Евгений АЛЕКСАНДРОВ

11.09.2024

Материал опубликован в августовском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

Одна из самых недооцененных личностей в истории России, один из тех, кто превратил нашу страну в великую и непобедимую державу, один из величайших российских управленцев всех времен Григорий Потемкин являлся одновременно богатым, могущественным царедворцем и выдающимся стратегом-полководцем, фаворитом просвещенной государыни и покровителем других талантливых русских людей...

«Его и теперь все так же не понимают, как не понимали тогда: видят счастливого временщика, сына случая, гордого вельможу — и не видят сына судьбы, великого человека, умом завоевавшего себе безмерное счастье, а гением доказавшего свои права на него», — Виссарион Белинский не всегда был справедлив и точен в своих оценках исторических деятелей, но на этот раз ему удалось очень верно подметить главное.

СМОЛЕНСКИЙ ДВОРЯНИН

Будущий «великолепный князь Тавриды» появился на свет в маленьком сельце Чижове, где несколько крестьянских хозяйств принадлежали отцу, помещику средней руки. Это живописное местечко Смоленщины, свою малую родину Потемкин любил до конца дней...

Родитель, отставной майор, слыл человеком сурового нрава, с сыном обращался строго. Не отказывал себе в пагубных привычках, чем и расшатал здоровье. Умер, когда Грише не исполнилось и семи лет. Судьбой отпрыска занялась мать, женщина просвещенная, понимавшая, что дворянин в первую очередь должен стать образованным человеком. Мальчик рано научился читать, полюбил книги.

Когда они с матушкой переехали в Белокаменную, Григорий поначалу занимался в частном пансионе Иоганна Филиппа Литке, потом стал студентом Московского университета (точнее, Благородного пансиона при нем). Однокашниками юного Потемкина были Денис Фонвизин, Николай Новиков, Василий Баженов, каждый из которых впоследствии вписал свое имя в историю русской культуры.

Уже тогда Григорий отличался сильным характером, в юноше видели черты гениального и несколько странного человека. У него чрезвычайно быстро менялось настроение. То он превращался в ловеласа, всецело предавался амурным делам, то бросал светские развлечения, забывал о дамах сердца и с головой уходил в книги. Читал феноменально быстро, проникая в самую суть того или иного сочинения.

Однажды его приятель Матвей Афонин (будущий университетский профессор) купил специально для него на последние личные деньги только что вышедшую в свет и наделавшую много шума «Натуральную историю» Бюффона. Лежавший на тахте Потемкин за час-другой перелистал книгу и отложил ее, обидев товарища таким «безразличием». Однако все, что написано у данном труде, тут же пересказал своими словами. Верным другом стал тогда для Григория Александровича на долгие годы поэт Василий Петров. Зная греческий и восхищаясь красотой стихов Гомера, они вместе переводили «Илиаду».

В ту пору Потемкин много общался с архиепископом Можайским и Крутицким Амвросием, который позже стал митрополитом Московским. Способный студент неплохо знал богословие, не раз говорил: «Я стану или епископом, или министром!» — и при этом вовсе не шутил. К вере и церкви молодой помещик относился серьезно — в отличие от многих ровесников-дворян, увлекавшихся европейскими философскими течениями.

В 1756 году его за успехи в учебе наградили золотой медалью, а через год он вошел в дюжину лучших студентов, отправленных в Санкт-Петербург и представленных императрице Елизавете Петровне. В дальнейшем стал учиться с меньшим рвением: науки и так давались ему легко. В 1760-м неожиданно для многих его исключили из университета с формулировкой «за леность и нехождение в классы». Несправедливость такого решения университетского начальства видели все. Возможно, причиной исключения стала чья-то интрига или — женская месть.

ГВАРДЕЕЦ И ГЕНЕРАЛ

Еще во время учебы Потемкин числился рейтаром лейб-гвардии Конного полка. В те годы студент там не бывал, однако его постепенно повышали в звании: от солдата до вахмистра. И вот он попал в гвардейцы. Интереса к парадам и муштре, по правде говоря, не испытывал, зато ему довелось оказаться в эпицентре большой политики, а это молодому человеку пришлось по вкусу. В гвардии высоко оценили его образованность: Григорий Александрович стал ординарцем полкового командира, дядьки Петра III и практически сразу же примкнул к партии императрицы Екатерины, познакомившись с лидером движения, гвардейским офицером Григорием Орловым.

