Марина ИВАНОВА

19.10.2016

Отечественную культуру продолжает лихорадить. Не успели затихнуть споры по поводу выставки Стерджеса, как в ленты новостей попал Антон Беликов, обливший краской фотографии бойцов так называемой АТО на экспозиции «Прямой взгляд-2016» в Сахаровском центре. Активист заявил, что за поступок был уволен из МГАХИ имени Сурикова, где числился преподавателем. В самом вузе настаивают, что непродление контракта (а вовсе не увольнение) никак не связано с инцидентом. «Культура» попыталась разобраться, что произошло в действительности и стоит ли нам ждать новых потрясений.

Сахаровский центр не в первый раз оказывается виновником скандала. В 2003 году выставка «Осторожно, религия!», включавшая изображение Христа с надписью «Coca-Cola. This is my blood», вызвала шквал возмущения и подверглась разгрому. Тогдашний директор Юрий Самодуров и сотрудница Людмила Василовская были признаны виновными в разжигании национальной и религиозной розни и приговорены к штрафу в 100 тысяч рублей. Однако на политику Центра это никак не повлияло. В 2007-м, например, показали «Запретное искусство», вновь затронувшее религиозную тему. «Прямой взгляд-2016» представляет победителей конкурса документальной фотографии, где среди экспонатов выставлены работы, посвященные участникам украинского батальона «Донбасс». Именно их и облил красной краской «православный активист» Антон Беликов. 

Свои действия Беликов объяснил нам следующим образом:

— Это не художественный жест. Мой поступок — гражданское действие. Я занимаюсь только религиозным искусством: пишу фрески, иконы. К акционизму отношения не имею. Что меня возмутило? Постановочные фотографии необандеровцев, которые предъявляются зрителю как антивоенный журналистский и художественный контент. На фото люди в аккуратной форме, начищенных берцах, с уложенными волосами. Бойцы, побывавшие на передовой, выглядят совсем иначе. Это не журналистика «с переднего края». А значит, эти снимки либо искусство (в чем позволяет усомниться их художественное качество), либо пропаганда. Я уверен, что это именно второй вариант, а значит, выставке не место в центре Москвы. Фото отобраны профессионалами, и поэтому в рамках закона привлечь к ответственности организаторов экспозиции невозможно. Фотографии не содержат официальной запрещенной символики, нет сцен насилия и прочего. Просто улыбающиеся люди. Тихая такая пропаганда. Я хотел положить этому конец, и сделал это самым простым способом прямо во время открытия. О том, что на месте будут журналисты, не знал — случайно столкнулся со съемочной группой... Проблема таких выставок в том, что они полностью легальны. Допустимость таких изображений определяется не законами, а нравственностью. То, что я оказался единственным выступившим против, означает: общество не может защитить свою страну. Или не хочет. Оно утратило базовые представления о добре и зле. Подобные экспозиции — своеобразная проверка: в каком состоянии находится наша мораль. Удивляться нечему, ведь 25 лет люди жили сами по себе. Общество атомизировалось. Внятная культурная политика отсутствует: за последние десятилетия согласие по ключевым историческим и культурным вопросам так и не было достигнуто. Мы сами не понимаем, какое будущее строим. Существуют отдельные группы, преследующие свои интересы. Идет борьба, ломаются копья, вокруг взаимная ненависть — и все потому, что нет официально выработанной позиции. Народ растерян. Ему рассказывают взаимоисключающие вещи, а затем добивают телевидением, уровень которого — ниже плинтуса. Еще одна проблема — мы постоянно смотрим в собственное великое прошлое. При этом забывая, что строившие его сами вглядывались в будущее — ослепительное и прекрасное. Мы должны действовать так же. Нельзя реконструировать ушедшее. Путин сказал верную вещь: «Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца. А у того, кто хочет его восстановления в прежнем виде, у того нет головы». Нужно думать о грядущем, и тогда оно станет таким, каким мы его сделаем. А для этого следует четко определить нравственные и культурные ориентиры: чего мы не хотим видеть у себя дома и чего ни в коем случае не допустим у своих границ...

Гражданский жест поначалу принес Беликову минимальные неприятности. Сахаровский центр не стал обращаться в полицию. Тем не менее, по словам Антона, именно за эту акцию его «уволили» из МГАХИ имени Сурикова, где он работал преподавателем-почасовиком.

— Со мной не перезаключили контракт, — рассказал Беликов. — А предмет «Общая теория искусства», который я читал в магистратуре, исчез из расписания. Хотя оно уже было сверстано, стояла моя фамилия. Кроме того, я студент Суриковского института: учусь на четвертом курсе факультета живописи, получаю второе высшее. Боюсь, теперь могут отчислить...

В самом МГАХИ им. В.И. Сурикова заявления Антона Беликова насчет увольнения вызвали удивление и возмущение. По словам представителей ректората, в вузе о поступке Беликова услышали с опозданием. Скандал в Сахаровском центре произошел в конце сентября 2016 года, — учебный год начинается 1 октября 2016 года. Ректор Анатолий Любавин узнал о происшествии из писем с угрозами жизни и здоровью, которые начал получать по электронной почте с 13 октября. Неизвестный автор предупреждал: в случае невосстановления трудовых отношений с бывшим преподавателем Антоном Беликовым руководителей Суриковского и их родственников ждут «плохие последствия». По словам представителей ректората, о письмах уже уведомлены прокуратура и МВД. Меж тем на адрес института продолжают приходить нелицеприятные послания. Сам Беликов утверждает, что не имеет к ним отношения.

