Дарья ЕФРЕМОВА

08.09.2013

Откройте любой сборник афоризмов, и на пару-тройку благожелательных определений красоты отыщется десяток назидательных. «Королева, которая правит недолго». «Незаурядный дар, не дающий ничего, кроме надежды на незаурядное богатство». «Красивые птицы поют хуже других». И наконец, примирительное от Генриха Гейне: «Единственная красота, которую я знаю, — здоровье».

Отравленная яблоками злых колдуний, похищенная кентаврами, сожженная на кострах инквизиции, поруганная бесчисленными конкурсами на лучшую попу, загнанная в прокрустово ложе шаблонов, формул и схем, она произрастает на самой выжженной почве. Цветет в загаженных хрущевках, разносит пиво и воблу, корпит над скучными отчетами. «Рекомендательное письмо, заранее завоевывающее сердца», божественный дар и яблоко раздора... Мне больше нравятся строки Давида Самойлова: «...А красота превыше дарований. Она себя являет без стараний. И одарять собой не устает».

Черные зубы, колодки и баня по праздникам

Высокая, стройная, с большой грудью, тонкой талией и длинными ногами. Желательно блондинка. С голубыми глазами. Впрочем, пункт про глаза и блондинку не принципиален. А вдруг она кореянка? Или мулатка? Но грудь, рост, вес — это даже не обсуждается. Всем, кто под модельные параметры не попадает (а таких, понятное дело, большинство), советуют обращаться к пластическим хирургам. Хотя бы омолодиться. Или утешаться казуистикой о разного рода стандартах. Например, вспомнить о китаянках, с малолетства носивших колодки на ногах. О гранд-дамах Средневековья, туго бинтовавших грудь. О японках, кореянках и россиянках, чернивших зубы сажей. Считалось, что это подчеркивает белизну лица и свидетельствует о достойном материальном положении — зубы-то испорчены дорогими по тем временам сладостями. Женщины Бирмы по сей день украшают шею латунными кольцами весом в десять кило. Красавицы эпохи рококо мылись по два раза в год. Берегли прически, для создания которых волосы взбивались тупеем, в ход шли проволочные каркасы, обручи, ленты, тонны пудры.

Слабое утешение? Безусловно. Тем более что при разнообразии мод и бьюти-находок единый стандарт красоты все же существует. Хотя и не имеет отношения к пресловутым «90-60-90».

Закон золотого сечения

Английские психологи Никола Рамси и Диана Харкорт в ходе исследований пришли к выводу, что в разных концах Земли основы привлекательности имеют много общего. Например, людям свойственно испытывать удовольствие от симметричных лиц (закон золотого сечения, пришедший из Древней Греции, себя оправдывает). Также нам кажутся приятными черты, свойственные маленьким детям: гладкая кожа, большие глаза, аккуратный нос, пухлые губки, изящный подбородок, здоровый цвет лица. В доказательство — эксперимент, проводившийся среди коренных народов Венесуэлы и Парагвая. Изолированные от внешнего мира туземцы, когда им показывали картинки, признали красивыми именно такие лица.

Однако оказалось, что вышеперечисленное касается только представительниц прекрасного пола. Что же касается мужчин, то на суждения об их привлекательности влияют не столько внешние особенности, сколько психологические характеристики. Так, популярностью пользуются веселые, живые лица: такое выражение указывает на высокую вероятность приятного общения. Или мужественные и решительные — серьезный парень, орел.

Исследователи психологии внешности британцы Вирен Суэми и Адриан Фернхем утверждают, что оценки красоты и некрасивости зависят от субъективного отношения гораздо больше, чем кажется. Ключевой фактор — степень эмоциональной близости. Нравятся те, кто относится к нам с симпатией. Ну а тех, кто проявляет настороженность или пренебрежение, мы считаем некрасивыми.

Еще один момент, влияющий на психологию восприятия красоты, — сходство. Не столько этническое (хотя и его никто не отменял, не зря же для европейцев все азиаты на одно лицо, и наоборот), сколько социальное, ментальное. Скорее, мы будем восхищены совершенством человека одного с нами социального круга, похожих взглядов и убеждений. А про чужака скажем «что-то в нем не то», будь он хоть сам Аполлон.

