Про алгебру, которой Сальери поверял гармонию, все помнят еще со школьной скамьи. Но кто из творческих людей мог подумать, что математика так масштабно вторгнется на территорию искусства? Сегодня искусственный интеллект (ИИ) создает пугающие изображения, и вполне вероятно, что в ближайшем будущем отнимет у художников кусок хлеба. Что же заставляет творческих людей прибегать к цифровым инструментам, почему их так тянет заглянуть в темную бездну гиперпространства, скрытую в нейронных сетях? Об этом «Культуре» рассказал немецкий художник Марио Клингеманн, одним из первых начавший работать с искусственным интеллектом. Его созданная «совместно» с ИИ работа «Воспоминания прохожих I» была продана в 2019 году на аукционе Sotheby’s за 40 000 фунтов.

— Вас часто называют пионером в области создания произведений искусства с помощью ИИ. Что заставило вас использовать алгоритмы для создания картин? Ваш опыт работы в Google здесь сыграл свою роль?

— Я был зачарован возможностями создания изображений с помощью компьютеров еще с подросткового возраста, когда в 1980-х годах у меня появился первый компьютер. Я думаю, выбрать этот путь меня заставило неудовлетворенное любопытство — вопрос: «Интересно, а что произойдет, если я попробую это сделать?» Использование программирования в качестве инструмента дает идеальный баланс между контролем, с одной стороны, и происходящими интересными, неожиданными вещами — с другой. Использование ИИ в этом процессе было логическим продолжением моей предшествовавшей работы с алгоритмическим и генеративным искусством, и можно сказать, что я ждал 20 лет и был готов к ИИ, когда он, наконец, стал доступен и пригоден для использования в искусстве. А моя работа в Google была очень занятной, дала возможность «заглянуть за кулисы» и получить доступ к их внутренним технологиям. Это также позволило мне создать метод машинного обучения «X ступеней разделения», который находит «мостики» между любыми двумя артефактами, соединяя их через цепочку произведений искусства. Я очень горжусь этой работой, на мой взгляд, она довольно оригинальна. 

— В прошлом году на Sotheby’s был продан за 40 000 фунтов ваш арт-объект «Воспоминания прохожих I» — инсталляция, генерирующая бесконечный поток портретов несуществующих людей. При этом ее нейронная сеть была обучена на работах старых мастеров. Правильно ли я понимаю, что это была попытка показать, как ИИ видит человека.

— «Воспоминания прохожих I» исследует различные темы, которые меня интересуют: восприятие человеком искусства, его ожидание и удивление от самостоятельного творчества машины. Так что нет, я бы не сказал, что речь идет о том, как искусственный интеллект видит человека. Скорее, речь шла об исследовании границ: насколько далеко мы можем отклониться от «нормального», воспринимая изображение все еще в качестве портрета. Это также исследование того, как долго искусственный интеллект в замкнутой системе может давать неожиданные результаты.

— Почему изображения получились такими пугающими?

— Лица, созданные этим процессом, могут казаться пугающими именно по той причине, что мы очень чувствительны к малейшим изменениям их черт. Наши лица являются инструментами общения, которые мы научились декодировать. Как только черты выходят за пределы ожидаемых границ, они сначала входят в стадию карикатуры, где становятся чрезмерно преувеличенными. Продолжая движение по этой траектории, они переходят в гротескную или отталкивающую стадию, на которой мы не в состоянии понять их мимику, но все еще можем распознавать их как лицо, по той же причине, по которой мы узнаем лица в облаках и других неодушевленных объектах. Возможно, именно эта неспособность считать намерения этих лиц и делает их такими пугающими для некоторых людей — это естественная реакция на неизвестное, когда наш инстинкт подсказывает нам, что лучше держаться подальше.

— Как скоро появятся картины, созданные с помощью умных машин, за которые будут отданы миллионы долларов?

— Я не думаю, что это вопрос, который задают себе любые серьезные художники. Конечно, я могу говорить только за себя, но деньги — это не то, что вдохновляет или мотивирует меня. Но поскольку вы спрашиваете — я действительно считаю, что искусство, использующее алгоритмы, нейронные сети и машинное обучение, находится сейчас в таком же положении, как искусство граффити в 1980-х годах. Я почти уверен, что большинство людей тогда посмеялись бы, если бы узнали цены, за которые сегодня продают работы Кита Харинга или Жан-Мишеля Баския.

