занимающегося вопросами культуры, это особенно важно: понимаешь, сколь непродуктивны любые ярлыки. Сегодня — вольтерьянец, или, по-нашему, пятая колонна, завтра — гордость нации.

Я рада, что первое выездное заседание комитета под моим руководством началось с возложения цветов на могилу в Святогорском монастыре. Это правильно, красиво, это символическое подтверждение наших добрых намерений и схожих взглядов на смыслы и ценности русской культуры.

культура: Довольны итогами заседания?
Ямпольская: На мой взгляд, мы плодотворно поработали. С помощью моего давнего друга, прекрасного директора пушкинского заповедника Георгия Василевича собрали его коллег-музейщиков, руководителей турфирм, владельцев гостиничного бизнеса, представителей местной исполнительной и законодательной власти, духовенства. Поднималась масса конкретных наболевших вопросов, без «воды», без официозного расшаркивания. Регулирование деятельности гидов и экскурсоводов, упрощенный визовый режим для приграничных территорий, проблемы транспортировки детей, информационное продвижение внутренних туристических маршрутов... В Пскове с курирующим вице-губернатором обсудили реализацию нацпроекта «Культура» — опять-таки без бравурных реляций, по существу. Похоже, есть несправедливость в выделении средств тем регионам, где своих денег мало, зато наследие богатейшее. Я попросила Александра Шолохова, руководителя нашей рабочей группы по мониторингу нацпроекта, поднять эту тему на ближайшем заседании. Совершенно очевидно, что культурно-познавательный туризм требует системного подхода. В том числе для выпрямления сезонной кривизны. Когда с ноября по апрель музеи-заповедники пустуют, а в высокий сезон идет чудовищная амортизация совершенно бесценных вещей. Ведь их необходимо сохранить и для следующих поколений. В том же Михайловском — уникальные ландшафты, уникальная экосистема, которую легко порушить, если сгонять людей толпами. Это все должно быть очень бережно, я бы сказала — трепетно.

Вообще, главное, что нам нужно, — вернуть пиетет к культуре. Если ты едешь к Пушкину, ты должен волноваться. Ребенка точно надо настраивать, подготавливать, пройти с ним вместе какой-то духовный путь и уже потом ехать. Не просто по разнарядке свозить, галочку поставить. Что у человека осталось в душе — бог весть. Как он изменился, да и изменился ли вообще? Вытоптанная травка изменилась, а человек, который ее вытоптал, — непонятно.

культура: А вопрос возвращения алкоголя в музейные буфеты на встрече не поднимался?
Ямпольская: Нет. На Псковщине люди серьезные. В Москве после моей резкой отповеди эта идея тоже как-то заглохла. Вплоть до того, что трудно первоисточник определить — теперь все отнекиваются.

Ущерб репутационный гигантский ожидает того, кто с такой инициативой выступит. Что бы потом ни случилось, — а по закону подлости случится обязательно — срыв мероприятия, порча экспоната, дебош, драка, — моральная ответственность ляжет на тех, кто опять разрешил торговлю спиртным в организациях культуры. Призывы директоров «позвольте нам самим решать» считаю недобросовестными. Ок, решайте сами. Но тогда и отвечайте сами. Полоснет очередной маньяк, подогревший себя в буфете, бритвой по картине — реставрацию пусть оплачивает директор из своего заработка.

Кстати, раз уж ходят упорные слухи, будто я сторонница запретов, я бы запретила проводить в государственных учреждениях культуры какие бы ни было мероприятия, не относящиеся к их прямой деятельности. Банкеты, фуршеты, свадьбы, конкурсы красоты, показы мод et cetera. Вспомните «Ленинку» и позирующую на столе Дапкунайте. Любые непрофильные тусовки в выставочных, читальных, театральных залах следовало бы пресечь. Думаю, сами театры, музеи и библиотеки вздохнули бы с облегчением. Но для этого нужно, чтобы внебюджетные доходы и напрямую связанная с ними задача повысить медийную привлекательность перестали быть фетишами для государственных культурных институций. Они же с душой человеческой работают. Так и дайте им роздых о душе подумать.