Времена, стандарты

Вопреки сложившемуся стереотипу о том, что настоящая красавица тонка, будто тростинка, в моде чаще оказывались крепкие женские тела. Кровь с молоком. Отчасти это объясняется нередкими в истории человечества периодами войн, голода и эпидемий.

ДРЕВНИЙ ЕГИПЕТ

Даже на египетских фресках, грациозная, как кошка, фемина, изображалась с довольно уверенным низом. Впрочем, чуждая эпикурейства, погруженная в мистицизм культура все больше смотрела женщинам в глаза. Расширенные с помощью белладонны зрачки, веки, обведенные зеленой краской из углекислой меди, подчеркивали «нездешность» их обладательницы.

АНТИЧНОСТЬ

Древние греки, явившие миру принцип калогатии (сочетания красоты духовной и физической), считали привлекательными атлетически сложенных людей. Эталоном стала скульптура Афродиты работы Праксителя. Совершенство выражалось в цифрах: рост — 164 сантиметра, грудь — 86, талия — 69, бедра — 93. Прекрасным считалось лицо, которое можно разделить на несколько равных частей (три или четыре).

ПОЗДНИЙ РЕНЕССАНС

Торжество пышнотелых красавиц пришлось на Возрождение. Закованных в тяжелые ткани дам Средневековья и хрупких белокурых муз Данте и Петрарки сменили вполне земные, не чуждые плотских утех женщины. В моду входит особый, так любимый венецианками золотисто-рыжий оттенок волос, который позже стали называть «цветом Тициана». Монах валламброзаского ордена Аньоло Фиренцуола в трактате «О красоте женщин» подробно описал идеал: «Волосы женщины должны быть нежными, густыми, длинными, волнистыми, цветом <...> уподобляться золоту или же горящим лучам солнечным. Телосложение должно быть большое, прочное, но при этом благородных форм. Чрезмерно рослое тело не может нравиться, так же как небольшое и худое. Белый цвет кожи не прекрасен, ибо это значит, что она слишком бледна: кожа должна быть слегка красноватой от кровообращения…» Именно такой тип красоты изображен на полотнах Тициана, Рубенса, Рембрандта и Хальса.

XIX ВЕК И ЭПОХА МОДЕРНА

Принципиально иные эстетические представления сложились лишь в середине XIX века. Мода, пройдя через увлечение шляпами с регатами и фруктовыми корзинами на тулье, фижмами и париками, останавливается на женственном S-образном силуэте. Кринолин не имеет в виду плотских аллюзий, он призван превратить женщину в бабочку, присевшую на цветок. Здоровый румянец, загар, крепкое тело — все это стало признаком низкого происхождения. Только «осиные талии», бледные лица, изнеженность и утонченность. Эпоха модерна сгустила краски, напомнив владелицам первых авто о временах рыцарских турниров. Последние, правда, редко становились моделями. Разве что по большой любви. А вот продавщицы, модистки и даже путаны обретали волею кисти художников братства прерафаэлитов изысканность мадонн Фра Анжелико и Джованни Беллини. Актрисы немого кино усовершенствовали образ вамп, добавив белил и темных теней под глазами.

XX ВЕК

Уверенную поступь красота вновь обрела в начале 30-х, окончательно утвердившись в 40-е. Звезды советского кино Ладынина, Серова, Целиковская, даже Орлова — с ее аристократичным лицом, создавали образы сильных телом и духом женщин. Конечно, в 30-е речь шла не о рубенсовском гедонизме, а, скорее, о спортивной стройности и силе. «Девушки с веслом» — по сути, те же античные Дианы.

Культ худобы вернулся в 60-е. Это был своеобразный бунт. Стройность вечно юных бабочек, которым не хочется взрослеть, выходить замуж, рожать детей, а главное, стареть. Кстати, на страхе взросления замешана и современная религия вечной молодости, юношеской хрупкости и неувядающей красоты. Слово «религия» тут употребил известный американский психолог, юнгианский аналитик Джеймс Холлис. Чрезмерная увлеченность совершенствованием внешности, параноидальное выслеживание возрастных изменений и немедленное их устранение — конечно же, симптом утраты духовности и способ бороться с тревогой. Но в то же время это современная религия, наиглавнейший канал локализации духовных и физических сил, источник смысла. По большому счету она означает отказ жить нормальной, естественной жизнью, для которой характерна смена возрастов и состояний внешности.