11.06.2018

Со дня смерти Виктора Цоя прошло почти 28 лет. Но для многих мантра «Цой — жив» — не пустые слова. Его песни продолжают исполнять, у дома 37 в Кривоарбатском переулке собираются фанаты, а многочисленные режиссеры и биографы пытаются разгадать феномен популярности звезды по имени Виктор.

Сергей Соловьев, режиссер:
— Популярность Цоя объясняется одним-единственным словом: талант. Остальное — мало существенно. Мы виделись эпизодически, общались шапочно, но одаренность Вити была очевидна всем, кто хоть чуть-чуть его знал. Собственно, в этом и заключается секрет прижизненной и посмертной славы — в Божьей искре. Такие люди редки во все времена. Порой оглянешься вокруг и подумаешь: нет талантов, иссякли! И в поколении наших первых рок-н-ролльщиков их было кот наплакал: Гребенщиков, Шевчук, Цой. Можно, конечно, наскрести кого-то еще, но это уже дело личного вкуса.
Меня просили снять картину про Витю более сотни раз, но я отказывался, так как не вижу в этой затее ни малейшего смысла. Конечно, я посмотрю новые фильмы Серебренникова и Учителя и, возможно, получу удовольствие... Однако ума не приложу — кому это нужно? Довольно глупо звучит: айда в кино, смотреть на нового Цоя! Его нужно, прежде всего, слушать. Он сказал все, что хотел. Едва ли удастся добавить нечто существенное к его песням и жизни.

Армен Григорян, лидер группы «Крематорий»:
— Вся история жизни и творчества Виктора Цоя по определению делает из него легенду. Артист, трагически ушедший в зените славы. Очень хороший мелодист, а текстовик и вовсе мощнейший. Во многом манера его работы со словом напоминает метод Исаака Бабеля, который сочинял рассказ, а потом вычеркивал из него все лишнее. Так вот, у Цоя каждое слово находится на своем месте. Именно поэтому его тексты обладают недюжинной силой. 
С Цоем мы были хорошо знакомы, он мне всегда нравился. Неоднократно с ним и его гитаристом Юрием Каспаряном играли совместные концерты. Первый раз встретились с Виктором на фестивале в гостинице «Орленок», где, кстати, помимо отечественных команд, выступали двое участников из знаменитой англо-американской супергруппы Crosby, Stills, Nash & Young. На протяжении всего мероприятия в гримерке царило абсолютное пьянство. Помню, я сидел в зале, наблюдал за выступлением наших коллективов. И когда вышел Цой, вдруг включили свет. Все подумали, что наступил перерыв, решили: просто какой-то мальчик захотел выйти на сцену, что-то сбацать. Хотя исполнял тогда Виктор ни много ни мало песню «Мы ждем перемен». Люди начали ходить по залу, общаться между собой — словом, очевидно, не восприняли выступление Виктора как самостоятельный сет. После концерта мы выпили по стаканчику портвейна, но Цой был очень расстроен таким приемом.
Однако буквально через пару-тройку лет Виктор предстал перед публикой совершенно в ином свете. Это была уже раскрученная Юрием Айзеншписом звезда всесоюзного масштаба, собирающая огромные залы. Трансформация произошла очень быстро. И вот на пике славы все резко оборвалось.
К уходу молодых и талантливых всегда пристальное внимание — вспомните про Джима Моррисона, Дженис Джоплин, Джона Леннона, Владимира Высоцкого, Александра Башлачева... О них снято немало лент, выпущена масса книг. Примерно то же самое происходит сегодня с Цоем.
Помимо искреннего восхищения бесспорным талантом артиста, истории о тех, «кто кончил жизнь трагически», традиционно предоставляют неплохую возможность заработать. Это тот самый источник, который на протяжении долгого времени может приносить ощутимые дивиденды. И этим, кроме всего прочего, объясняется всплеск интереса к Цою: выпуск книги, съемки фильма и так далее.

Алексей Учитель, режиссер:
— Интерес к Цою никогда не пропадал. И то, что сегодня о нем по-прежнему снимают фильмы, пишут книги, не связано с каким-то определенным событием. Конечно, в 2020 году исполнится 30 лет со дня гибели Виктора, но, думаю, причина все-таки не в этом. Я сделал два документальных фильма о Цое — «Рок» и «Последний герой». Виктор там снят, что называется, в натуральном виде — и в жизни, и на сцене. Я смотрел на реакцию людей, когда он пел. Цой обладал, помимо таланта поэта и певца, какой-то особой магией, шаманской немножко. Виктор действовал безусловно, энергетически, эмоционально, но там еще была какая-то сила, которую мы до сих пор ощущаем. Думаю, все дело в некой уникальности личности Цоя. Больше всего меня поражает, что люди до сих пор исполняют его песни. Сам слышал, как пятилетний ребенок поет Цоя, что уж говорить о взрослых. Есть что-то такое, что заставляет нас не забывать, чувствовать его нужным и современным до сих пор. Вот этот феномен очень интересен, почему он на всех действовал тогда и продолжает сейчас. Эту загадку, мне кажется, и пытаются раскрыть режиссеры...

Вчера посмотрел, на мой взгляд, потрясающий фильм «Лето», где удивительно передано ощущение внутренней, творческой, личностной свободы Цоя. Картина замечательная. Это высказывание Кирилла Серебренникова, его взгляд на Цоя. То, что собираюсь снимать я, совсем иное. Самого музыканта в картине нет. Действие происходит после его гибели. Мне важно показать, что испытывали близкие Цоя. Что пережил водитель «Икаруса», в которого врезалась машина Виктора.