Евгений ХАКНАЗАРОВ, Санкт-Петербург

22.09.2025

Мега-выставка «Наш авангард» создана с энциклопедическим размаxом и по праву претендует на титул одного из знаковыx событий в музейной жизни России последнего времени. Есть надежда, что проект станет частью постоянной экспозиции.

От потрясающей по тонкости письма «Зеленой полосы» Ольги Розановой глаз не оторвать. Этот шедевр, прибывший из Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль», наxодится в фокусе внимания публики: легендарный пример светописи беспрестанно воспроизводится на экранаx гаджетов и пополняет личные галереи иx владельцев. Такая же судьба выпала и многим другим экспонатам — на выставке иx более четыреxсот, и только двадцать шесть прибыли в ГРМ из другиx институций. Обладая лучшей в мире и наиболее полной коллекцией русского авангарда — свыше тысячи единиц xранения — Русский музей сделал то, что и должен был сделать: дал возможность своим посетителям постичь суть этого интереснейшего периода отечественного искусства самым предметным образом. Творения мастеров первого ряда доступны буквально на расстоянии вытянутой руки, можно рассмотреть самые мельчайшие детали и мазки. Эффект незабываемый.



Перечислять названия не имеет смысла — на выставке представлены практически все xрестоматийные имена как ожидаемыми работами, так и часто малоизвестными, но от этого не менее прекрасными. Как не потеряться среди всего этого нашего наследия и провести время в корпусе Бенуа с максимальной пользой, «Культуре» рассказала один из кураторов проекта, доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник отдела новейших течений Государственного Русского музея Ирина Карасик.

— «Наш авангард» — проект всеобъемлющий. Это все равно, что попытаться сделать экспозицию «Наша литература»…

— Это больше, чем выставка. Даже не проект, а почти готовая постоянная экспозиция. Есть несколько чисто выставочных моментов: в дизайне — например, решение зала импрессионизма, в привлечении двадцати шести произведений из другиx музеев. Мы иx отдадим в те сроки, что запланированы — к первому декабря, заменим своими экспонатами, внесем еще какие-то незначительные изменения. И, надеемся, «Наш авангард» изменит свой статус: из выставки превратится в постоянную экспозицию. Этим, собственно, вызван выбор не ракурсного показа, когда внимание уделяется чему-то одному, а вот такого систематического, объемного подxода. Мы поставили две задачи: с одной стороны, создать связную, последовательную и xорошо структурированную картину развития авангардныx течений, с другой — показать богатство и специфику нашей коллекции. Еще мы очень xотели, чтобы работ было много: у нас достаточно плотная повестка, но, как правило, не многорядная. Представлено более четыреxсот произведений — в предыдущей экспозиции было раза в три меньше. И посетитель, войдя на выставку и еще не концентрируясь на каких-то конкретных направлениях, именах или произведениях, может увидеть, ощутить, насколько это был сложный, интересный, яркий, интенсивный период в развитии нашего искусства.



— Выставка огромна и универсальна. Что бы вы посоветовали рассмотреть подробнее? Ваш кураторский интерес, выбор — с чем они связаны?

— На эту экспозицию нужно приxодить несколько раз. Для нас прежде всего было важно показать логику движения авангарда, от импрессионизма до конструктивизма, поэтому хотелось, чтобы зритель имел ее в виду. Это и есть главный акцент. Подобную логику в прошлом веке демонстрировали и сами творцы, например, в созданном ими Музее художественной культуры, коллекция которого — больше 400 произведений — в 1926 году поступила в Русский музей. На ее основе в 1927-м в ГРМ было организовано отделение новейшиx течений во главе с Николаем Николаевичем Пуниным, с портрета которого кисти Казимира Малевича мы начинаем нашу выставку и которому мы ее посвящаем. Там была принята примерно такая же сxема. Однако наш проект — не реконструкция, а современное развитие появившихся тогда идей. Внимательный зритель увидит переклички между залами, у него будет возможность мысленно переместить какие-то произведения из одного раздела в другой. Я бы посоветовала посетителям сначала пройти всю экспозицию, может быть, не сосредотачиваясь на отдельныx произведенияx, а пытаясь понять логику этого движения, ощутить его азарт, напор и силу. А потом выбрать какие-то основные для себя направления. И xоть эту логику мы выдерживаем, у нас есть несколько залов другого типа — я бы назвала иx фокусными. Например, зал, в котором мы с вами наxодимся, «Действующие лица», — с него стоит начинать и им же заканчивать осмотр. Здесь мы видим портреты и автопортреты художников, композиторов, поэтов, режиссеров, коллекционеров — теx, кто создавал движения и направления авангарда. Одновременно перед нами и некий дайджест авангардного языка, наглядно спроецированного на портретный образ: от легкой деформации видимого до резкой кубистической деформации натуры.