Поучаствовав в дворцовом перевороте и получив в награду от царицы 400 душ, был повышен сразу на два воинских чина, стал гвардии поручиком. Государыня обратила внимание на его рассудительность, высокий интеллект. Потемкин состоял в различных комиссиях, назначался помощником обер-прокурора Синода, занимался делами церкви. При этом оставался в Конном полку, хотя военным делом почти не занимался. Когда началась первая екатерининская русско-турецкая война, этот гвардеец, служивший при дворе камергером, отпросился на передовую — добровольцем, сразу в чине генерал-майора. Уже в первых сражениях проявил доблесть, показав себя примерным кавалерийским начальником. Рядом сражались не менее талантливые генералы, признанные полководцы: Александр Суворов, Отто Вейсман, Николай Репнин. Потемкин им почти ни в чем не уступал, умело выстраивал османам ловушки, воевал без поражений, а главное, примечал достоинства и слабости русской армии, которую, по его мнению, следовало реформировать. Именно ему выпал шанс этим заняться.

В 1774 году начался сравнительно недолгий, но страстный роман генерала с императрицей. Ему было суждено стать самой сильной ее любовью. С годами встречались все реже, у державной правительницы появлялись новые «душевные друзья», однако все они были временщиками — в отличие от того, кто продолжал несмотря ни на что оставаться вторым человеком в империи. Григорий Александрович возглавлял Военную коллегию и все проекты, связанные с присоединением Крыма, освоением Новороссии — огромных территорий от Дона до Днепра, от земель войска Донского до берегов Азовского и Черного морей.

ТАК НАЧИНАЛАСЬ НОВОРОССИЯ

Обширный край, где веками хозяйничали кочевники, назывался Диким Полем: ни городов, ни крестьянских усадеб, ни пахотных полей, ни заводов — лишь редкие и малочисленные казачьи посты. Правда, еще при Петре Великом, в 1721 году, выдающийся русский геолог, рудознатец Григорий Капустин развернул на территории нынешнего Донбасса земляные работы, в Лисичьем Буераке (примерно на месте нынешнего города Лисичанска) нашел богатые угольные месторождения. Изучив рапорт ученого-первопроходца, государь распорядился: «Туда, где приискал подьячий Капустин уголья, послать нарочных для осмотра и сыска каменного угля». Вскоре на берегах Северского Донца возникли поселения. Любопытно, что английские инженеры и мастера, приглашенные, чтобы проинспектировать первые разработки Донбасса, в один голос утверждали: «Оное уголье не такой доброты», — и, дескать, тратить силы и средства на его добычу не стоит. Но государь поверил русскому специалисту, и с этого царского решения началась история шахтерского края, получившего мощный толчок к развитию в потемкинские времена. В этот период здесь строились десятки необходимых угольщикам предприятий, дороги — еще не железные, но все равно надежно связывавшие с центральными губерниями России.

Пушкин называл Потемкина «странным». Он действительно как будто явился из другой эпохи. Будучи истинно православным, слыл самым веротерпимым человеком своего времени. К примеру, составил программу привлечения иудеев в Новороссию, и это помогло быстро развернуть торговлю в новых городах и поселках. Приглашал сюда лютеран, цыган, греков... Юг России всегда была многонациональным, люди всех религий проявляли готовность к тяжелым испытаниям и напряженной работе.

В Новороссии Потемкин закладывал города. Первым среди них был Екатеринослав (ныне Днепропетровск, а для киевских властей — почему-то просто Днепр), который возводили с размахом, как будущий центр губернии. В 1778 году близ впадения Днепра в Черное море началось строительство Херсона, получившего имя в честь древнегреческого, а затем византийского форпоста в Крыму Херсонеса — того самого, в котором крестился князь Владимир Святой. Екатерина и ее соратники вполне сознательно подчеркивали укорененность этих земель в русской истории. За Херсоном последовали Никополь, Павлоград, Николаев, Мариуполь. Разрастались и уже существовавшие Кременчуг, Бахмут (ныне Артемовск), Тор (ныне Славянск), Кривой Рог.

Развивался Крым, ставший частью России без единого выстрела. Потемкин отстроил Симферополь как удобный во всех отношениях, современный краевой центр. Город русских моряков Севастополь тоже построен по приказу светлейшего князя. Здесь появились первые каменные здания, сюда пришла первая русская черноморская эскадра. За полтора десятилетия Григорий Александрович успел невероятно много, свернул горы.

Ни один портрет не передает энергии, не отражает характера человека, для которого невозможного не существовало. Он словно предвидел любую подстерегавшую создателей Новороссии беду-проблему: эпидемии, нехватку древесины, недостаточно быстрое строительство заводов... А ведь одновременно с городами и портами создавался военный флот, в Херсоне и Николаеве строились фрегаты и линейные корабли, которые под командованием великого Ушакова будут громить османские эскадры в 1787–1791 годы.

В 1781-м вышел указ, коим предписывалось переводить сюда экономических (государственных) крестьян «добровольно и по собственному желанию». Им предоставляли льготы, освобождение на несколько лет от податей. На беглых крепостных, стекавшихся в Новороссию со всех российских губерний, Потемкин смотрел сквозь пальцы. Понимал важность скорейшего заселения края. Беглецы получали здесь в аренду наделы в имениях крупных землевладельцев, сохраняя при этом личную свободу.