— Пожалуйста, расскажите о другой своей работе, использующей изображения, собранные с помощью электронных микроскопов и Instagram.

— Моя работа с искусственным интеллектом в качестве среды идет по траектории, типичной для «нового» медиа-искусства, такого, как импрессионизм, фотография или видео-арт. Когда появляется новая техника или инструмент, первый этап всегда связан с исследованием возможностей и обучением, нахождением ограничений. Данная фаза обычно начинается с подражания стилю или медиа-субъектам, которые были до этого. В своих исследованиях первые два-три года я экспериментировал со способностями нейронных сетей, и в частности GAN (генеративно-состязательная сеть, алгоритм машинного обучения, построенный на комбинации из двух нейронных сетей, одна из которых генерирует образцы, а другая старается отличить правильные. — «Культура»), подражая живописи и фотографии.

В экспериментах с электронным микроскопом я пытался уловить суть того, что заставляет нас воспринимать изображения, создаваемые растровым электронным микроскопом. После тренировки GAN на большом наборе данных у меня появилась модель, которая превращала все, что «видит», в эту эстетику. Затем я использую эту модель в различных петлях обратной связи, где машина переосмысливает свой предыдущий вывод. В этот момент могут происходить очень интересные вещи, в частности, когда текстура становится формой, которая может превратиться в «смысл», как мы его понимаем.

— Расскажите, пожалуйста, о вашем проекте «Нейронный глюк».

— С помощью «Нейронного глюка» я намеренно привношу ошибки или сбои в архитектуру нейронных сетей, которые я раньше обучал. В отличие от ошибок в обычных графических файлах, которые, кстати, также способны создавать интересную эстетику, «глюки» в GAN могут иметь более богатые и неожиданные эффекты. Ведь ошибки происходят не только на стилистическом уровне, но и на семантическом. Лицо, «нарисованное» с помощью «Нейронного глюка», может иметь глаз вместо рта или волосы вместо кожи. Получаются очень сложные и странные результаты, порой даже пугающие.

— Насколько творчество, основанное на искусственном интеллекте, вообще можно назвать искусством?

— То, что мы сегодня называем искусственным интеллектом, — это набор сложных инструментов, включающих в себя и нейронные сети, и машинное обучение, и компьютерное оборудование. Они позволяют мне исследовать и преобразовывать пространства изображений, языка, музыки и почти всего остального, что может быть закодировано в некоторую форму цифровых данных. Традиционные инструменты это не позволяют сделать. Цифровые кисти и холсты не обязательно лучше привычных, но, по крайней мере, в моей художественной практике я чувствую, что они позволяют мне смотреть на вещи под разными углами. Дают новое понимание того, как мир существует во всей полноте своего разнообразия и как мы его воспринимаем. Гиперпространства, лежащие в основе большинства нейронных сетей, смогут стать для нас новой средой. Мы все еще в самом начале пути, должны научиться, как управлять этими пространствами и как художественно их осмыслять и использовать.

— Что новые инструменты дают вам как художнику?

— Искусство не может появиться только из того, что находится внутри вас, всегда должен быть какой-то внешний аспект, который находится вне вашего контроля, допускает случайные происшествия, которые, в свою очередь, могут питать ваше воображение и продвигать вас немного дальше в вашем путешествии. В живописи это может быть текстура холста и состав красок, «поведение» кисти, которые в некоторой степени имеют собственную жизнь. В моей области это случайность и внешние данные, которые продолжают давать мне неожиданные результаты, которые я затем пытаюсь использовать и контролировать. Это становится бесконечным циклом для новых открытий.

— Является ли сам алгоритм произведением искусства?

— Да, в моей работе системы, которые я создаю, включающие алгоритмы и модели, являются произведением искусства. Аппаратное обеспечение, в котором размещаются и работают эти системы или используется для отображения их результатов, является, конечно, частью искусства, но не существенным аспектом. Например, в «Воспоминаниях прохожих I» ясно, что компьютер или экран сломаются в какой-то, надеюсь, отдаленный момент в будущем, и было бы наивно полагать иначе. И хотя моя галерея гарантирует, что у нас есть запасные части и резервные копии, все-таки наступит момент, когда определенная часть оборудования может быть недоступна или машина не будет подлежать ремонту. Но я не сомневаюсь, что к тому времени появятся технологии, которые смогут легко эмулировать все оборудование. Один из способов убедиться в возможности эмуляции — это использование технологий с открытым исходным кодом, и я не полагаюсь на какие-либо внешние данные или программные интерфейсы, которые могут быть недоступны. Так что, пока есть резервная копия исходной операционной системы и моего кода, изображение будет жить и продолжать работать так, как я планировал.

