Валерий ШАМБАРОВ

24.06.2024

Материал опубликован в майском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».

Жарким летом 1812 года многократно превосходившие 2-ю Западную армию Багратиона силы неприятеля навалились на нее под Гродно, отрезали от 1-й, пытаясь полностью уничтожить. Наш главнокомандующий повел своих воинов в сторону Бобруйска, Могилева. Мастерски маневрируя, русские выскользнули из вражеских клещей...
80 лет назад в этих же краях имя прославленного полководца снова зазвучало на весь мир: началась крупнейшая стратегическая операция Красной армии под кодовым названием «Багратион».

К ЛЕТУ 1944-го советские войска освободили большую часть Украины. В Белоруссии преодолеть мощнейшую вражескую оборону не смогли. Гитлеровское командование было уверено: следующий удар русские нанесут под Ковелем, поскольку именно здесь осуществлялись наиболее интенсивные перевозки. 1-й Украинский фронт под командованием маршала Конева являлся самой грозной силой, располагал тремя танковыми армиями. Нацисты на этом направлении тоже усиливали позиции, наращивали с привлечением резервов танковый кулак.

Ставка переиграла противника. Наше наступление здесь действительно планировалось, но — позже. А главный удар был перенесен туда, где красноармейцы до сих пор терпели неудачи, — в Белоруссию. Теперь советское командование силами четырех фронтов намеревалось загнать оккупантов в грандиозный мешок.

Подготовка потребовалась небывалая. Для наступления сосредотачивалось 1,2 миллиона бойцов, 34 тысячи орудий и минометов, 4 тысячи танков, 5 тысяч самолетов. Было завезено 400 тысяч тонн боеприпасов, 300 тысяч тонн горючего, 500 тысяч тонн продовольствия и фуража. И все это сопровождалось беспрецедентными мерами по соблюдению секретности. Перегруппировки велись по ночам. Облетавшие прифронтовую зону офицеры Генштаба проверяли маскировку. Телефонные разговоры о наступлении строжайше запрещались, приказы и распоряжения передавались только устно. Радиостанции обменивались ложными позывными и сообщениями. Для дезинформации противника велись радиоигры, а солдаты на передовой беспрерывно копали траншеи, демонстрируя, будто укрепляют оборону.

Особое значение придавалось разведке. Авиация одного лишь 1-го Прибалтийского фронта выявила 1100 огневых точек, пункты дислокации 300 батарей, места расположения 6000 блиндажей неприятеля. Эти данные дополнялись сведениями от гражданских наблюдателей, партизан, захваченных разведчиками «языков». На макетах вражеских позиций отрабатывали их штурм с артиллерией и танками. Командиры всех уровней проводили на переднем крае рекогносцировки. В танковые части прибывали артиллерийские и авиационные офицеры с рациями для эффективного взаимодействия. Нашему командованию удалось создать значительный перевес над противником: германская группа армий «Центр» имела в своем распоряжении 800 тысяч человек, 7,6 тысячи орудий и минометов, 900 танков, 1300 самолетов.

Прошлые наступления в Белоруссии не удавались по объективным причинам. Поскольку фронт здесь долго стоял на месте, нацисты оборудовали мощную систему обороны: минные поля, проволочные заграждения, ДОТы и ДЗОТы. И продолжили ее усиливать, вовсю используя подневольное население. Только на участке 3-й танковой армии вермахта под Витебском согнали на работы 20 тысяч человек. Строились запасные рубежи по берегам речек, а 12 городов Гитлер объявил «крепостями», их готовили к круговой обороне. Однако скорого наступления советских войск на этом участке враги не ждали, предсказывали группе армий «Центр» спокойное лето. За три дня до сражения ее командующий фельдмаршал Буш уехал в отпуск.

Леса Белоруссии ожили в ночь на 20 июня. 200 тысяч партизан устремились на железные и шоссейные дороги. Всюду громыхали взрывы, рушились мосты и линии связи. Неприятельский тыл оказался парализован, управление нарушилось. 22 июня, в день начала войны, загрохотало и на фронте, специальные подразделения ринулись в разведку боем. 23-го заявила о себе общая артподготовка — недолгая, двухчасовая, но настолько точно накрывшая выявленные цели, что уже в начале битвы наши воины взяли ряд ключевых пунктов. А на второй день стало ясно: одолеваем!

