Денис СУТЫКА

02.11.2019

2 ноября исполнилось 90 лет легендарной актрисе МХТ имени Чехова Раисе Максимовой. Накануне юбилея «Культура» расспросила народную артистку России о работе с корифеями МХАТа, постановках молодых режиссеров и сотрудничестве с Олегом Ефремовым.

культура: Раиса Викторовна, Вы почти ровесница газеты «Культура».
Максимова: Неожиданно! (Смеется.) У меня с вашим изданием связаны теплые воспоминания. Мой младший сын Алексей окончил театроведческое отделение ГИТИСа, и его пригласили на стажировку в «Советскую культуру». В газете раньше была юмористическая страничка к Новому году, не знаю, осталась ли сейчас?

культура: К сожалению, нет.
Максимова: А в конце 80-х была — ​Леша писал туда всякие смешные истории, связанные с актерской профессией. Он хорошо себя проявил, и его взяли в штат. Однажды даже подготовил материал про путешественника, отправившегося в кругосветку. Cын проехал с ним по всей России.

культура: Про Вас писал «по-блату»?
Максимова: (Смеется.) Нет. Но я ему помогала, если надо было сделать интервью с кем-то из артистов МХАТа или с тогдашним худруком Олегом Ефремовым… В 90-е ушел из газеты: затянула другая жизнь. Очень жаль: хорошо писал, учился вместе с Вадимом Верником и, наверное, мог бы стать неплохим театральным критиком.

культура: Вы родом из Саратова — ​колыбели больших русских артистов. Как увлеклись театром?
Максимова: Случайно нашла кусочек газеты, где было написано: завтра в такой-то час драматический театр имени Карла Маркса приглашает на прослушивание молодых людей. Утром уже была на месте. В комиссии сидела дирекция, из Москвы два человека приехали. Пришло ребят 20, а надо взять только пятерых. Я, 17-летняя девчушка, оказалась в их числе. Это даже была не студия, а вспомогательный состав в театре. Первая запись в моей трудовой книжке: «Артистка вспомогательного состава».

культура: Наверное, для массовки набрали?
Максимова: Можно и так сказать. Театр в Саратове был хороший, но почти все артисты дореволюционные: Карганов, Несмелов, Соболева, Муратов… А молодежи не хватало, единственная — ​Лилечка Шутова, хорошая артистка, но она уже была не так молода. Требовалась массовка, ну и какие-то роли немножечко подкидывали. В театре драмы пробыла два года, а потом меня пригласил к себе руководитель Саратовского ТЮЗа Юрий Петрович Киселев и сразу дал дебют — ​главную роль в «Аттестате зрелости». Даже играть не нужно было: я сама только-только аттестат получила. В ТЮЗе проработала два года, там меня впервые увидел Олег Павлович Табаков. У нас разница в возрасте — ​6 лет, то есть мне было 20, ему — ​14. Он был очень театральным мальчиком, уже тогда и в «Пионерской зорьке» выступал, и во Дворце пионеров… Родился артистом.

Мои спектакли ему нравились. Я играла Джульетту, потом Изольду, но больше всего Олегу Павловичу запомнилась Беатриче из «Слуги двух господ». Позже он всегда говорил: «Рая, у тебя такие ножки!» Господи, думаю, какие в сапогах могли быть ножки?! Возражал: «Рая, ты память моего детства». В Саратове ко мне не подошел, стеснялся, маленький был. А в Школе-студии МХАТ мы познакомились, потом он стал нашим директором и, конечно, продлил мою творческую жизнь.

культура: Про Олега Павловича еще обязательно поговорим, а пока спрошу: почему Вы отправились поступать в Москву, когда и в Саратове все прекрасно складывалось?
Максимова: Как всегда, его величество случай. У нас проходила театральная конференция Среднего Поволжья, приехало много столичных артистов. Я сидела в первом ряду. От МХАТа были Топорков, молодой режиссер Виктор Монюков и тогдашний заведующий учебной частью Школы-студии МХАТ. Топорков читал монолог из пьесы Толстого, я слушала и чувствовала, как перерождаюсь. Понимаете, в Саратове работала с дореволюционными артистами — ​приверженцами старых традиций. Если во время спектакля аплодировали, они тут же элегантно кланялись, не думая о том, что прерывают действие. Помню, одного актера пригласили играть во МХАТ. Уж такой артист был — ​глыба! Налил себе перед спектаклем стакан водки, ему говорят: «Это что такое? У нас не разрешается». Он выпил, сыграл и сказал: «Ну все, прощайте!» — ​и уехал обратно.

И вот слушала Топоркова: это было так просто, точно и доходчиво, я сидела словно зачарованная. После подошла к ним и сказала — ​хочу учиться в студии. Мне объяснили: курс уже набран, но согласились прийти на спектакль, а я тогда играла Джульетту. Посмотрели и пригласили на прослушивание к Павлу Владимировичу Массальскому. Мне было 22 года.