В отличие от законодательно закрепленного обязательного среднего образования, обязательного среднего «окультуривания» у нас нет. Желание человека пойти в театр или в музей зависит не только от эффективности их работы, но еще от целой совокупности социально-экономических факторов. Музей на эти факторы влиять не может.

«Самое слабое звено «Нуреева» — режиссура»

культура: Перед отъездом в Пушкиногорье вы с коллегами успели внести в Госдуму долгожданные инициативы по отмене возрастной маркировки для произведений литературы и искусства. Может ли по этому поводу развернуться такая же война, как по 44-ФЗ?
Ямпольская: Если вы имеете в виду — аналогичная по сути, то нет. Там долгое время выступал против экономический блок правительства, а здесь вопрос, отношения к бюджету не имеющий. Если такая же — по степени накала, то исключать нельзя. Охранительство у нас, как известно, дремучее, но не дремлющее. Хотя мы эту тему публично обсуждали и в рамках специально проведенного круглого стола, и на Общественном совете, и на парламентских слушаниях по новому Закону о культуре. Я многократно выступала в СМИ. Целый выпуск передачи «Агора» Михаил Швыдкой счел возможным посвятить возрастной маркировке. И, на удивление, никто никогда не возражал. Наоборот, педагоги, чиновники, кинопрокатчики, сотрудники музеев и библиотек, директора книжных магазинов в один голос говорили: ради Бога, избавьте нас от этого абсурда!

Буквально за несколько дней до внесения нашего законопроекта, на медиафоруме ОНФ, глава государства сказал: «Я сам иногда смотрю с удивлением : «6+», еще что-то, трудно разобраться в этих плюсах – там и грань, конечно, очень зыбкая. Давайте будем считать, что мы взяли этот вопрос к рассмотрению, и надеюсь, мы его решим в соответствии со здравым смыслом».

«Зыбкая грань» — ключевые слова. Ни один эксперт, никакой совет не в состоянии промаркировать то или иное произведение идеально. Потому что искусство — это прежде всего не «что», а «как». Кровь, боль, страдание могут душу возвышать, а контент, по формальным признакам ровный и благопристойный, может быть чудовищно пошлым.

Наш комитет пытается привести к здравому смыслу нормы, касающиеся исключительно культуры. Изменения следующие. В «Основы законодательства о культуре»: «Не допускается запрет или ограничение доступа к культурным ценностям и культурным благам...» Это соответствует статье 44 нашей Конституции. Далее — закон «О господдержке кинематографии»: не подлежит маркировке показ фильмов, осуществляемый без прокатного удостоверения, а также фильмов, созданных на территории России и СССР до 1991 года. И наконец, собственно в закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» мы предлагаем ввести пункт о том, что обязательная маркировка не распространяется на произведения литературы и искусства, их использование и демонстрацию. Кроме всего, что попадает в категорию «18+» и подробно прописано в отдельной статье. Кстати, точно такое же исключение уже существует для научной литературы и вообще для всей научно-информационной продукции. Хотя, сами понимаете, если пристрастно подходить, там тоже найдется масса того, что выглядит чересчур откровенным или слишком жестоким. Плюс соответствующие изменения в КоАП: нет нарушения — нет наказания.

культура: И Вы по-прежнему отказываетесь признавать свои инициативы «либерализацией» законодательства?
Ямпольская: В этом термине для русского уха есть подвох. Освобождение — да. Но это освобождение не работает на либеральную идею в том виде, в каком она в современной России представлена. Наоборот. Если ребенок много видит, слушает, читает, если общество всячески подталкивает его к развитию художественного вкуса, то впоследствии такому человеку трудно будет «впарить» шаманские завывания про то, что лицом отечественной культуры является Серебренников. Ну, не смешите, ребята. Хватит передергиваний. Одно дело — бороться за освобождение режиссера из-под домашнего ареста. Действительно, нехорошо, когда в стране деятелей культуры арестовывают, допрашивают, обыскивают. Лучше до этого не доводить. И совсем другое — кричать о гениальном постановочном решении  «Нуреева». Вы же сами прекрасно понимаете, что наиболее слабое звено «Нуреева» — именно режиссура. Вот Владиславу Лантратову, выступившему в главной роли, я бы Госпремию дала. А пещерный антисоветизм, который торчит в спектакле отовсюду, где его не успели вычистить, — это не искусство. Это вульгарное политиканство.