Ударные группировки 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов брали в клещи Витебск. Фашистский корпус южнее города наши разорвали надвое. В брешь вошли 5-я гвардейская танковая армия маршала Ротмистрова и конно-механизированная группа генерал-лейтенанта Осликовского. Обе двинули в тылы противника — на Оршу, Борисов.

Начальник немецкого генштаба Цейтцлер доложил фюреру: 3-ю танковую армию под Витебском надо срочно спасать, отводить назад. 25 июня Гитлер санкционировал отвод, но было уже поздно, клинья двух советских фронтов в этот день встретились, завязав в мешке шесть неприятельских дивизий. Те бросались в прорыв больше двух десятков раз, но успеха не добились. Наши продолжили их теснить, сжимать в кольце. В воздухе господствовала русская авиация, которая утюжила немцев беспрестанно.

27 июня командовавший окруженными генерал Гольвитцер капитулировал. Уцелевших оккупантов генерал Писториус пытался вывести лесами, однако на шоссе гитлеровцы нарвались на зенитную дивизию красноармейцев. Фашистов расстреливали из зениток прямо с кузовов машин, а довершили их разгром молниеносной атакой. Из окружения выбрались лишь 200 немцев. За пять дней северный фланг группы «Центр» был полностью взломан.

На южном пришлось сдвинуть операцию на день из-за хлынувших дождей. Фактор внезапности был утерян. Навстречу 3-й армии генерала Горбатова, наступавшей вдоль шоссе на Осиповичи, вражеское командование выдвинуло главный резерв — полнокровную танковую дивизию. В результате жестоких встречных схваток наши были остановлены, но тут сказалась инициатива командующего 1-м Белорусским фронтом Рокоссовского, предлагавшего при планировании операции не одно, а два направления ударов: второе — через заболоченное Полесье на Слуцк. Заблаговременно и скрытно тут оборудовали мосты, гати. Болота на картах значились непроходимыми, поэтому сплошной вражеской обороны здесь не было, имелись лишь опорные пункты противника. Их быстро смела 65-я армия генерала Батова, которая в первый же день атаки углубилась на 10 километров. Далее в прорыв пошли 1-й Донской танковый корпус и конно-механизированная группа Плиева. Неприятель задергался, перенацеливая единственный танковый резерв на нейтрализацию вновь возникшей угрозы, но и те части красноармейцы по мере подхода громили. Вышедшая на оперативный простор армия Горбатова задействовала 9-й танковый корпус и тоже приступила к уничтожению врага.

Вокруг Бобруйска сомкнулись еще одни клещи, а 9-я германская армия угодила не в один, а в два котла. Из окружения прорывалась отчаянно. Кое-где фашистам пробиться удалось, но большинство из них полегло или сдалось в плен. 29 июня Бобруйск был освобожден, а 14 тысяч вырвавшихся из котлов немцев спаслись ненадолго. Оба фланга группы армий «Центр» оказались взломаны, русские части обтекали неприятеля с двух сторон.

На центральном участке наступал 2-й Белорусский фронт генерал-полковника Захарова, не только выполнявший вспомогательную задачу, но и организовывавший клещи, окружая Могилев. Командующий 4-й армией вермахта Типпельскирх приказал своим поскорее уходить за Березину, в направлении Минска. В распоряжении гитлеровцев осталась единственная грунтовая дорога, которую обстреливали партизаны. В воздухе висели советские самолеты, а переправу через знаменитую со времен наполеоновских войн реку забила огромная пробка из обозов и машин. Началась давка, и штурмовики с бомбардировщиками заметно приумножили этот огненно-кровавый хаос. В общем, переход через Березину обошелся немцам дороже, чем Наполеону. По параллельным дорогам их обгоняли советские группировки.

От Гитлера уже летели приказы спасать положение. Группе армий «Север» предписывалось нанести контрудар русским во фланг от Полоцка, но достаточно мощный кулак для этого фашисты собрать не успели: к городу уже выходили соединения 1-го Прибалтийского фронта генерала армии Баграмяна. От очередного котла нацистов спасло только то, что их начальство самовольно приказало оставить Полоцк.