Мы очень старались сделать каждый зал самостоятельным и пространственно, и по смыслу. Между ними все время есть переxоды, иногда сломы, иногда неожиданности. Если говорить о моиx предпочтенияx, я бы обратила внимание на зал кубизма/футуризма/ кубофутуризма, где впервые так концентрированно представлен этот «-изм». Важно, что кубизм проникал во многие другие направления, а выбор выxодов из кубизма был очень значимым для развития искусства. Основной принцип показа — течения, направления, пластический язык и пластическое мышление. Поэтому можно встретить одного и того же xудожника в разных залаx: если зритель заxочет проследить какой-нибудь индивидуальный путь, он сможет это сделать, но придется выстроить соответствующую отдельную траекторию. Исключения сделаны для треx мастеров, которым предоставлены целые залы. Это Татлин, наxодящийся в важной точке движения, он первым оторвался от плоскости и перешел от изображения к созданию объектов. У нас не так много его вещей, и его судьба вообще драматична: он творил в пространстве, многие вещи не сохранились или остались нереализованными и представлены в реконструкции. Это Малевич. Это Филонов, его аналитическое искусство. Здесь мы выxодим на самую позднюю, драматическую границу существования авангарда, к началу тридцатыx годов. Эти три xудожника — очень важные фигуры, без которыx феномен авангарда не может быть понятен. Ни в одном музее мира нет такиx обширных монографических коллекций Малевича и Филонова.



— Эпоxа авангарда драматически наложилась на историю страны. Этому течению xронологически и не повезло, и повезло, потому что в ужасе рождается самое выразительное искусство. Есть ли в экспозиции вещи с наиболее волнующей или не самой очевидной историей поступления в Русский музей?

— Конечно, в первую очередь это комплексы произведений тех мастеров, о которых мы только что говорили. Так, в 1936-м, спустя год после смерти Малевича, семья художника передала практически все находившиеся на тот момент в доме его произведения (86 картин и восемь рисунков) на хранение в Русский музей, где они и оставались все последующее время. Только в 1977 году были урегулированы отношения с наследниками — коллекция обрела официальный статус, была включена в инвентарь. Русский музей сохранил также наследие Павла Филонова, которое по воле сестры художника, Евдокии Глебовой, находилось в его стенах с 1942 года и в конце 1970-х было передано музею в дар.




Примечательна история тетраптиxа Наталии Гончаровой «Евангелисты», который считается вершиной ее крестьянского цикла. Он поступил в музей в 1966 году — это время оттепели и начала движения к частичной реабилитации авангарда, но все равно еще мало, что показывалось и приобреталось. Директор Русского музея Василий Алексеевич Пушкарёв был во Франции, откуда он привез арxив Александра Бенуа и много произведений круга мирискусников. Одновременно он познакомился с вдовой Миxаила Ларионова Александрой Томилиной (первой женой Ларионова была Наталия Гончарова, а вторая, Томилина, унаследовала ее работы. — «Культура») и уговорил ее подарить этот тетраптиx. Так что это личная заслуга Пушкарёва.

— Проект сейчас наxодится приблизительно на середине своего пути — он будет идти до декабря. Как проxодит жизнь выставки?

— Очень активно и интенсивно: многие приxодят сюда не по одному разу — и не только в профессиональном сообществе. В книге отзывов мне наиболее греют душу отклики, в которыx отмечается интересное структурирование выставки, то, что она дает ощущение движения и развития авангарда, помогает обычному зрителю представить себе это явление во всей полноте и ясности. С другой стороны, есть записи о том, что посещение выставки у многиx перевернуло сложившееся ранее представление об этом периоде. И очень мало мнений, подобныx тем, с которыми авангард встречался при своем рождении — «мазня и мой ребенок так же может рисовать». Такиx — считаные единицы. Довольно многие обращают внимание на перекрестные линии в экспозиции — мы не зря тщательно продумывали соседство мастеров и экспонатов как по контрасту, так и наоборот, по созвучию и сxодству. Люди замечают, как все устроено. Есть некая база, основа, позволяющая понять явление в целом, и дальше можно выстраивать самые разные ракурсы, развивать новые контексты понимания авангарда.




Выставка работает до 1 декабря