Не надо бояться развитых людей. Потребность во всем дойти до самой сути не может породить оппозиционеров. Умному человеку скучны и ура-патриотическое дребезжание, и либеральное брюзжание.

Тот же Пушкин в письме Вяземскому предполагал: «Люди, которые умеют читать и писать, скоро будут нужны в России». Это та самая надежда, которая у нас умирает последней. Поскольку время от времени читающие и пишущие, действительно, бывают востребованы. Мы сейчас, как Пушкин, надеемся, ждем и стараемся заранее приумножить число тех, кто способен понимать и мыслить.

культура: Этот номер газеты выходит 31 мая — в день, когда запланировано очередное заседание Общественного совета при вашем комитете. Повестка была утверждена достаточно давно. С тех пор что-то изменилось?
Ямпольская: Да. Дай Бог здоровья президенту, после его вмешательства будет гораздо легче говорить о детских школах искусств и о попытках реформирования начального музыкального образования. Безусловно, нельзя сегодня преподавать музыку исключительно по канонам 1933 года, когда у нас в стране появились первые ДМШ-семилетки. Но сохранять базовые традиции необходимо. Недавние разговоры: «зачем мы учим такое количество детей, если потом очень незначительный процент идет в Гнесинку, в консерватории, для чего мы тратим на это деньги, годами мучаем детей сольфеджио...» — вроде бы логично звучат. Однако опытные педагоги утверждают, что если перед нами не маленький Моцарт, то для раскрытия способностей нужно несколько лет, нельзя проводить отсев после первого класса, самое раннее — после четвертого.

И вообще в жизни, и в музыке в том числе, требуется упорный, кропотливый процесс. На него надо затрачивать определенные средства. Говорить об этих средствах даже как-то неловко. Пусть ребенок, окончивший музыкальную школу, не пойдет дальше заниматься творчеством, но в любом случае у государства с ним будет гораздо меньше проблем. То есть мы почти гарантированно можем сказать, что человек захочет получить хорошее образование, что он, скорее всего, не станет алкоголиком, наркоманом, правонарушителем, казнокрадом.

Мы вкладываемся не в будущих музыкантов, мы вкладываемся в будущих граждан. Если ты экономишь на музыкантах — это еще полбеды, но если на качестве граждан — это катастрофа. Другой вопрос, систему надо совершенствовать так, чтобы человек, которому явно не светит играть в Большом зале Консерватории, имел возможность пойти работать в музыкальную индустрию и все-таки приложить полученные знания. Кроме того, нужен постоянный приток педагогов. Поэтому «зачем мы их учим в таком количестве» — разговоры недальновидные.

Развитие детей — не та статья расходов, где допустимо крохоборничать. Чем больше у человека в детстве возможностей бесплатно заниматься различными видами творчества, и художественного, и научно-технического, тем больше пользы он впоследствии принесет. Все исследования показывают, что в современном мире человеческий капитал дороже природных ресурсов, самые выгодные вложения — в качество человека.

История с музыкальными школами мне напоминает несостоявшееся слияние Александринки и Волковского театра. Когда негативную общественную реакцию спровоцировали на пустом месте. Никаких предпосылок не было. Чисто рукотворный раздрай. Говорят, хотели как лучше, а получили непонимание, массовые жалобы, инфаркты даже. Это проблемы коммуникации.

«Игорь Матвиенко наверняка попытается меня задушить...»

культура: У Вас сложились с кем-то в Думе дружеские отношения?
Ямпольская: Скорее, товарищеские. Все-таки мы в Думу пришли не для того, чтобы дружить, а для того, чтобы вместе работать. Например, Александр Михайлович — Саша — Шолохов. Мы давние товарищи, и я очень рада, что теперь он в комитете первый зам, на него всегда можно опереться. Появился Сергей Боярский, «сосед по парте». С большой симпатией наблюдаю, как парень из прекрасной семьи, образованный, воспитанный, серьезный, совсем еще молодой, превращается в перспективного политика. Есть люди, перед которыми огромный пиетет испытываю. Например, руководитель нашей внутрифракционной группы Адальби Шхагошев — настоящий герой, чудесный, скромный человек. Меня восхищает стойкость, с которой Валентина Владимировна Терешкова отстаивала ярославский Театр имени Волкова, — это если о думских легендах говорить. За высокий профессионализм и душевность, «экологическую чистоту» очень ценю Дмитрия Морозова, председателя Комитета ГД по охране здоровья.

