Институт культурного и природного наследия имени Д.С. Лихачева выпустил книгу о легендарном московском памятнике.

Издание «Жемчужина Замоскворечья. Усадьба Аверкия Кириллова на Берсеневке в истории и культуре Москвы и России» посвящено красивому зданию, расположенному в центре столицы — по соседству с Домом на Набережной. О том, как старинным палатам удалось уцелеть в мясорубке истории, и об их загадках «Культуре» рассказала одна из авторов книги, историк Александра Смирнова, ведущий научный сотрудник Центра краеведения, москвоведения и крымоведения Института Наследия.

— Палаты Аверкия Кириллова — памятник XVI–XVIII веков, он неоднократно реставрировался. К какой эпохе приближен его нынешний облик? 

— Облик палат — это отражение их судьбы. В 1950-е здесь проводились научно-реставрационные работы под руководством Гали Владимировны Алферовой. Было установлено, что в подклетах есть фрагменты кладки, относящиеся к рубежу XV–XVI веков. Это остатки белокаменного дворца — какого именно, нам неизвестно. В 1650-е на его месте было возведено нынешнее здание. Его владельцем был думный дьяк Аверкий Кириллов. При его наследниках — сыне Якове Аверкиевиче, а потом вдове Якова Ирине Симоновне — были созданы боковые пристройки. Сегодня здание делает узнаваемым его северный фасад, выходящий на Москва-реку. Он был пристроен уже в начале XVIII века — это замечательный пример петровского барокко, редкого для Москвы, поскольку Петр I в те времена уже мало интересовался Белокаменной. Так что в современном облике палат отражены все три этапа строительств. Интересен и внутренний облик здания, его старинная планировка, во многом сохранившаяся. Поднявшись наверх из древних подвалов-подклетов, можно увидеть два каменных этажа со сводчатыми палатами и один деревянный — так называемый «теремок». И совершить путешествие из XV–XVI веков в XVII, а затем — в XVIII. 

— Какой период существования палат наименее изучен?

— По истории палат на Берсеневке написано не так уж мало, но есть сюжеты и темы, которые еще требуют изучения. Например, средневековый период. Казалось бы, с середины XVII века все более-менее понятно. Об истории строительства палат можно прочитать и в справочниках, и в ряде статей. Работая над книгой, мы с Владимиром Фотиевичем Козловым, известным историком и москвоведом, не ставили задачу специально изучать архитектурную историю памятников усадьбы на Берсеневке. Однако, исследуя документы, обратили внимание на некоторые несоответствия или неточности, встречающиеся в литературе. Например, почти везде строителем барочного фасада палат в начале XVIII века называется дьяк А.Ф. Курбатов. Но приводимые в разных работах биографические данные указывают на дьяка А.А. Курбатова. Для ответа на вопрос, имел ли он отношение к палатам на Берсеневке, нужны дополнительные исследования, об этом мы пишем в книге. Нет полной ясности в вопросе, что спасло палаты в 1930-е, когда решение об их сносе и о сносе храма Николы на Берсеневке было практически принято. Мы знаем далеко не все подробности пребывания в усадьбе на Берсеневке различных научных учреждений в 1920–1940-е. Ответы на эти и другие вопросы нужно еще искать. 

— История не сохранила даже имени архитектора, пристроившего в начале XVIII века ризалит, ставший визитной карточкой палат…

— Известные исследователям документы не содержат указания на авторство проекта или на личность строителя. Однако помимо документов есть и сама архитектура, которая является источником сведений. Исследователи, называют, например, имя Ивана Зарудного, который возвел знаменитую Меншикову башню. И действительно: у этих зданий много общего. Другая версия — Михаил Чоглоков, автор Сухаревой башни. В литературе можно встретить и некоторые другие имена. В любом случае, сам уровень архитектурно-декоративного решения северного ризалита-пристройки свидетельствует о том, что здесь трудился один из лучших мастеров своего времени.

— Что спасло палаты от разрушения? Ведь по соседству было снесено множество старинных зданий — в том числе во время строительства Дома на Набережной.