Различных связанных с развитием юга России проектов было немало и до светлейшего. Он же занимался только тем, что мог довести до конца. Великий мечтатель обладал редким практическим умом. Потому и преуспел.

Мирное присоединение Крыма и развитие Новороссии осуществлялись в условиях политического прессинга со стороны европейских монархий, пытавшихся всячески затормозить усиление Российской империи. Григорию Потемкину и Екатерине Великой приходилось учитывать обстоятельства возможной войны в Польше, защищать интересы страны в спорах с французскими политиками и, конечно, улаживать перманентные конфликты с Турцией — преимущественно через агентов, оказывавших подчас весьма заметное влияние на политику Константинополя.

Толчок к развитию, который присоединенный к России край получил в ту пору, определил его судьбу на несколько десятилетий. Во время Русско-турецкой войны 1787–1791 годов османы не могли вторгнуться в глубь Новороссии, ибо понимали, что встретят решительный всенародный отпор. Тогдашнее противоборство завершилось Ясским миром, подтвердившим все завоевания нашей страны.

В Новороссии тем временем распахивали огромные территории. Россия получала в достаточном количестве рожь, пшеницу, ячмень, кукурузу. Благодаря потемкинским завоеваниям и свершениям наша страна надолго стала экспортером хлеба, «кормила всю Европу», а осуществлялись те поставки через главный черноморский торговый порт — построенную при светлейшем князе Одессу.

Новороссия развивалась практически как свободная экономическая зона, являлась мотором империи, и во всем чувствовался потемкинский дух. Иностранные переселенцы в течение пяти лет не платили здесь налоги, всюду открывались мануфактуры и ярмарки. Приезжие коммерсанты относительно легко получали ссуды. Жили действительно по-новому. По сравнению с этим южным краем Центральная Россия казалась «сонным царством».

Большой Донбасс с прилегающими областями стали в мире называть «русским Руром». Уголь, металлургия, добыча ртути определяли промышленный потенциал края. По доходам донецкие инженеры и рабочие превосходили коллег из других регионов империи.

ПОСЛЕДНИЕ ПОБЕДЫ

В 1787 году Потемкину пришлось свое творение защищать. Османы снова объявили России войну и пытались захватить Крым, однако на полуостров их даже не пустили. Князь Таврический после долгой осады взял последнюю турецкую крепость на территории Новороссии — Ачи-Кале, Очаков. После этого Григорий Александрович действовал как главнокомандующий, а его военачальники и флотоводцы продолжили громить врага: Суворов — при Фокшанах, Рымнике, Измаиле, Ушаков — в морских баталиях при Керчи и Калиакрии, Репнин — при Мачине. Турки заговорили о переговорах на российских условиях. После потемкинской реформы русская армия стала непобедимой. Солдаты больше не изнывали под напудренными париками, носили каски, спасавшие от осколков пушечных ядер и сабельных ударов, вместо лосин носили широкие штаны, которые можно было без труда привести в порядок в ненастную погоду... Кроме того, в наших войсках по приказу князя Таврического первостепенное внимание уделяли меткой стрельбе, умению быстро перезаряжать ружья, ловко действовать в штыковом бою.

Увы, в то время Потемкин уже был тяжело болен. Сказалась болотная лихорадка, подхваченная в период одной из кампаний еще в начале 1770-х. Теперь силы оставляли его. Зимой 1791 года он ненадолго приехал в Петербург, устроил в Таврическом дворце грандиозное (свое последнее) празднество в честь побед русского оружия. Тогда же впервые прозвучала торжественная песня на стихи Гавриила Державина, в словах которой выражена суть всей жизни светлейшего: «Гром победы, раздавайся, веселися, храбрый росс!»

Из столицы он вернулся в Яссы, на переговоры с турками. На обратной дороге, испытывая мучения, попросил солдат: «Вот и все, некуда ехать, я умираю! Выньте меня из коляски: я хочу умереть на поле!» Так и принял смерть, обеспечив победы России в войнах, отстроив города, порты, заводы прекрасной Новороссии.

Екатерина надолго погрузилась в траур. В одном из писем она писала: «У него был смелый ум, смелая душа, смелое сердце. Благодаря этому мы всегда понимали друг друга и не обращали внимания на толки тех, кто меньше нас смыслил. По моему мнению, князь Потемкин был великий человек, который не выполнил и половины того, что был в состоянии сделать».

Похоронили его в склепе херсонского Екатерининского собора, в самом сердце Новороссии, рядом с погибшими во время штурма Очакова офицерами. Ныне здесь снова идут бои. Россия отстаивает собственное будущее, как во времена создавшего эти города и веси светлейшего князя Григория Потемкина-Таврического.