Тем временем с Украины в Белоруссию перебрасывались собранные неприятелем танковые резервы. К Борисову успела подойти одна дивизия (к ней добавили батальон «Тигров»), которая встретила наших из засад, крепко потрепав авангарды углубившейся в прорыв армии Ротмистрова. В спешке немцы перевезли лишь танковые части, без пехоты, а вместо нее задействовали полицаев и охранные батальоны. С нашими танками двигалась кавалерия Осликовского. Обойдя вражеские бронемашины, она покрошила и разогнала состоявшее из местного сброда прикрытие. Очутившись в окружении и понеся большие потери, танкисты врага повернули назад, а когда перегруппировались, дали бой на другом рубеже, где повторилось то же самое. За два дня от 159 танков у немцев осталось 18.

3 июля части Ротмистрова и Осликовского влетели в Минск с севера. С юга сюда вошли два танковых корпуса 1-го Белорусского фронта и кавалерия Плиева. В городе оставались тысячи чиновников нацистской администрации, тыловых и карательных учреждений. Какое-то время они бестолково метались по городу, а красноармейцы очищали лежавший в развалинах Минск. Восточнее попала в кольцо вся 4-я вражеская армия (с примкнувшими к ней соседями) — более 100 тысяч человек. Гитлеровцы по-прежнему дрались свирепо (дело доходило до рукопашных), но все же моральный надлом в их рядах произошел. Наши солдаты с удовлетворением констатировали: «Немец стал не тот». В прежние военные годы лучшие кадры неприятеля тоже периодически таяли, разбавлялись второсортными добавками, теперь же это проявилось в полной мере. Если под Сталинградом окруженная группировка дралась в кольце два месяца, в Корсунь-Шевченковском котле — три недели, то под Витебском, Бобруйском и Минском держались по паре дней.

Командующий 4-й германской армией сбежал. Вместо него остался командир корпуса Мюллер, который организовывал подчиненных для прорыва. Однако их атаки отражались, пятачок врага простреливала советская артиллерия, бомбила наша авиация. Блуждавший по лесу Мюллер 8 июля сдался, приказав своим капитулировать. Еще четыре дня наши воины с партизанами прочесывали местность, добивая и собирая в плен скрывшихся оккупантов, а 16 июля в Минске состоялся уникальный парад — Партизанский. По наскоро расчищенным центральным улицам шагали народные герои, гарцевали на лошадях легендарные командиры, чьи имена наводили ужас на фашистов, а головы оценивались в баснословные суммы.

Днем позже провели показательный парад и в Москве. Западная пресса в те дни принялась было ерничать: дескать, результаты побед в Белоруссии непомерно раздуты пропагандой. Что ж, итоги советского наступления были показаны этим «скептикам» более чем наглядно. Пропагандистскую операцию наши не без иронии окрестили «Большим вальсом» (по названию популярной кинокомедии). Часть пленных доставили в столицу СССР, и 17 июля по московским улицам провели 57 600 человек, включая 19 генералов. Шествие длилось насколько часов. За колоннами ехали поливальные машины, отмывавшие площади и проспекты от «нечисти». Этим необычным зрелищем правительство воодушевило сограждан, а западные «критики» мигом прикусили языки...

Победы красноармейцам давались нелегко и недешево. Их единодушный, неудержимый порыв отразился в великом множестве подвигов.

Сержант Иван Ищенко со взводом из 27 бойцов форсировали вплавь Западную Двину, захватили плацдарм, стали отражать атаку за атакой. Когда подоспела подмога, их осталось 12, но свою задачу подразделение выполнило, важный плацдарм удержало.

Под Бобруйском немцы выслали бронепоезд, который остановил нашу атаку шквальным огнем. Танк лейтенанта Дмитрия Комарова был подожжен, однако, успев подбить два немецких орудия, разогнался и сбил вражеский состав с рельсов. Раненый офицер сумел выбраться из горевшей машины. Отстреливаясь из пистолета, он скрылся в лесу и там потерял сознание. Лишь на седьмой день его подобрали советские разведчики.