Я поехала, а в Москве — ​никого! Пришла, значит, в Школу-студию, Массальский меня посмотрел, ну, у меня был какой-то магнит — ​нравилась я! Не знаю уж почему… Хорошенькая, молоденькая. Попросил почитать и говорит: «Беру». Хотя курс уже набран, сильный, кстати: со мной учились Евстигнеев, Басилашвили, Козаков, Доронина…

Приехала 31 августа с чемоданчиками на учебу, а ночевать негде. Села напротив учебной части на диванчик, сижу, жду чего-то. Дело к вечеру, все по домам расходятся. Выходит заведующий учебной частью Вячеслав Викентьевич — ​из «недобитых» дворян, симпатичный, старенький, худенький, интереснейший человек. Спрашивает: «Ты чего тут сидишь?» «Мне некуда идти». «Как некуда, где ж ночевать будешь?» «Вот здесь, на диванчике»… Вернулся, позвонил подруге, тоже «недобитой» дворянке. У нее всех родных пересажали, а ее не тронули: выделили комнату в доме, который раньше принадлежал ее семье. Стала стенографисткой, этим зарабатывала на хлеб. Взяла меня на одну ночь, дала раскладушку. Так весь первый семестр и прожила у нее, в Подсосенском переулке. Моя мама, которая во время войны встала к станку и работала до конца своих дней на вредном производстве, присылала немного денег, я платила за комнату.

На первой сессии мы показывали этюды. А я очень хорошо танцевала. Если бы в Саратове была балетная студия, может, туда бы ушла. Комиссия меня заметила, поинтересовалась у директора, мол, что за девочка? А тот говорит: «Ой, это мое несчастье: из бедной семьи, без отца, снимает угол». В итоге меня поселили в Гнесинское общежитие на Трифоновке.

культура: Олег Табаков любил повторять: для того, чтобы покорить Москву, надо либо иметь много денег, либо приехать из Саратова.
Максимова: Да, была у него такая шутка (смеется). За 15 лет при Олеге Павловиче я сыграла шесть главных ролей. Он очень любил свой город, всегда поддерживал саратовских артистов. Некоторых пригласил в МХТ имени Чехова. Вообще Саратов для него святое место, это его детство, а с какой любовью он саратовские помидоры вспоминал…

культура: А как у вас отношения с Ефремовым складывались?
Максимова: Прекрасно складывались, я сыграла в его «Последних», в «Старом Новом годе», в «Перламутровой Зинаиде». Хотя был и непростой период. Олег Николаевич уговорил, умолил помочь ему в решении практических дел и стать заведующей режиссерским управлением. Я пять лет отбарабанила, чуть с ума не сошла. Новых ролей не было — ​даже подумать об этом было некогда, играла старый репертуар.

А Ефремов был великий реформатор. Ведь до него у нас даже главного режиссера не было. Театром руководили Станицын, Ливанов и Кедров: у каждого своя группочка артистов, на которых они ставили спектакли. Но зрители уже не ходили. Это был период упадка МХАТа. Однажды к нам пришла Мария Осиповна Кнебель, принесла пьесу «Безымянная звезда», сказала, что ее могут сыграть Раиса Максимова и Юрий Кольцов. У Кольцова вообще особая, трагическая судьба. Его, немца, по оговору забрали прямо с репетиции и сослали на 10 лет в лагеря. Невеста покончила жизнь самоубийством. Он сам чуть не свел счеты с жизнью. Когда отсидел, в театр не взяли, уехал в Ростов, где его впоследствии заметил наш режиссер и сказал: «Господа, это же преступление против таланта». Юрий Эрнестович вернулся во МХАТ. Судьба! У нас тогда работал Алексей Баталов, который хотел играть учителя в «Безымянной звезде», но Кнебель настояла на Кольцове. Баталов ушел из театра. А мы этой «Звездой» встряхнули театральную Москву! Все время аншлаги. Но вскоре спектакль сняли.

культура: Почему?
Максимова: Директором тогда была Алла Тарасова, всю жизнь игравшая героинь. Муж — ​депутат, в общем, жаловаться не на что. Тарасова не очень хотела давать мне эту роль, но потом согласилась. А увидев успех, быть может, пожалела? Во всяком случае, на следующий сезон спектакля в репертуаре не оказалось. И постоять за нас было некому. Я первый год в театре, Юрий Кольцов — ​святой человек, в жизни слова резкого не сказал, а Кнебель — ​приглашенный режиссер. Так все в песок и ушло.

культура: Подозреваю, что недолго печалились, ведь вскоре Вас ждала встреча с Чеховым.
Максимова: Из Лондона приехал антрепренер мистер Добни, который планировал вывезти на гастроли спектакль по Чехову. В репертуаре МХАТа — ​«Три сестры»: потрясающая постановка Немировича-Данченко. Добни сказал, что берет, но с условием: и сестер, и всех молодых героев должны играть молодые актеры. А роли сестер тогда исполняли Еланская, Тарасова и Степанова, которым было под 50. Быстро ввели нас — ​Киру Головко, Риту Юрьеву и меня — ​на роль Ирины. Из старых остались только Грибов (Чебутыкин) и Зуева (няня). Но покинувшие спектакль артисты не стушевались, поставили на себя «Вишневый сад».