Спортсменов наших люблю. Света Журова — чудо обаяния и доброжелательности. Ирина Константиновна Роднина, которая была моим кумиром в детстве и до сих пор молода и прекрасна. Владислав Третьяк, Анатолий Карпов, Вячеслав Фетисов, Александр Карелин, Валерий Газзаев... Все очень позитивные, чувствуется, что люди привыкли к большим нагрузкам, легко к ним адаптируются. Из думских «златоустов», коих немного, с удовольствием слушаю выступления Андрея Исаева и Андрея Макарова.

Маловато деятелей культуры, конечно. Хотелось бы, чтобы в восьмом созыве их стало больше. Надо новых людей искать, шире смотреть. В последнее время прибавилось творцов, которые общественной работой активно занимаются. Например, Игорь Матвиенко — выдающийся композитор и продюсер. Он вошел и в президентский Совет по культуре и искусству, и в наш Общественный совет. Прекрасный кандидат в Госдуму. Наверняка попытается задушить меня собственными руками, когда это прочтет...

Володя — Владимир Львович — Машков: та же история. Ходит, участвует, живо интересуется, во всем старается разобраться. Наш круглый стол по вопросам художественного образования отсидел до конца, все три часа. При этом надо понимать, что такое три часа в жизни Машкова. Тем не менее не ушел, выступил. И если сейчас он готов взвалить на себя театр и школу, то впоследствии наверняка может быть успешным в масштабах всей культурной отрасли. Еще несколько перспективных фамилий с ходу могу назвать. Есть, конечно, и другие пути, помимо депутатства. Но для депутата очень важна «самость», способность генерировать идеи и принимать решения. Для творческой личности здесь противопоказаний нет.

культура: После трагических потерь прошлого лета самой крупной творческой единицей в вашем комитете остается Владимир Бортко. Который — и это не было тайной — весьма негативно отнесся к Вашему назначению. В итоге отношения сложились?
Ямпольская: Владимир Владимирович Бортко — сильный режиссер, я люблю его лучшие фильмы и симпатизирую их создателю. По-моему, мне удалось в какой-то мере вызвать у него ответное чувство. Он знает, что его фирменные эскапады на заседаниях комитета я называю «цыганочкой с выходом» и отношусь к ним с юмором.

культура: Насколько, по Вашим ощущениям, вообще удалось сработаться с членами комитета, аппаратом?
Ямпольская: В той мере, в какой это необходимо для совместной работы, удалось. У нас на заседаниях не принято выступать с политическими заявлениями. По крайней мере, я всегда прошу коллег этого избегать. Если мы собираемся как Комитет по культуре, то и задача наша — принести какую-то пользу культуре отечественной, а не митинги устраивать. Если ты справедливый, разумный человек, то вне зависимости от того, к какой фракции принадлежишь, понимаешь, что является для культуры благом. А политика более уместна в зале пленарных заседаний.

Что касается аппарата комитета, о нем можно говорить только в превосходных степенях. Причем ситуация очень непривычная: в редакции за итоговым вердиктом всегда обращались ко мне. У кого взять интервью, какой поставить заголовок, как сверстать полосу, что выбрать шапкой номера... А тут я постоянно прихожу и задаю вопросы — прежде всего главе аппарата Елене Сизовой. Конечно, можно и так: есть специалисты, ты задачу поставь, а законопроект они сами сделают. Но при моем характере это исключено. Поэтому изо всех сил стараюсь освоить сферу юриспруденции. Если первые пару месяцев было ощущение, будто учу китайский язык, то сейчас уже начали укладываться в голове понятия, терминология, нумерация законов, статей. Уже могу оценить, какая формулировка юридически корректна, а что — чистая лирика.

