Евгений ТРОСТИН

12.01.2022

До появления его ракет лучшие умы человечества почти ничего не знали о космосе. Вот она, «роль личности в истории», — за считанные годы Сергей Королев продвинул научно-техническое развитие жителей планеты Земля на много десятилетий вперед. Наш самый прославленный главный конструктор освоил предмет, доступный немногим, — суворовскую науку побеждать. А скольких ученых он научил ставить космического масштаба задачи и достигать намеченного!

МИССИЯ ПЕРВОГО

Он родился в начале 1907 года в семье учителя русской литературы. В городе Нежине пятилетним мальчишкой впервые увидел полет авиатора, причем знаменитого — Сергея Уточкина, одного из первых русских летчиков. Несколько недель Сережа Королев говорил только об этом — о человеке, поднявшемся в небо. В юности выучился водить мотоцикл и гонял по бездорожью, не считаясь с опасностями, даже усовершенствовал модель стального друга. С тех пор у него сохранились «мотоциклетные» шрамы. (Много лет спустя, став самым засекреченным человеком страны, маститый академик любил ускользнуть от охраны и вволю прокатиться с ветерком на ревущей двухколесной машине.)

Он стал планеристом, конструировал самолеты и летал на них. Участь кабинетного ученого его не прельщала. Окончив Московское высшее техническое училище имени Баумана (сейчас там стоит памятник великому конструктору), заболел идеей покорения космоса. Ни тогда, ни даже в середине 1950-х в научном мире никто не верил, что полеты на орбиту станут в ХХ веке реальностью. А Королев и другие «заочные» ученики Циолковского верили и готовы были отдать жизни ради того, чтобы фантастика превратилась в чертежи, а те — в ракеты.

В 1933 году Сергей Павлович стал заместителем директора Реактивного научно-исследовательского института, где создавались ракетные системы военного назначения. Королев работал над проектом ракетоплана и не только... Рискнул потратить часть средств на незапланированные (и не давшие результата) эксперименты. Тогда подобное расценивали как вредительство. Летом 1938-го его арестовали.

Он оказался на Колыме — как обыкновенный заключенный. Ходатайства выдающихся летчиков Михаила Громова и Валентины Гризодубовой помогли пересмотреть дело. Поспособствовало этому и то, что королевский ракетоплан наконец-то успешно прошел испытания. В 1940-м конструктора вызвали в Москву и позволили ему работать по специальности в шарашке. Там он проектировал ракету дальнего действия. Наконец, летом 1944-го получил свободу, а вскоре после Победы возглавил группу советских ученых, вылетевших в Германию для осмотра трофейного оружия. Забыть о несправедливом наказании не мог, но и в страдальцы себя записывать не хотел. Веривший в свою миссию и собственный талант, ученый стал по крупицам собирать то, что в будущем получит название «космонавтика».

К исполнению мечты многих поколений Сергей Королев шел несколько десятилетий и особого внимания на встреченные по пути преграды не обращал. Одиночкой он, конечно же, не был — в современной науке возможны только коллективные открытия. Рядом с ним неизменно трудились необыкновенно талантливые люди, к примеру, академик Валентин Глушко, создатель самых мощных двигателей ХХ века. Тот также с юности мечтал о межпланетных путешествиях, переписывался с Циолковским и был для советской космической программы, пожалуй, не менее важной фигурой, чем сам Королев. Их сотрудничество и профессиональные споры определили судьбу космонавтики на десятилетия вперед. Известно изречение Сергея Павловича: «Человек, который верит в сказку, однажды в нее попадет, если у него есть сердце». Так в его жизни и случилось.

В КОСМОС НА «СЕМЕРКЕ»

Он был не только великим конструктором, создавшим самую надежную ракету «всех времен и народов» Р-7, «семерку» (она-то и поспособствовала воплощению мечты о космосе в реальность), но и гениальным управленцем, создал и отладил систему, в которой ученые, инженеры, рабочие, летчики-космонавты, врачи, инструкторы работали заодно, решали одну на всех задачу и потому побеждали.

