Тамара ЦЕРЕТЕЛИ

17.12.2015

29 декабря 1915 года в Москве был открыт знаменитый Поленовский дом — первое учреждение, помогавшее любительским театрам по всей стране. В советское время он превратился в методический центр, поддерживающий художественную самодеятельность. Век спустя детище Василия Поленова и Саввы Мамонтова, именуемое сегодня Государственным российским домом народного творчества (ГРДНТ), занимается тем же. 

Столетие отметили декадой юбилейных мероприятий: вручением премии правительства Российской Федерации «Душа России», концертами, выставками «Кукла в национальном костюме» и «Сокровища российской глубинки», фотовыставкой «Народное творчество в лицах. Из века в век…», конференциями, в том числе в рамках Санкт-Петербургского международного культурного форума, конкурсом «Русь мастеровая»... Между этими событиями директор ГРДНТ Тамара Пуртова побеседовала с корреспондентом «Культуры».

культура: В советское время была создана целая система клубной работы с координирующим центром в Москве — Домом народного творчества. Она уникальна или ей предшествовали зарубежные аналоги?
Пуртова: Это чисто российское явление, распространившееся затем и в других странах — во всяком случае, в восточноевропейских. Где-то система функционирует до сих пор — например, в некоторых странах СНГ. На нашу конференцию «100 лет творчества» мы пригласили коллег из других государств — и бывшего соцлагеря, и западноевропейских.

культура: Западные коллеги тоже перенимают ваш опыт?
Пуртова: Они бы рады, но у них нет такого госфинансирования. Так что пока просто завидуют. Зато там развито меценатство. Многие народные коллективы существуют исключительно за счет спонсоров.

культура: Когда-то и у нас состоятельные граждане занимались поддержкой самодеятельности. Сегодняшние миллионеры не интересуются народным творчеством?
Пуртова: Почему же? Минкульт даже вручает премию «Меценат года». В регионах есть люди, помогающие домам культуры. Земляков часто поддерживают — например, воссоздают какой-нибудь промысел. Но эти люди не всегда хотят себя афишировать. В рамках Декады мы провели даже специальный круглый стол «100 лет российского меценатства. От Поленовского дома к Фонду Тимченко». Так вот, в фонде просили, чтобы его имя не фигурировало. Я им говорю: «Послушайте, вы же более 50 миллионов выделили на поддержку культурных проектов в малых городах и селах, как же вас не упомянуть?» Еле уговорила.

культура: Ваш Дом всегда занимался продвижением любительского искусства. Из самодеятельности вышли многие профессиональные коллективы — тот же Хор имени Пятницкого. А труппа «Предел» из городка Скопина собирает все театральные награды...
Пуртова: Знаете, почему? Любительская сцена — площадка для экспериментов. Вспомните московские театры-студии на Юго-Западе, на Пресне, студенческий театр МГУ. Или возьмите современный танец, который не пускали на профессиональную эстраду. Они ведь все у нас начинали. Помню, как писала в Челябинскую область в защиту театра Ольги Поны. Теперь это прославленный коллектив. Еще одни наши «подопечные» — наивные художники. Мы первыми устраивали их выставки, тихонько копили работы. А в 1976 году передали нашу коллекцию в Музей самодеятельного творчества народов России, открывшийся в суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре. А теперь вот решили подарить собрание наивной живописи Московскому музею современного искусства,  чтобы оно дошло до широкой аудитории.

культура: При этом вас всегда в чем-то обвиняли: в 1930-е — в «дореволюционном подходе», в 40-е — в чрезмерном увлечении «обрядовыми архаичными песнями». А потом и вовсе в том, что отвлекаете трудящихся от работы.
Пуртова: Да. А в  90-е стали говорить, будто у нас все политизированное, идеологизированное. Якобы мы крестьянскую культуру не поддерживали. Как же не поддерживали, когда только этим и занимались, прятали за своей спиной. Помню, в 1988-м, на Первом Международном фестивале фольклора в Москве, работники ЦК спрашивали: «Что это они у вас тут поют? Дайте-ка текст!» А уж если, не дай Бог, кто-то на сцену с иконой выйдет, обряд какой воспроизведет...

культура: Теперь вас упрекают в том, что не продвигаете аутентичный фольклор, не соблюдаете чистоту жанра.
Пуртова: Сама я не сторонница запретов. Нельзя ставить рамки в искусстве. Задача нашего Дома — методическая работа. Мы должны рекомендовать, ориентировать на репертуар, который несет идею добра, нравственности, патриотизма. У меня всегда вызывают недоумение фольклористы, утверждающие: можно только так. А почему нельзя эдак? Мы же так все зачеркнем — и народный театр, и авторскую песню, и эксперименты... К тому же я глубоко убеждена: традицией в ее естественном виде очень трудно заинтересовать широкую аудиторию. 

Не устаю объяснять: аутентика — это прекрасно, но она существует только в среде бытования. Нельзя назвать исполнение аутентичным, если стоишь спиной к кулисам, лицом к зрителям. Ведь в деревнях пели в кругу. Когда круг разомкнулся, получился не подлинный фольклор, а представление. А у нас все с конвенцией носятся — давайте охранять традиционную культуру. Охранять от кого? От народа? Зафиксировать один образец и только его использовать? А с чего вы взяли, что именно он настоящий? Я вот не уверена, что знаю, как надо. Но есть люди, считающие, будто им ведомо. Это очень опасно — перестать сомневаться в себе... А насчет подлинной традиции — посмотрите на коллективы, руководителям которых вручили премию «Душа России». Например, ансамбль «Читинская слобода», представляющий культуру семейских — староверов Забайкалья. Куда «аутентичнее»? Или «Вуюись» из Удмуртии...

культура: «Душа России» ведь тоже была учреждена по инициативе Дома народного творчества?
Пуртова: Да. Сначала это была ведомственная премия Министерства культуры. А с 2007-го стала правительственной наградой. Ее присуждают не коллективам, а личностям — за заслуги в развитии народного творчества. Каждый субъект федерации выдвигает свою кандидатуру. Наша задача — собрать экспертов, которые выберут лучших мастеров в своей номинации. Кстати, в этом году премия впервые уехала в Севастополь — руководителю хореографического ансамбля «Радость». Коллектив, естественно, и в нашем гала-концерте участвовал. Представляете, 32 мальчика — дети «черноморцев» — исполняют матросский танец. Вот вам патриотизм. А они еще и майки надели с надписью: «Севастополь. Радость. Россия».