— У художников есть профессиональные секреты. Они касаются состава красок, используемых холстов и так далее. А у вас есть свои ноу-хау, которые вы хотите сохранить в секрете?

— В случае с обычной картиной человек может сразу увидеть технические навыки художника, сравнить их со своими собственными способностями или неспособностью нарисовать это, и это вызывает либо уважение к художнику, либо приводит к классической реакции, что «любой пятилетний ребенок так может». В сгенерированном компьютером искусстве большинству людей трудно применить подобную измерительную систему — многие никогда не программировали сами. Многие делают вывод, что компьютеры «делают все сами» по нажатию кнопки или щелчку мыши, и что они делают это очень быстро. И они отчасти правы — я могу создать сотни изображений за несколько минут. Однако они не видят, что мне потребовались недели, месяцы, а иногда и годы, чтобы добиться результата. Возможность трансформировать идеи с помощью кода в произведение искусства, способность обучать нейронные сети, чтобы они стали выразительными, требует многолетней практики и опыта. Для неспециалистов, которыми, вероятно, являются большинство, захватывающая картинка, созданная по слегка измененной инструкции из ролика на YouTube, может казаться куда более впечатляющей, чем «странная» концептуальная компьютерная работа, которая пытается исследовать более глубокие вопросы о машинном творческом подходе.

И да, я несколько скрытен в своих методах по двум причинам. Одна из них лучше всего выражена Шерлоком Холмсом: «Вы же знаете, фокусником перестают восхищаться после того, когда он раскроет секреты своих трюков, и если я расскажу вам чересчур много о своих методах, вы, пожалуй, придете к выводу, что я, в общем-то, самая заурядная личность». В компьютерном искусстве все еще есть аспект магии, и пока мы не знаем, как была сделана работа, мы обычно больше очарованы ею.

Вторая причина напрямую связана с вышеупомянутым аспектом времени. В отличие от навыков рисования, которые нужно приобретать годами, компьютерный код и алгоритмы можно копировать одним щелчком мыши, и если вы получите их, вы сможете точно повторить то, что я делал. Если вы видите мое творение как гору, для подъема на которую мне потребовались недели и на которой я, возможно, захочу насладиться уединением и панорамой в качестве награды, то поделиться своими алгоритмами или «секретами» будет все равно, что построить лифт, позволяющий любому туристу добраться до вершины без усилий или навыков.

— Какие знания и навыки я должна иметь, чтобы начать работать в той же экспериментальной области, что и вы?

— У вас должно быть естественное любопытство и пытливое мышление. Умение программировать, или, вернее, научиться смотреть на мир глазами программиста — это, наверное, самый важный навык. В настоящее время появляется все больше инструментов, которые позволят вам работать с этой технологией даже без данного навыка, и они очень хороши, чтобы начать, но я считаю, что если вы хотите делать исключительную работу, вам придется лучше узнать ремесло.

— Какие существуют тенденции и направления в искусстве с использованием искусственного интеллекта?

— Я уже упоминал, что всегда есть этапы принятия и применения новых технологий в искусстве. В искусстве ИИ мы уже достигли второго этапа — по крайней мере, давно практикующие научились умело использовать эти новые инструменты и продемонстрировали, что они могут подражать своим предшественникам. Теперь пришло время прекратить подражать и начать использовать возможности, которые являются уникальными для этой новой среды, чтобы найти то, что нельзя сделать в других медиа. Настало время развивать язык этой среды так, как, например, развивалась кинематография в кинопроизводстве.

Лично я сейчас концентрируюсь на «значении», которое включает в себя большую работу с моделями генерации и анализа текста. Я надеюсь, что это путешествие поможет мне раскрыть секреты сторителлинга, которые, как я считаю, лежат в основе всего искусства, творчества и того, что делает нас людьми.

— Не расскажете об этой работе?

— Это «Адекватный ответ», инсталляция, в которой искусственный интеллект, обученный мной на «знаменитых» цитатах, создает пословицы или афоризмы, претендующие на значимость, которые никогда не повторятся. Эти предложения отображаются на механическом дисплее, который работает так же, как те, что устанавливались раньше на вокзалах или в аэропортах, прежде чем были заменены цифровыми экранами. Для взаимодействия с машиной вам придется встать на колени перед дисплеем, на котором вы увидите предложение, сгенерированное ИИ только для вас.