Вообще, новых знаний требуется очень много. Если за последние лет десять у меня собралась библиотека мировых бестселлеров по социальной психологии, эмоциональному интеллекту, лидерству, тайм-менеджменту, то теперь к этому добавились книги по управлению, экономике, статистике. Если ты любишь и хочешь учиться, Дума дает школу трудную, но бесценную. Другой вопрос, что взрослому человеку знания интересны в комплекте с полномочиями, чтобы было где приложить. Мне в этом отношении повезло.

«Я скучаю по стране детства»

культура: Вы сказали «чистая лирика» вроде как с осуждением...
Ямпольская: Слово должно работать. Лирика и закон — две вещи несовместные, только об этом речь. Меня всегда прельщала художественность, казалось — чем слово более образно и красиво, тем сильнее влияет на жизнь. Но, оказывается, сила слова сухого, официозного, вроде бы скучного зачастую даже больше. Меняешь в законе, в абзаце, одно предложение, а потом к тебе идут люди и говорят: «Спасибо огромное, нам именно эта фраза не давала жить и работать». Поразительный эффект.

культура: Художественность Вы оставили для песен? Кстати, откуда вдруг такое увлечение?
Ямпольская: Я страстно люблю поэзию, поэтому свое творчество стихами, конечно, не называю. Но рифмую всю жизнь довольно бойко. На славу Пахмутовой и Добронравова мы с композитором Александром Клевицким не претендуем. Хотя теперь модно стало давать вторые имена: «Шереметьево» имени Пушкина» и так далее. Хочу, чтобы меня называли «Елена Ямпольская имени Николая Николаевича Добронравова»...

Сочинять песенные тексты — прекрасная отдушина, если ты целый день бьешься с какими-то юридическими казусами. Дает мозгу продышаться. Две песни вышли, еще ряд в проекте. У «Марша Бессмертного полка» уже несколько исполнителей, 9 Мая его пели на разных площадках. То, что мы делаем, — абсолютно в советской стилистике. Поскольку идет бесконечная эксплуатация старого советского материала, пускай появится и что-то новое советское.

культура: Вы часто упоминаете советские времена, советский опыт. Вас притягивает та эпоха?
Ямпольская: Тут надо разделять эмоцию и разум. Все рыдают, теряя близких, но если человек не уходит с дорогой могилы и постоянно рвется ее раскапывать, это случай для психиатров. Только чрезвычайно наивные люди верят в возможность запустить время вспять.

Мы с вами в прошлый раз говорили о дефиците в нашей жизни осмысливания, проговаривания главных вопросов. Орут в телестудиях, «орут», в мессенджерах и соцсетях — такая захлебывающаяся восклицательными знаками пустота. Проклятия в адрес страны нашего детства я даже обсуждать не буду — это чистая маргинальщина. Но и ностальгия по СССР опасна — глаз замыливается, мы во многом не отдаем себе отчета.

культура: В чем именно?
Ямпольская: В том, например, что Советский Союз был проектом модернизационным. И высот своих достиг именно на этом пути. А когда модернизационный запал иссяк, страна, услужливо подталкиваемая с разных сторон, покатилась в пропасть. Развиваться опережающими темпами, не бояться самого передового, самого продвинутого, биться за конкурентоспособность — вот что значит следовать заветам СССР. А вовсе не копировать подходы полувековой давности. Или брать под козырек, рапортовать, бубнить готовые лозунги. Эти «жестяные барабанщики» мешали развиваться уже тогда, а в современном мире они абсолютно никчемны. Сложные задачи можно решать только со сложными людьми.

Дальше: мы привычно хвалим СССР за идеологию, не понимая, что главные ошибки эпохи совершались как раз на идеологическом фронте. Возьмите недавний скандал, когда генерал Карбышев был упомянут в какой-то юмористической передаче. Сколько гневных моралите прозвучало! Но никто не сказал, что это равнодушие к прошлому не вчера началось. Помните, в «Служебном романе» — фильме, который лично я просто обожаю, — Новосельцев поет «Тихо в лесу, только не спит барсук» на мелодию вальса «На сопках Маньчжурии», где настоящие слова: «На сопках маньчжурских воины спят и русских не слышат слез...» Это и есть та самая «гнилая интеллигенция». С огромным апломбом, недалеким юморком и короткой исторической памятью.