При освобождении Минска батарея лейтенанта Бориса Михайлова отрезала путь к отступлению длиннющей вражеской колонне. Командир погиб, пали смертью храбрых его солдаты, но нацистов не пропустили, уничтожив 2 самоходки, 60 автомашин, сотни гитлеровцев. Там же, под Минском, орудийный расчет Ивана Демидова оказался на пути массы прорывавшихся из кольца немцев. По ним били прямой наводкой, покуда не израсходовали снаряды, а враги все продолжали атаковать. Демидов и двое солдат получили ранения, стали палить из винтовок. Потом действовали штыками, прикладами (позже насчитали перед своей позицией больше 300 тел). Командир отделения разведчиков Леонид Лукьянчиков в дерзких вылазках притащил 24 «языка», он же при зачистках белорусских лесов лично уничтожил 16 гитлеровцев... Таким примерам несть числа. За подвиги в ходе операции «Багратион» 1500 воинов были удостоены звания Героя Советского Союза, сотни тысяч награждены орденами и медалями.

Между тем наше наступление продолжалось. Гитлер поснимал со своих постов неудачливых военачальников. Генштаб возглавил Гудериан, группу армий «Центр» — «гений обороны» Модель. Те силились восстановить фронт по линии Вильнюс — Лида — Барановичи, для подкрепления единственной уцелевшей в Белоруссии 2-й армии привлекли с разных фронтов и из резерва 46 дивизий, которые еще требовалось перебазировать. В боевых порядках неприятеля зияла дыра в 400 километров, в нее-то и устремились советские войска. 1-й Прибалтийский фронт с ходу овладел Шауляем, а затем, повернув на 90 градусов, вырвался к Балтийскому морю и отрезал от Германии группу армий «Север».

3-й Белорусский генерала Черняховского вышел к Вильнюсу. Для обороны очередной «крепости фюрера» враги наскребли 15 тысяч солдат. Но их красноармейцы смяли и окружили. Поскольку в наших передовых частях было мало пехоты, 3 тысячи немцев ускользнуло. 5 тысяч добавилось в колонны пленных, остальным пришел конец. Котлов нацисты уже боялись как огня. Едва только авангарды Черняховского начали брать в клещи Каунас, «защитники» бросили город без боя.

Перебросками танковых резервов противника с Украины воспользовался 1-й Украинский фронт Конева, который тоже перешел в наступление — на Львов и Сандомир. Разгружавшиеся в Барановичах фашистские резервные части отбросили русских бойцов контратаками. Но Ставка и маршал Жуков нацелили на этот район сразу несколько воздушных армий — 500 бомбардировщиков. Станция и ее окрестности превратились в сплошную свалку полыхавших цистерн, раскуроченных машин и подбитых танков. Под Брестом немцам устроили еще один котел, в него попали три дивизии. Советские войска в наступлении сильно поредели, тылы с артиллерией подотстали, и фашисты, положив 7 тысяч своих солдат, из окружения все-таки вырвались.

Закрепиться на рубежах Немана и Буга им не дали. Красноармейцы, форсировав обе реки, вступили в Польшу, взяли Люблин, в нескольких местах перемахнули через Вислу, после чего заняли плацдармы на западном берегу.

Наступление однако выдыхалось. Сказывались усталость от сражений, понесенные потери, израсходование боеприпасов и горючего, необходимость замены или ремонта выбывшей из строя техники. В то же время противник интенсивными перебросками живой силы и вооружения восстановил и уплотнил оборону. На Висле советским войскам уже пришлось отбивать его яростные контратаки. 29 августа Ставка, прекратив наступление, приказала переходить к обороне.

Операция «Багратион» стала самым широкомасштабным за всю историю поражением Германии. За 68 дней советские армии продвинулись на 600 километров, освободили Белоруссию, Литву, часть Латвии и Польши. 39 раз небо над Москвой в ознаменование взятия городов расцвечивалось победными салютами. Вражеская группа армий «Центр» была практически уничтожена. Гитлеровские потери достигли полумиллиона солдат и офицеров, из них более 158 тысяч — пленными. А Красная армия выходила на кратчайшую дорогу к Берлину, к закономерному завершению войны.