Михаил БУДАРАГИН

06.07.2016

12 июля Валентине Толкуновой исполнилось бы 70 лет. Увы, одна из величайших певиц минувшего века ушла в 2010 году. Она никогда не делала из своей жизни интриги, но по-прежнему остается загадкой. Это неудивительно: на концерты люди ходили не за пониманием, а за узнаванием. Заноет в груди или подступит к горлу —  разве нужно что-нибудь еще?

Что может быть неясного в «Носиках-курносиках»? Контекст, куда они вписаны, среда и эпоха, когда прозвучали со сцены эти слова, роль, отведенная им в русской истории. Ведь дело в том, что объяснить популярность Толкуновой лишь прекрасными вокальными данными невозможно: советская эстрада, частью которой она была, могла похвастаться высочайшей планкой — в 60-е, когда новая звезда только восходит, еще жива Клавдия Шульженко, поют Анна Герман и Майя Кристалинская, и уровень конкуренции таков, что просто голоса — катастрофически мало. Слушатель мог выбирать.

Одной из самых любимых певиц сделали Валентину Толкунову образ и смысл — их приходилось создавать постепенно, долго, шаг за шагом, так, чтобы воплотить в лирической героине песен нечто совершенно особенное.

«Что ж ты бродишь всю ночь одиноко»

«Песня года»-1973 — важнейшая для архитектуры творчества Толкуновой интерпретация давно известной песни «Одинокая гармонь» (слова — Михаил Исаковский). Чтобы понять сложность работы с материалом, стоит отметить, что исполнял ее еще Сергей Лемешев, а перепевал — Ив Монтан. 

Стройная, в простом платье, Толкунова спела о преодолении традиционного со времен «Бедной Лизы» Карамзина конфликта города и деревни. Ее героиня могла быть и девушкой из рабочего поселка, приехавшей к родителям, и сельской вдовой, и сотрудницей какого-нибудь статистического отдела, сбежавшей летом от жары и пыли. Каждая из них прохладной ночью слышит эту самую гармонь и думает о том, что счастье не очень зависит от того, где ты живешь и кем работаешь.

Конфликт исчерпывался, и слова, которые представлялись «народными», очень хорошо подходили Толкуновой, певшей за себя и всех тех, кто не мог выразить простое томление, оказавшееся выше взаимного недоверия между «почвой» и «прогрессом». 

«На злобу неответная, на доброту приветная»

В сериале «День за днем» режиссеров Всеволода Шиловского и Лидии Ишимбаевой ставшую одной из «визитных карточек» Толкуновой песню «Стою на полустаночке» на стихи Михаила Анчарова исполнила Нина Сазонова, а самой Валентине Васильевне досталась «Песня о России». История о «к труду привычной» «девчоночке фабричной» — часть важного сюжета о становлении советского человека.

Представим, что героиня, слушающая молодого гармониста, который «девушкам спать не дает», захочет рассказать о себе. Возможно, именно ему. Какие слова она подберет? «Росла, как придорожная трава» — это верно, иначе у обычных детей поколения 1946 года и не бывало (родители служили и восстанавливали страну). Но вместе с тем «на злобу неответная, на доброту приветная, перед людьми и совестью права» — в этом нет рисовки или бахвальства, злоба тоже была, но правота — важнее мести и самоутверждения, чистая совесть гораздо лучше внешних атрибутов успеха. Потому-то и «шелками вышито судьбы моей простое полотно». 

Стоит отметить, что поиск суженого продолжается («а подойди-ка с ласкою»). Однако суть конфликта, который в песне, разумеется, есть, обрисована иначе, нежели принято сегодня (он «любит»? или «не любит»?). Человек обязан быть сильнее обстоятельств, даже если в оных нет ничего героического, если просто «колесики всё кружатся», годы идут, а ты — все та же. Преодолевать можно не только льды и торосы, но и собственное одиночество, и не факт, что второе — проще. Нельзя сломаться, оступиться и пожалеть себя, каждую каплю этой чаши стоит пронести до конца, как будто «душа полна весеннего огня».

 «Ты за любовь прости меня»

Что же происходит, когда лирическая героиня, будучи человеком наивно-советским, находит того единственного? Современная массовая культура, выстроенная на одной и той же «диснеевской сказке», свадьбой завершает любую хорошую историю. Толкунова утверждает: все еще только начинается. Ставшая вмиг народной песня «Я не могу иначе» (стихи — Николай Добронравов), перепетая в 80-х не единожды, — о том, что в женском характере мало что меняется и после замужества. 