Уже в первые послевоенные годы королевцы на пути к орбите опережали американцев. «Трофейный» немец Вернер фон Браун, проводя эксперименты с животными (на них испытывали, прежде всего, космические перегрузки), сделал ставку на приматов, а Королев предпочел собак и оказался прав: самые выносливые и самые благородные в мире советские дворняжки его не подвели. Помните фотографию, на которой он обнимает собаку? На этом черно-белом снимке особенно притягателен его добрый, благодарный взгляд: главный конструктор обожал их, космических первопроходцев.

Когда к нему в Подлипки (ныне — подмосковный наукоград Королев) приходил новый молодой сотрудник, Сергей Павлович, несмотря на сверхзанятость, посвящал ему не меньше часа, расспрашивал обо всем: о научных интересах, взглядах на технику и будущее космонавтики, о любимых книгах, фильмах, спектаклях, песнях... Второстепенного для него не существовало. Ему нужны были не «сухари», а люди, умеющие ценить жизнь, не карьеристы, а отважные, не боящиеся трудностей и опасностей исследователи. Без риска, без тактических поражений больших открытий не бывает. А еще его ученики отмечали такое качество наставника и руководителя: «В нем жила невероятная энергия. Космическая. Кажется, он мог на глазах у всех взлететь — силой мысли».

Подготовивший «от и до» первый в мире полет человека в космос Королев воспитал из молодого летчика стойкого, отважного первопроходца, не дрогнувшего и тогда, когда ему привиделось, что при спуске его корабль загорелся. Да и само понятие (емкое, понятное каждому) «космический корабль» тоже ввел в обиход главный конструктор ОКБ-1.

РУССКОЕ СЛОВО «СПУТНИК»

Будущих космонавтов он называл «ореликами». Те свято верили в него, в его незыблемую правоту. Грустил Королев лишь об одном, о том, что невозможно было самому отправиться в космос. «Был бы я на двадцать, да хотя бы на пятнадцать лет помоложе — признаюсь тебе, все сделал бы для того, чтобы полететь первым. Я ведь когда-то потому и занялся ракетами, что захотел полететь на Марс», — говорил он Георгию Гречко, пришедшему в «фирму Королева» еще студентом и делавшему расчеты для первого спутника.

4 октября 1957 года был самым счастливым днем в его жизни. Ведь именно тогда, с запуском первого аппарата на орбиту, наша техника впервые преодолела притяжение Земли. Расчеты оправдались, «семерка» не подвела, и «шарик» стал подавать сигналы, которые потрясли мир. С этого дня и следует вести отсчет истории космонавтики, с тех пор русское слово «спутник» не нуждается в переводе на иностранные языки.

Впечатлительным американцам казалось: если уж русские прорвались в космос, то вот-вот на Вашингтон и Нью-Йорк полетят их бомбы. Это уже потом выяснилось, что космонавтика — дело мирное, хотя достижения Советского Союза в ракетостроении солидный военный потенциал нашего государства демонстрировали более чем красноречиво.

Говорят, Нобелевский комитет хотел присудить нашему главному конструктору премию, но первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев заявил: «Запустил Спутник весь советский народ, а стартовой площадкой был социализм». Отчасти руководитель государства был прав: чтобы реализовать подобный проект через 12 лет после Победы, требовались усилия всей страны. И все-таки немного жаль, что среди наград и регалий академика Королева нет Нобелевской премии, которую он заслужил, как никто другой из ученых ХХ века.

После спутника и Гагарина наша космонавтика устанавливала рекорд за рекордом: первый коллективный полет, первая женщина на орбите, первая стыковка в безвоздушном пространстве, первая фотография лунной поверхности... Все эти вехи мировой истории были предопределены тем, что Королеву удалось создать постоянно работающую индустрию, где отменно сочетаются наука и практика, героизм и расчет. Вся страна смотрела на космонавтов как на полубогов, а они с не меньшим пиететом относились к Сергею Павловичу.