Мы же поехали в Англию. Никто и ничего о нашей стране там не знал. Дети спрашивали родителей, а что это на карте — ​большое и черное? Им отвечали: ничего нет — ​тайга да медведи. А тут мы с «Тремя сестрами». Зарубежная пресса писала: МХАТ открыл миру Чехова! И пошло-поехало: три раза гастроли в Японии, в Америке, всю Европу объездили. Это просто везение. В Москве мы были героинями. В журналах и газетах наши портреты. Не знаю, получилась бы из меня артистка, если бы не эта история: настоящую актрису из меня сделала не Школа-студия МХАТ, а чеховская Ирина.

культура: Как отнеслись к тому, что Олег Ефремов поставил своих «Трех сестер»?
Максимова: Получилось хорошо, но после нашего спектакля я не могла воспринимать его постановку. И потом тяжело смотреть, как на сцену выходят новые сестры. Помню, ко мне подошел артист, игравший Тузенбаха, говорит: «Раюш, что скажешь?» Я ответила: «Сложно это говорить, но играешь ты плохо». — «Почему?». — «Да потому что не любишь ты Ирину, себя любишь. А вот Кольцов всегда смотрел на меня такими влюбленными глазами». Артист призадумался. И есть над чем. Ведь какие слова у Чехова! Ирина говорит: «Я так мечтала о любви, но душа моя, как дорогой рояль, который заперт, и ключ потерян». А Тузенбах отвечает: «И только этот потерянный ключ терзает мою душу, не дает мне спать». Повторюсь, меня сделал артисткой Чехов. Если по-настоящему вдуматься в то, что он пишет, разобрать каждое слово, роль будет готова. Он так все преподносит, просто диву даешься.

культура: Вы, актриса классической школы и старой закалки, легко сходитесь с молодыми режиссерами. Играете в «Северном ветре» у Литвиновой.
Максимова: Работаю по-своему, как привыкла, как умею. Понимаете, режиссер может делать или не делать что-то новое, а артист обязан играть хорошо. Правда, я часто не воспринимаю созданное молодыми режиссерами. Почти не хожу в театр. Мне эти новшества в большинстве своем чужды. Я воспитана на классике.

культура: Довольны тем, как сложилась Ваша актерская карьера?
Максимова: Какая карьера? Я даже слова такого не знаю. Мне Бог дает, я отрабатываю, делаю, как могу. В чем смысл актерской профессии? Вот вы что думаете?

культура: Сложно сказать. Наверное, каждому актеру надо найти свой ответ.
Максимова: (хитро) А я нашла!

культура: Поделитесь.
Максимова: Артист должен быть талантливым, и от этого никуда не денешься. Талант дается Богом. Не случайно в народе есть выражение «дар Божий». И все талантливые люди обязаны отдать свой дар народу.

Валентин Гафт, народный артист РСФСР:
— В суматохе и разноголосице нашего студенческого начала в Школе-студии, когда все только присматриваются друг к другу, Рая Максимова сразу же привлекла мое внимание своей индивидуальностью. Потом я увидел ее в спектакле «Нора». Это было незабываемо. Родилась талантливая актриса. Нора Максимовой — лучшая Нора за всю мою жизнь. Сочетание красивого, сдержанного и скромного обаяния со счастливым, но жестоким миром театра оборачивалось не только успехом, но и простоями и несыгранными ролями, как у многих не заслуживающих этого замечательных актеров.

Ирина Мирошниченко, народная артистка РСФСР:
— Раечка, дорогая! Я безмерно счастлива, что могу тебя поздравить с невероятно большой и взрослой цифрой! Ты встречаешь свой юбилей на сцене, и это говорит об очень многом. О том, что ты живешь полноценной, красивой жизнью, творишь и радуешь своим искусством зрителей. Это то, чему ты посвятила всю свою жизнь.
Естественно, я вспоминаю, как впервые увидела тебя в «Безымянной звезде» во МХАТе, — я была студенткой, а ты блистала на сцене. И никогда не забуду «Трех сестер», твою Ирину. К этому спектаклю я имела уже непосредственное отношение — мы играли его вместе на одной сцене много лет подряд. Я помню всю твою яркую и прекрасную творческую жизнь в Московском Художественном театре, твою преданность его высочайшему искусству и всегда принципиальное и удивительно справедливое отношение ко всем событиям, которые здесь происходили. Не преувеличу, если назову тебя истинной продолжательницей дела великих К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Тебя учили их непосредственные ученики, и через них ты прикоснулась к их отношению к театру, к их культуре, к их умению творить. Я думаю, что уникальность мхатовской школы заключалась в том, что мастерство передавалось из рук в руки: при каждодневной встрече с великими мастерами на одной сцене ты невольно учишься, впитываешь и несешь их манеру, навыки, стиль...

Я поздравляю тебя с днем рождения, с юбилеем! Радуюсь тому, что у тебя прекрасная семья, которую ты сумела создать при очень большой занятости в театре и в кино. Сил тебе, здоровья и радости в этой жизни, которая одна и неповторима! С уважением, любовью и нежностью!..

Фото на анонсе: Екатерина Цветкова