Над словами «боль разведу руками» принято было в меру иронизировать: мол, не стоит топить «кусочки льда сердцем своим горячим», дайте нам коварную обольстительницу; но коллизия здесь совершенно иная и выстроена вокруг описанной еще Львом Толстым драмы Анны Карениной, которая бросается в любовь к не достойному ее Вронскому, как в омут, и сама понимает, что уже утомляет его. Каренина тоже «не может иначе», и ее грехопадение (роман, конечно, трактуется нынче по-другому, но автор сочинял его с целью объяснить, как надлежит жить по вере и совести) выглядит слишком соблазнительно до сих пор.

Выросшая из «девчоночки фабричной» героиня Толкуновой превращает слабость в силу, манифестируя право поступать так, как должно. В отличие от Карениной, она «перед людьми и совестью права», поэтому никакой «преступной любви» быть не может, и слишком много чувств тоже не бывает: социальная опора дает возможность любить — об этом Толстой написал в «Воскресении».

«Спят мои Титовы и Гагарины»

Семья и дети — естественное продолжение длинного жизненного пути, но и они не отменяют того, что героиня Валентины Толкуновой остается советским человеком, живущим в сложно устроенном обществе. Потому-то самая простая из ее песен — «Носики-курносики» (стихи — Ангелина Булычева) — посвящена вовсе не мальчишкам с ободранными коленками, которые утомились и спят.

Если внимательно прочесть текст, то видно, как сквозь него проступают несколько уровней: обыденный, символический и человеческий. На первом — милые сердцу детали: мальчики ходят во второй или третий (возможно, четвертый) класс, потому что у них — «уроки рисования», а с пятого класса начиналось черчение. Они предсказуемы («сколь исповедимы их пути»), они те еще балбесы, как и положено, но растут уже не «как придорожная трава»: ставшее родителями послевоенное поколение знает, что такое безотцовщина и беспризорность, поэтому все ребячьи шалости — это хорошо отмеренные отступления за границы. 

Второй уровень — «на Земле спокойно дети спят»: все дети, на всей Земле, и речь тут уже не о наших мальчишках, а о детстве как таковом. Оно необходимо, чтобы подняться на последний уровень. Туда, где «Титовы и Гагарины», воспитанные не только родителями, но и советским обществом, и всей человеческой историей. 

А что же лирическая героиня? Она явно повзрослела, мудро взирает на мальчишество, зная ему цену и веря в его перспективы. Кто-то должен поправлять храбрецам одеяла, и это легкое родительское движение она честно заслужила, есть чем гордиться. 

«Я боюсь не упреков, а страданий твоих»

Но после того как дети вырастают, случается так, что чувство, которое должно было растопить лед, гаснет, и уже не очень важно, что подумают люди. Советская героиня Толкуновой могла бы объяснить все сама себе цитатой о «ячейке общества», однако делает это в духе пушкинской Татьяны Лариной или декабристских жен. Последние шли за мужьями в Сибирь необязательно «по любви», но также из чувства долга, следуя русской традиции «своих не бросать».

«Может, стану нежнее, / Покорившись судьбе» — это из песни «Перезрела рябина» на стихи Виктора Дзюбы. Печальная история о том, как приходит осень, для персонажа Толкуновой превращается в последнее заявление о непреложных ценностях: долг, верность, участие.

Такова была советская вселенная, начинавшаяся как рабфаковская, деревенская, росшая придорожной травой и по мере взросления открывшая в себе и космос, и пушкинскую ясность, и всю полноту национальной традиции. Читатель скажет, что Толкунова «ничего такого не имела в виду», а просто пела, как поется, и это будет правдой. 

Но культура — гораздо больше того, что подразумевает поэт, художник, исполнитель или реставратор. Воплощая в себе «энциклопедию русской жизни», творчество Толкуновой собирается в единый текст лишь сейчас, когда можно взглянуть на каждую песню со стороны. Мы отходим от цветных стеклышек и видим витражи целиком. На них — далекие звуки гармони, легкая походка, цветная косынка, опрятный и небогатый быт, материнский взгляд, мальчишки, сбегающие с уроков ради запуска ракеты, и красные, тяжелые гроздья рябины, падающие на землю.