Отсечение памяти — роковая ошибка советской власти. Бомба под фундаментом. Тем более что в СССР любой школьник мог вычитать из учебников — причем не между строк, а прямым текстом, — что «неправильную» власть допустимо и похвально свергнуть. Дальше уже вопрос техники, ибо недовольные строем и режимом найдутся всегда. Если история только начинается, если государству — без году неделя, велик соблазн перекроить все по новой. Психологически гораздо труднее посягнуть на то, что ведет свою родословную из глубины веков.

Думаю, мы не сразу, но оценим объединение имперского герба с советским гимном. И даже строительство «Ельцин-центра», который символизирует не политическую преемственность, но непрерывность исторического времени. Россия была долго-долго и еще долго-долго будет — вот единственно устойчивая позиция.

Соединение тысячелетней истории и модернизационного пути развития — главная задача, как раньше говорили, нашей с вами современности. Если сумеем, то будущее светло и прекрасно.

культура: Но все-таки — в чем феномен обаяния советской эпохи?
Ямпольская: Я вам скажу в чем — в культуре. Культура — это вершина краткой, но яркой советской цивилизации. Тот свет, который идет, хотя звезда давно погасла. Поэтому у нас память сердца и торжествует над разумом. Отречение от предыдущего исторического пути тем более обидно, что в советском искусстве присутствовало чрезвычайно сильное религиозное чувство. Без упоминания Бога, но абсолютно в традициях русской духовности. Недаром герои многих советских произведений умиляют нас, как истинно верующего — жития святых. Хочется верить, что бывают люди, которые строят жизнь по высоким образцам.

Эмоциональное состояние человека во многом связано не с тем, насколько он благополучен сегодня, а с ожиданиями от завтрашнего дня — есть надежда или нет. То же самое можно сказать про народы и государства. И мы помним: надежда была. Что она нас обманула, тоже помним, но значительно слабее. У меня текст об этом есть.

Я скучаю по стране детства,
по теплу ее родства и соседства.
Не по лозунгам ее алым,
а по тихо шелестящим бульварам.

Не по шляпам на ее мавзолее,
а по снегу, что не знаю белее.
Я скучаю по иным лицам
и в провинции ее, и в столицах.

Что казалось безнадежно наивным,
стало милым вдалеке, стало дивным.
Может, мы ее придумали сами,
но тоскуем по стране, как по маме...

Помню много я ее песен,
оттого-то до сих пор честен.
Много видел я ее фильмов,
потому и не боюсь сильных.

Сводит сердце, как от свежей утраты,
по стране, куда не будет возврата.
И погасшая звезда светит
в тех краях, где мы с тобой дети.

Хочешь в августе ищи, хочешь — в марте,
нет на глобусе ее, нет на карте.
Возвращается стихами и снами
та страна, не сбереженная нами...

Надеюсь, из этого тоже когда-нибудь получится песня.

культура: Не боитесь, что опять набегут сетевые тролли с воплями: «Депутат тратит служебное время на песенки»?
Ямпольская: Мы еще в прошлый раз договорились, что бояться глупо. От кого страхом тянет, того и кусают — это я, как все собаководы, хорошо знаю. К тому же «песенки» отдельного времени не требуют. Они сами складываются — например, когда рано утром идешь с собаками по лесу. Опережая вопрос «так она и гулять успевает?!» — да, успеваю. И с мужем за чашкой чая по душам поговорить. И домом нашим заниматься. И двух московских сторожевых за рыжими ушами чесать. Никто меня не убедит в том, что это неправильно.

Если ты хочешь пользу приносить, а не изводить всех своими комплексами, надо регулярно восстанавливать гармонию с миром, душевное равновесие. Для меня главный гармонизатор — природа. Я коренная москвичка, но живу за городом и, какая бы запарка в Думе ни была, знаю, когда черемуха зацвела, когда — ландыши. Вот первый соловей голос пробует — это на целый день камертон. Я, как паровозик из Ромашкова, верю, что, если соловья весной не услышал, год потерял. А кто сказал, что спокойный, уравновешенный, любящий и любимый человек хуже работает?