— Действительно, в конце 1920-х — начале 1930-х для памятников настали тяжелые времена. Однако и в предшествующие годы далеко не всегда осознавали ценность старины. Известны примеры утраты памятников до революции — скажем, в начале XIX века. Для XVIII столетия было характерно преимущественно нигилистическое отношение к русскому средневековому наследию. Впервые угроза утраты палат возникла еще в 1760-е. К тому времени здание перешло в казенное ведомство, здесь разместились Корчемная канцелярия и контора — рядом находился Винно-соляной двор. Когда встал вопрос о ремонте палат, осматривавший их архитектор пришел к выводу, что дом лучше снести и построить новый. Подвалы отсырели, кровля была повреждена, в стенах было немало трещин. К счастью, здание все же решили отремонтировать. Очень важный период в истории усадьбы на Берсеневке связан с Московским археологическим обществом (МАО). Оно было создано в 1864 году ученым, археологом, собирателем, меценатом графом Алексеем Сергеевичем Уваровым, который был председателем общества вплоть до кончины в 1884-м. Затем его дело продолжила супруга и сподвижница графиня Прасковья Сергеевна Уварова. МАО просуществовало до 1923 года. Оно было открыто для всех, кто интересовался стариной, археологией, занимался изучением памятников. Поначалу заседания общества проходили в Леонтьевском переулке в особняке Уваровых, еще в нескольких московских домах. Но довольно скоро возник вопрос о собственном здании. Еще до переезда на Берсеневскую набережную в протоколах заседаний МАО встречаются упоминания о палатах, об их истории и о том, что дом находится в аварийном состоянии. Сведения о последнем ремонте относились к началу XIX века: известный архитектор Елизвой Назаров в 1806 году составил смету на ремонт. Тогда палаты принадлежали Сенату, и здесь размещались сенатские курьеры: наше здание так и называли — Курьерский дом. В общем, Московское археологическое общество стало хлопотать за палаты Аверкия Кириллова. Император Александр II удовлетворил просьбу общества и передал ему дом в 1868 году, в октябре 1871-го здесь прошло первое заседание МАО. Обветшавшему зданию повезло. Московское археологическое общество, получив палаты, обратились в Министерство юстиции, в ведении которого ранее находился Курьерский дом, с просьбой о выделении средств на ремонт: граф Уваров много жертвовал на работу общества, однако на все денег не хватало. В Министерстве денег не нашлось, но все же обществу удалось решить вопрос с финансами и провести ремонт, а также первую реставрацию древнего здания. Сыграли свою роль и пожертвования самих членов общества.

В третий раз угроза возникла в 1930-е. Это время, как я уже говорила, было тяжелым для памятников. И самую большую опасность для древнего ансамбля представляло начавшееся в конце 1920-х строительство Первого Дома Советов (Дома правительства или Дома на Набережной, как его часто называют сегодня). Архитектор Борис Иофан приложил немало усилий, чтобы освободить площадку по соседству, занятую храмом Николы, палатами думного дьяка и Набережными палатами. В начале 1930-х было принято решение о сносе храма Николы на Берсеневке, вероятно, шла речь и о древних палатах. Памятники пытались спасти руководители Центральных государственных реставрационных мастерских (ЦГРМ), располагавшихся в палатах с середины 1920-х. Например, Лидия Николаевна Лещинская, бывшая тогда директором ЦГРМ, упорно отстаивала храм и указывала на ценность палат, отказываясь от переезда в другое место. Конечно, борьба за здания была и борьбой за сохранение самих ЦГРМ. В любом случае мы благодарны людям, вставшим на защиту древнего ансамбля. Известный краевед Николай Павлович Анциферов говорил, что у каждого исторического места есть свой гений — genius loci. Быть может, именно этот гений места и повлиял на судьбу средневековой усадьбы на Берсеневской набережной. Решение о сносе храма вскоре было отменено, не тронули и палаты. Не были, к счастью, реализованы амбициозные проекты Иофана — строительство Дворца Советов на месте снесенного Храма Христа Спасителя, а также второй очереди Дома Советов. А памятники усадьбы Аверкия Кириллова решили приспособить под жилье — туда заселили обслуживающий персонал Первого Дома Советов, сделали общежитие.