ПОД ГРИФОМ СЕКРЕТНОСТИ

Все, что было связано с его жизнью и деятельностью, составляло государственную тайну, во всяком случае — начиная с запуска первого искусственного спутника Земли и до смерти в кремлевской больнице. В газетах он фигурировал как Главный Конструктор — без имени и фамилии. Научные статьи и доклады публиковал под псевдонимом, на конференциях не выступал, по миру не путешествовал. Насколько трудным испытанием была для него такая конспирация, неизвестно. Возможно, он просто убедил себя в том, что так — вдали от мирской суеты — легче творить, заниматься любимым делом, и не стремился сломать «золотую клетку», в которой жил. Сотрудники и коллеги его уважали, а за ветреной славой Королев не гнался, иначе пошел бы в свое время в актеры (друзья замечали у него и такой талант).

В последние годы он напряженно работал над лунной программой. Многие профессионалы, включая таких всемирно известных космонавтов, как Алексей Леонов и Валерий Рюмин, считали, что, если бы Сергей Павлович прожил еще пять-шесть лет, то первыми на Луне оказались бы наши герои. Ведь ему часто удавалось невозможное, а после его смерти советскую космонавтику стали преследовать трагические неудачи. Да что там Луна — еще в 1959 году он предлагал детальный план запуска марсохода. И наверняка добился бы этого, если бы здоровье не подвело...

О его смерти до сих пор ходит немало слухов. Говорят, что накануне госпитализации Королев потерял свой талисман — двухкопеечную монетку. Академик был не чужд суеверий, хоть и не давал им властвовать над собой. Одному из приятелей тогда писал: «Мои планы и дела не шибко важные, буду весь январь в больнице лечиться. Ничего особенного нет, но вылежать надо. Все прочее — как всегда, в неудержимом и стремительном движении».

Главному конструктору предстояла «пустяковая операция», о которой вроде бы и волноваться-то не стоило: удаление полипа из прямой кишки. Причем оперировать его взялся лично министр здравоохранения СССР Борис Петровский, настоящий мастер своего дела. Однако на операционном столе выяснилось, что больному поставили неверный диагноз: безобидный полип оказался саркомой. Началось кровотечение, потребовавшее от врачей новых усилий. Итог оказался трагическим: опухоль академику удалили, но пробудиться от наркоза он не сумел.

В последние годы все чаще пишут о том, что роковую роль сыграла давнишняя травма челюсти, полученная при допросе после ареста. Но скорее всего речь нужно вести о халатности при подготовке к операции, о недосмотре медиков.

За два дня до того, как он оказался на хирургическом столе, ему исполнилось 59 лет. Шеф ОКБ-1 себя не берег. Хоть и страдал от сердечной недостаточности, спал урывками, а полноценно отдыхать так и не научился. И тем не менее до последних дней был физически сильным, деятельным, целеустремленным. А кроме того, элегантным, эмоциональным, открытым для всех, кто его окружал. Смерть Сергея Павловича стала неожиданным ударом и для семьи, и для соратников, и для руководителей государства.

Прощались с ним в Колонном зале Дома союзов. Похоронили Королева в Кремлевской стене. Почти сразу после смерти он стал одним из самых известных людей в СССР, его портреты появились не только в газетах, но и в школьных учебниках. Но посмертная слава не могла примирить с мыслью об утрате тех, кто знал главного конструктора, кто понимал его значение для науки.

ВСЕЛЕННАЯ КОРОЛЕВА

Сергей Королев — ученый, которому поклоняются. Этот подвижник отдал все силы без остатка, чтобы сдвинуть с мертвой точки великое дело — прорваться на орбиту. В будущем «межпланетные путешествия», конечно же, станут играть все более важную роль в жизни человечества. Появятся исследовательские базы на других планетах, спутники станут регулярно летать вокруг Марса и Венеры, а люди будут отправляться в космос по путевкам, как и предрекал Сергей Павлович, исполнивший космическую мечту Леонардо да Винчи, Сирано де Бержерака и Константина Циолковского, превративший сказку в быль, открывший Вселенную, где многие ученые ведут летоисчисление «от Королева».

Ну а мы вправе гордиться тем, что первооткрыватель космонавтики говорил по-русски, жил и работал в нашей стране, был ее истинным патриотом.

Материал опубликован в декабрьском номере журнала Никиты Михалкова «Свой».