— Стоит ли ожидать появления шедевра от ИИ?

— Пока вы задаете мне этот вопрос и не можете задать его самому ИИ, ответ будет однозначно отрицательным. Умные нейросети и компьютеры — не художники. Художники — это те, кто использует искусственный интеллект в качестве инструмента. Может быть, один из них когда-нибудь создаст шедевр с помощью новых кистей и холстов — алгоритмов и умных машин. Но, как и в любой другой среде, шедевры редки, поэтому, пожалуйста, дайте нам немного времени, чтобы научиться играть на наших инструментах.

— Само понятие искусства изменится под влиянием новых технологий?

— На мой взгляд, единственная константа в искусстве состоит в том, что оно постоянно меняется и приспосабливается к обществу. Поэтому это понятие регулярно пересматривается. И, кстати, это тоже искусство — то, как оно меняется. Так что, конечно, оно изменится из-за новых технологий. Но в то же время понятие искусства трансформируется и из-за многих других сил, формирующих наше общество. Каждый участник в этой пьесе меняет его, пусть и совсем чуть-чуть. Поэтому изменения обычно не слишком заметны в конкретный момент времени. Но если вы оглянетесь назад или посмотрите вперед на 5-10 лет, вы вдруг заметите, что вся система значительно изменилась. Любопытно, что это очень похоже на то, как нейронные сети учатся и создают, например, изображения. Вы не можете точно определить один нейрон, который отвечает за результат, — это всегда сумма вкладов всех нейронов.

— Может ли искусственный интеллект со временем заменить художников?

— Сейчас я, скорее, наблюдаю, чем прогнозирую, и вижу, что все больше молодых художников стремятся изучить эти новые инструменты и использовать их в своей практике. Вижу, как хорошо зарекомендовавшие себя художники прыгают на подножку уходящего поезда и начинают использовать алгоритмы и машинное обучение, потому что это кажется им интересным и модным. И вижу людей, которые, возможно, даже не имеют высоких художественных амбиций, но используют инструменты ИИ очень художественно.

На данный момент умные машины не заменяют никого в сфере искусства, скорее, позволяют многим людям участвовать в творческом процессе. И в будущем никто из тех, кто захочет создавать традиционные произведения искусства, не перестанет это делать по той причине, что какие-то алгоритмы и программы лучше «рисуют», чем они. Заметьте, при том я не говорю, что художники смогут зарабатывать на жизнь, создавая картины. Во всех творческих областях, которые делают ставку на продажу своих работ: развлечения, музыка, кино, литература, — искусственный интеллект в какой-то момент подставит подножку авторам. Он сможет оптимизировать креативный продукт для любого конкретного рынка или целевой группы, а при необходимости даже для одного человека. Конкурировать с таким предложением сложно. И возникает еще другой вопрос — останутся ли крупные медиа-компании, которые будут контролировать эти продукты искусственного интеллекта, или у каждого дома будет свой собственный бот с открытым исходным кодом, который будет производить развлечения по запросу и бесплатно.

— К чему может привести такая полная атомизация общества?

— Этого невозможно предсказать, поскольку мы раньше не были в такой ситуации. Как только это произойдет, то, безусловно, художникам будет еще труднее, чем сейчас, зарабатывать на жизнь, если только вы не одна из немногих суперзвезд, так как зачем покупать красивую картину у художника, если вы сможете создать картину по своему вкусу одним нажатием кнопки? Конечно, всегда найдутся люди, которые предпочтут искусство «ручной работы» или сделанное человеком, но я считаю, что рынок для этого будет значительно меньше, чем сейчас.

— Вы как-то сказали, что ИИ наносит больший социальный ущерб по сравнению с другими типами цифровых технологий. Что вы имели в виду?

— Проблема с ИИ заключается в том, что его можно использовать невидимым и тонким образом, чтобы управлять нашим поведением, особенно в социальных сетях. В основе того, что мы называем «ИИ», лежит сверхчеловеческая способность машин распознавать паттерны в данных и затем пытаться использовать эту способность для оптимизации процессов ради достижения желаемой задачи. В социальных сетях мы все генерируем бесконечное количество очень личных данных, которые могут рассказать о нас самих то, чего мы можем даже сами не осознавать. Компании, имеющие доступ к этим данным, могут использовать ИИ, чтобы управлять общественным мнением, заставлять нас делать то, что мы не стали бы делать без этих влияний. Проблема заключается в том, что при использовании этих «враждебных атак» с помощью ИИ, данный тип контроля мы не замечаем, поскольку он будет применяться настолько постепенно и тонко, что будет казаться нам совершенно естественным.