— Работники жили в палатах вплоть до начала 1960-х. Какой ущерб это нанесло зданию?

— Гали Владимировна Алферова писала, что в 1950-е палаты были в плохом состоянии. Внутри было множество перегородок, окна и дверные проемы были растесаны или заложены. Реставрационные работы в храме и палатах начались еще в 1940-е. Благодаря реставраторам, палатам был возвращен его исторический облик. Например, восстановлена внутристенная лестница, ведущая из подклета на первый этаж. Она была практически разрушена: нашли фрагменты ступеней, по которым смогли ее воссоздать. Отреставрировали значительную часть окон. Наиболее значительная реставрация была проведена в древнем подклете палат и в северной пристройке-ризалите. Реставрационные и ремонтные работы проводились и в последующие десятилетия. 1940-е в палаты вернулись научные учреждения: Центральный НИИ методов краеведческой работы, который затем преобразовали в НИИ музееведения, потом, в 1969-м, — в НИИ культуры и, впоследствии, в 1992-м, — в Российский институт культурологии. Со временем жильцы съехали, а древние палаты и сегодня (вот уже более 150 лет) являются центром научно-культурной и просветительной работы. Еще недавно внутри здания было множество выгородок, маленьких комнаток, кабинетов. Но с конца 2014 года убрали внутренние перегородки, провели косметический ремонт, вернули исторический вид одному из самых интересных помещений — Крестовой палате, бывшей некогда залом заседаний МАО. Сегодня можно любоваться не только внешним обликом палат и Никольского храма, но и посмотреть сохранившуюся историческую планировку и интерьеры палат.

— Когда произошли перемены в нашем обществе и люди поняли, что нужно беречь старину?

— Пожалуй, понимание ценности собственной истории, внимательное отношение к памятникам начало формироваться на рубеже XVIII — XIX веков и продолжало складываться на протяжении XIX столетия — благодаря и деятельности ученых обществ, и ряду шагов, предпринятых государством. Велика заслуга Археологической комиссии, археологических обществ, в первую очередь, МАО, губернских статистических комитетов, Русского географического общества и многих других в развитии наук о древностях, в собирании музейных коллекций, в изучении и сохранении документальных и материальных памятников, в изучении края, его традиций и наследия, в становлении системы охраны памятников.

— Много ли в Москве хорошо сохранившихся зданий XVI–XVII веков? 

— Если говорить о палатах — то да, такие памятники есть. Московское краеведческое общество, которое Владимир Фотиевич (председатель) и я представляем, к теме московских средневековых палат обращалось неоднократно. В 2015 году, например, мы посвятили ей одни из наших традиционных Барановских чтений (памяти великого реставратора П.Д. Барановского). Сегодня, помимо прочего, можно увидеть палаты Московского Печатного двора на Никольской, палаты Мазепы в Колпачном переулке, палаты бояр Романовых и Старый Английский двор в Зарядье. В Замоскворечье, как мы пишем в книге, также сохранилось немало средневековых палат или более поздних зданий, в основе которых — постройки XVI–XVII веков. Например, «Стрелецкие палаты», где сейчас расположен Музей Московских стрельцов Российского военно-исторического общества. Однако наш памятник все же уникален, поскольку являет собой целый комплекс: Палаты Аверкия Кириллова, храм Николы на Берсеневке и Набережные палаты, исторически связанные с палатами думного дьяка. Часто можно услышать, что храм был домовой церковью Кирилловых. Это не совсем верно. Аверкий Кириллов был прихожанином этого храма, делал большие клады, как и его наследники, в 1650-е именно он перестраивал храм одновременно с палатами и даже вероятно, что в конце XVII века между красным крыльцом палат и храмом существовал крытый переход-галерея. По сути, для семьи Кирилловых храм выполнял роль домового, но при этом оставался и приходской церковью. Между Никольским храмом и палатами думного дьяка сложились нерасторжимые исторические связи. Эти памятники воспринимаются как единый усадебный комплекс, сегодня подобных средневековых ансамблей в Москве больше нет, в этом — уникальность наших палат как историко-архитектурного памятника. И еще от других средневековых памятников их отличает более чем полуторавековая связь с наукой, культурой и просвещением.