Светлана Зенкова, проректор по учебно-воспитательной работе, прояснила ситуацию:

— Антон Беликов является студентом 4-го курса факультета живописи, (мастерская Евгения Максимова) . С Беликовым был заключен временный договор гражданско-правового характера до 30 июня 2016 года, то есть не трудовой. Он читал лекции на факультете теории и истории искусства. Слова о том, что фамилия Беликова стояла в расписании на 2016/2017 учебный год — неправда. Учебный план ежегодно обновляется. Следует иметь в виду, у нас новый проректор по научной работе, который пересмотрел программу магистратуры. Он пригласил читать новый цикл лекций, куда входит и этот предмет, искусствоведа, доктора наук.

В свою очередь Анатолий Любавин подчеркнул:

— Для нас, преподавателей и студентов, институт — прежде всего дом, семья. Здесь царит дух «искусства вне политики». Можно ли заниматься политикой? Конечно, это право каждого вне стен института. Администрация и преподаватели оценивают свой труд и труд своих коллег только с профессиональной точки зрения. Студента Антона Беликова исключать из института по его политическим убеждениям никто не собирался и не собирается. Никакой связи между закончившимся 30 июня 2016 года договором гражданско-правового характера и событиями, произошедшими в Сахаровском центре в сентябре 2016 года — не существует. Подчеркну, увольнения задним числом Беликова не было.

Самое печальное, что очередной культурный скандал рикошетом задел многих — включая и уважаемый художественный вуз. Это не первый случай, когда искусство привлекает к себе внимание подобным образом: одним из самых громких скандалов стала постановка «Тангейзера» в Новосибирске. Тогда на улицы одновременно вышли и защитники, и противники спектакля. Буквально на днях блюстителям нравственности удалось добиться запрета рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда» уже в Омске. Неудивительно: религия — важнейшая сфера жизни, и относиться к ней нужно бережно, чтобы избежать социального взрыва. При этом демонстрации протеста в Новосибирске и коллективные письма в Омске — пример самоорганизации: проявление того самого гражданского общества, о необходимости которого говорится не одно десятилетие. Но существует тонкая грань, не всегда очевидная для возмущенных активистов: ведь погром выставок и порча экспонатов — пусть даже самых неприятных — является нарушением закона. И не каждая институция проявит милосердие и не станет заявлять в полицию.

Что касается Сахаровского центра, то его выставочная деятельность легальна: это частная организация. Правда, среди спонсоров числится пресловутый Фонд Сороса, признанный Генеральной прокуратурой России нежелательной структурой. Здания предоставлены правительством Москвы в безвозмездную аренду. С 2014-го Центр имеет статус НКО — «иностранного агента» и не обязан отчитываться в своих поступках. Каким же может быть выход из данной ситуации? 

Почти два года назад были приняты и подписаны президентом «Основы государственной культурной политики», где говорится: «Утверждение приоритета культуры призвано обеспечить более высокое качество общества, его способность к гражданскому единству, к определению и достижению общих целей развития. Главным условием их реализации является формирование нравственной, ответственной, самостоятельно мыслящей, творческой личности. Единение науки, образования и искусства закладывает основу для понимания общественной миссии культуры как инструмента передачи новым поколениям свода моральных, этических и эстетических ценностей, составляющих ядро национальной самобытности. Принимая настоящие «Основы», государство впервые возводит культуру в ранг национальных приоритетов и признает ее важнейшим фактором роста качества жизни и гармонизации общественных отношений, залогом динамичного социально-экономического развития, гарантом сохранения единого культурного пространства и территориальной целостности России». Однако реализация «Основ» сталкивается со множеством проблем, первая из которых — непроторенные пути их применения и отсутствие четкой законодательной базы. Именно этими лакунами пользуются различные организации, в том числе имеющие статус «иностранных агентов», устраивая провокационные акции.   

Вот какое мнение высказал нам один из разработчиков закона об НКО, первый заместитель председателя комитета Госдумы по делам национальностей Михаил Старшинов:

— В советское время существовали государственные механизмы контроля. Безусловно, я их не идеализирую: наверняка были и перекосы, и элементы субъективизма, но они помогали бороться с безвкусицей и безнравственностью. Государство выбирало лучшее — то, что будет способствовать упрочению морали. В 90-е все пустили на самотек. Деньги есть — и можно что угодно. Но это дорога в никуда. Сами видите, к чему она приводит. На сегодняшний день, однако, мы не можем законодательно определить, что является приемлемым, а что нет. Поэтому необходимо создать четкую систему, которая позволит давать оценку происходящему или даже тому, что, возможно, произойдет. Должна ли такая оценка носить консультативный или обязательный характер — другой вопрос.

Так или иначе, нынешний скандал в очередной раз показал, что пока не удастся выработать ясный механизм государственной культурной политики, отладить его качественное законодательное сопровождение, сфера культуры вместо объединяющей силы будет и впредь оставаться полем брани и театром военных действий.