— Искусственный интеллект часто вызывает апокалиптические страхи. Вы разделяете их? Что вы думаете о технологической сингулярности, когда машины станут умнее людей, а мы перестанем их контролировать?

— Я боюсь людей больше, чем машин. Не верю в сценарий «Терминатора» и был бы очень рад, если бы машины стали умнее людей, поскольку опыт человечества в том, как сделать мир лучше, очень неоднозначен. Я надеюсь, что как только машины станут более разумными, то же самое произойдет и с нами.

— Станут ли эти умные машины новой формой жизни?

— Говорить о жизни — значит также говорить о смерти, и это единственное, что отличает машины от людей: алгоритмы или ИИ не умирают. Да, вы можете вытащить вилку питания, но это не то же самое, что умереть, так как после восстановления питания машина просто продолжит работу с того места, где она была остановлена. Так что нет, я не думаю, что это будет новая форма жизни, но это будет новая форма разума и другой тип сущности, с которой нам придется научиться жить.

— Любая масштабная природная или техногенная катастрофа лишит человечество всех технических достижений, в частности, и искусственного интеллекта. Задумываются ли над этим художники, использующие его в своих работах?

— Вы имеете в виду, что мы стоим перед угрозой краха инфраструктуры и цивилизации? Я бы с этим согласился. Можно сказать, что мы несемся наперегонки со временем, пытаясь его обогнать. Но те же самые технологические достижения, которые позволяют нам жить в достатке и изучать загадочные технологии искусственного интеллекта, способствуют разрушению окружающей среды и трансформируют наш образ жизни. Возьмем, к примеру, интернет — с одной стороны он позволяет обмениваться знаниями и информацией с беспрецедентной скоростью. В то же время он меняет наше социальное поведение и убивает маленькие магазинчики по соседству. Как мы видим теперь, некоторые вещи, которые мы принимали как должное, скажем, тот факт, что можно купить рулон туалетной бумаги в супермаркете, оказываются не такими надежными, как мы думали раньше. Очень возможно, что мы жили в золотые времена, не осознавая этого по-настоящему, и теперь эти времена заканчиваются.

— Самая обсуждаемая тема сегодня — коронавирус. Будет ли она отражена в вашем творчестве? И что вы думаете обо всей этой ситуации?

— Я наблюдал за распространением коронавируса с начала января, когда впервые услышал о нем от своих коллег в Азии. Смотрел я на COVID-19 через очки программиста, поэтому был совершенно уверен, что новый вирус, скорее всего, станет серьезной проблемой во всем мире.

Моя практика как художника связана с исследованием систем. Поэтому мне очень интересно, как эта пандемия повлияет на систему, которой является наше общество. Я не думаю, что создам художественное произведение, посвященное вирусу, но тем не менее я начал документировать некоторые эффекты, которые пандемия оказывает на наше поведение.

Например, я опубликовал коллекцию твитов пустых полок супермаркетов, когда по Германии прокатилась первая волна покупок про запас, и сделал несколько компьютерных моделей, визуальных симуляций, созданных искусственным интеллектом, которые показывали распространение вируса с социальным дистанцированием и без него. Я хотел показать людям, что ограничительные меры — не проявление истерии, а абсолютно необходимая история.

И хотя COVID-19, скорее всего, не вдохновит меня на создание произведения, он уже повлиял на мое творчество. Выставки и переговоры отменяются или откладываются, а после краха фондового рынка вряд ли коллекционеры бросятся покупать произведения искусства. Но в то же время мой стиль работы практически не изменился — я всегда работаю один в студии. Поэтому когда я сижу за компьютером, ничего не меняется, кроме моего твиттера, звучащего как заезженная пластинка, играющая «La Macаrеna» без остановки. Определенно, мы живем в «интересные времена» в смысле известного всем грозного пожелания в Древнем Китае. Но мы ничего не можем с этим поделать, мы должны жить в них прямо сейчас.

Материал опубликован в № 3 газеты «Культура» от 26 марта 2020 года в рамках темы номера «Искусственный интеллект»