Михаил ТЮРЕНКОВ

11.10.2013

190 лет назад, 8 октября (26 сентября) 1823 года, в семье писателя и мемуариста Сергея Тимофеевича Аксакова родился младший сын Иван, в дальнейшем ставший одним из лидеров славянофильского движения, выдающимся публицистом и общественным деятелем. О личности этого человека «Культуре» рассказала историк и политолог, автор ряда работ об Иване Аксакове профессор Екатерина Фурсова.

культура: Как Вы считаете, повлиял ли патриархальный семейный быт, которому так много внимания уделял старший Аксаков, на то, что его дети стали идеологами славянофильства?
Фурсова: Строго говоря, идеологами можно назвать только сыновей Сергея Тимофеевича — Константина и Ивана. Действительно, их мировоззрение во многом складывалось под непосредственным влиянием семейного уклада. Дом их отца, славившийся гостеприимством, был одним из культурных центров, притягивавших к себе современников. Сюда часто заходили известные литераторы, ученые, актеры, велись дискуссии о судьбах России, ее культуре и самобытности. И подрастающие дети сначала были заинтересованными слушателями, а потом и активными участниками этих бесед. Кроме того, атмосфера дома всегда была проникнута живой религиозностью.

культура: Сам термин «славянофильство» достаточно условен. Можно ли выделить в этом обширном течении русской мысли нечто общее, объединяющее братьев Аксаковых и братьев Киреевских, Алексея Хомякова и Юрия Самарина?
Фурсова: Иван Аксаков считал, что славянофильство не является «партией» в западном смысле этого слова, требующей, по его мнению, единства не только убеждений, но и действий. Он полагал, что о славянофильстве можно говорить как о «направлении», которое свободно видоизменяется, включает в себя массу оттенков, не сковывая личную мысль. Да, славянофильство не сложилось в оформленную теоретическую школу, но его ярких и оригинальных представителей объединяла задача формирования национального самосознания, стремление раскрыть самобытность России, ее всемирно-историческую роль, которую они видели в осуществлении христианского идеала. В основе их религиозно-философских построений лежал тезис о наибольшей близости именно русского православия к идеалам первоначального христианства. В православии они видели основу духовно-нравственной, культурной и бытовой оригинальности русского народа, с ним же связывали формирование специфических форм социальной организации и государственного устройства.

культура: А чем отличались взгляды Ивана Аксакова и других представителей славянофильского движения? Каким вообще был этот человек?
Фурсова: Можно сказать, что главным стремлением Ивана Сергеевича было приблизить славянофильское направление к реальной жизни. Со славянофильских позиций он обсуждал на страницах своих изданий — журнала «Русская беседа» и газет «Парус», «День» и «Москва» — самые злободневные вопросы современности: как внешнюю политику государства, так и его внутренние дела — проблему социального переустройства в России, положение крестьян, национальный, судебный, земский вопросы, проблемы гласности и свободы слова, народного образования и многое другое. Также он был широко известен современникам как руководитель Московского славянского комитета и организатор действенной помощи южным славянам. Недаром в Болгарии до сих пор с благодарностью вспоминают об Аксакове: один из городов носит его имя, есть и улицы, названные в честь Ивана Сергеевича.

культура: Интересно, а каковы были отношения Ивана Аксакова с его тестем — Федором Тютчевым, который, как известно, был не только поэтом, но и политическим мыслителем?
Фурсова: Их многолетние отношения основывались на глубоком уважении, проистекающем из общности взглядов и принадлежности к «русскому направлению» мысли, взаимном признании масштаба друг друга. Свидетельства тому мы находим в переписке Тютчева с дочерью и в проницательной биографии поэта, написанной его зятем.

культура: Вы упомянули журнал и газеты Ивана Аксакова, но ведь его издательская деятельность в основном была неудачной? Почему эти проекты оказались невостребованными в русском обществе того времени?
Фурсова: Нет, все-таки характеризовать издательскую деятельность Аксакова как неудачную — не совсем корректно. В лучшие периоды тиражи аксаковских изданий доходили до 4-5 тысяч экземпляров, при том что тиражность самой популярной газеты того времени — «Московских ведомостей» — достигала лишь 12 тысяч. У газет Аксакова было немало коллективных подписчиков, поэтому реальный масштаб его влияния не определяется конкретными тиражами. При этом аксаковские издания действительно подвергались жесточайшим цензурным преследованиям и в итоге закрывались (отнюдь не по воле издателя). Кстати, тот же Тютчев полагал, что именно благодаря издательской деятельности Аксакова славянофильская идея стала всеобщим достоянием. Сам же Иван Сергеевич остро чувствовал пределы своего влияния, нередко жаловался на недостаток сочувствия к своим взглядам даже в непосредственном окружении и находил причину этому в широком проникновении чуждых западных ценностей при относительной неразвитости нашего национального самосознания.

культура: Как Вы считаете, можно ли приложить идеи Аксакова к современности, или же наши реалии настолько различаются с аксаковскими, что имеет смысл говорить лишь о сохранении наследия Ивана Сергеевича?
Фурсова: История классического славянофильства закончилась в 80-х годах XIX века, хотя его идеи оказали влияние на многих представителей русской общественной мысли. И вместе с тем отдельные положения Ивана Аксакова весьма актуально звучат и сегодня. Например, его представления о наличии порочного круга в общественных отношениях, когда бездействие общества вызывает деятельность государства, которая, в свою очередь, приучает само общество к инерции; мысли о невозможности слепого перенесения на русскую почву выработанных другими народами форм социального и государственного устройства. Ну и, разумеется, идеи об истоках кадрового дефицита управленцев и размышления на тему «Отчего так нелегко живется в России?»