Пол Крейг РОБЕРТС, США, специально для «Культуры»

09.10.2014

Сентябрьская речь президента Обамы в ООН — это самый абсурдный набор слов, какой мне приходилось слышать за всю жизнь. Просто потрясающе, что президент США стоит перед всем миром и говорит в лицо людям откровенную ложь про то, что этот мир стал жить лучше и безопаснее (это после Ирака, Ливии, Сирии, Украины). Вдобавок Обама утверждает, что один только Вашингтон, из-за «необходимости» и по причине своей «исключительности» имеет право нарушать закон.

Еще более поразительно, что присутствовавшие в зале (очевидно, знающие, как живут их страны) не встали и не вышли вон. Нет, дипломаты сидели и слушали, что скажет им самый страшный террорист в мире. Некоторые даже хлопали.

Тот фрагмент речи, который не касался «исключительности», был не менее жуткой антологией вранья: «мы стоим на развилке между войной и всеобщим миром», «маяки прогресса», «уменьшившаяся опасность войны между сверхдержавами», «сотни миллионов вытащенных из бедности людей». В тот самый момент, когда лихорадка Эбола уничтожает Африку, этот человек говорит нам, что «мы научились лечить болезни и подчинили себе энергию солнца и ветра». Кто это «мы»? Американцы, понятное дело. Все остальные никому не интересны. Мир — это «мы».

Какую бы самую абсурдную ложь выбрать из всех, сказанных Обамой? Может, вот эту: «Российская агрессия в Европе напоминает дни, когда большие нации наступали на интересы маленьких наций в стремлении удовлетворить свои территориальные амбиции».

Весь мир знает, что Вашингтон сверг избранное руководство Украины. Весь мир понимает, что если бы у России были территориальные амбиции, она бы их просто удовлетворила. И не только на Украине. Когда российская армия в 2008-м привела в чувство вооруженную и натренированную американцами грузинскую армию, напавшую на Южную Осетию, Россия могла бы легко забрать всю Грузию и ввести ее снова в свое лоно, где эта самая Грузия провела два века. Но Россия же этого не сделала!

Обратите внимание: когда Вашингтон бомбит и захватывает семь государств за 13 лет без объявления войны — это не агрессия. А когда Россия отзывается на просьбу 97 процентов жителей Крыма о воссоединении с Россией — вот это, оказывается, страшная агрессия. Хотя все сколько-нибудь начитанные люди знают, чем был Крым до присоединения в 1954 году к Украинской ССР, и понимают, что глава ДНР не преуменьшал, когда говорил: «Если бы рядом с нами сражались российские части, мы сейчас обсуждали бы не взятие Мариуполя, а взятие Киева заодно со Львовом».

Так кто же тут является «раковой клеткой склонного к насилию экстремизма» (цитата из речи Обамы)? Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ), обезглавившее четверых журналистов? Или все-таки Вашингтон, разбомбивший семь стран не «хирургически безболезненно», как он докладывал собственному населению после войны в Ираке в 1991 году, а с гибелью сотен тысяч гражданских лиц и с превращением в беженцев еще миллионов других ни в чем не повинных людей? И чьи замыслы страшнее: планы ИГИЛ, которое хочет перечертить границы, нарисованные в XX веке британскими и французскими колонизаторами, или все-таки вашингтонская доктрина Вулфовица, названная так в честь помощника Буша-младшего, предлагающего устранять с карты мира все государства, «потенциально способные» помешать американской гегемонии во всем мире?

ИГИЛ — это креатура Вашингтона. Состоит из джихадистов. США использовали их для свержения Каддафи в Ливии, а потом попытались использовать и для свержения президента Асада в Сирии. Если ИГИЛ и в самом деле представляет угрозу для мира, то как можно доверять борьбу с этим злом режиму, который эту самую организацию создал, а теперь «возглавил борьбу» с собственным же созданием?

Обама в своей речи не назвал главную проблему. А она вот в чем: Вашингтон просто не способен мириться с существованием сильных, независимых от него стран, таких, как Россия и Китай. Принятая неоконсерваторами доктрина Вулфовица требует от США во что бы то ни стало сохранить статус единственной сверхдержавы. А эта задача требует от моей страны, по выражению Вулфовица, «не допускать ситуаций, когда какая-либо враждебная держава будет доминировать над регионом с достаточным потенциалом, чтобы придать этой державе способность сформировать силу, достаточную для проявления глобальных амбиций». Надеюсь, понятно, что «враждебная держава» — это на самом деле любая независимая от Вашингтона страна, а «способность сформировать силу» — просто способность ограничить всемирную власть Вашингтона?

Доктрина Вулфовица берет на мушку прежде всего Россию. «Наша первая задача — предотвратить восстание из пепла нового соперника на территории бывшего СССР или где-либо еще», — пишет Вулфовиц. В своей речи Обама эзоповым языком сообщил России и Китаю, что они могут жить спокойно и стать частью «вашингтонского миропорядка», если они признают гегемонию США и не будут мешать Вашингтону устанавливать повсюду свой контроль. Где именно он это говорит? А вы прислушайтесь к фразе Обамы о том, что США будут сотрудничать с Россией, если она «сменит курс». Что под этим понимается? Что Москве придется признать интересы Вашингтона на Украине более важными, чем свои собственные, — прекратить любые гуманитарные поставки, не говоря уже о поддержке сопротивления и т.д. И так во всех регионах мира.

Понятно, что позиция Вашингтона просто нереалистична. Если США и дальше будут ее придерживаться, конфликт последует неизбежно. У Китая есть своя «Украина»: Вашингтон уже строит сеть военных баз от Филиппин до Вьетнама. Цель США — получить возможность в любой момент отсечь Китай от жизненно необходимых ему морских поставок через Южно-Китайское море.

Что могла бы сделать Россия в ответ на санкции? Например, охладить горячие головы в НАТО в прямом и переносном смысле следующим объявлением: в ответ на санкции Россия перестанет продавать странам НАТО газ. Вместо того, чтобы вовремя пригрозить этим оружием, Россия позволила своим «друзьям» в ЕС накопить рекордное количество газа в хранилищах — в ожидании предстоящей зимы.

Есть и финансовые методы обуздания вашингтонских амбиций. Известно, что они покоятся на американском долларе как мировой резервной валюте. Так вот, Россия и Китай, на мой взгляд, проявили беспечность, когда упустили кучу возможностей подпилить эту центральную опору американской мощи. Прожекты стран БРИКС насчет отказа от долларовых платежей пока не реализованы. Россия не требует от ЕС расплачиваться за газ рублями. Если, несмотря на явную враждебность ЕС, Россия продолжает спасать этих своих недругов от замерзания, разве она не имеет права взамен за энергетическую помощь попросить хотя бы поддержать ее собственную валюту?

Я понимаю, что нынешнюю систему установили и поддерживают сидящие на ключевых позициях в России неолиберальные экономисты, которые действуют в западных, а не в российских интересах. Но не пора ли России как-то решить эту проблему?

Благодарности от Запада не ждите. Видя общее дружелюбие с российской стороны, Обама только наглеет; если Россия не ответит, он опять явится в ООН и там будет рассказывать еще более жуткие небылицы — ведь за это рублем ни США, ни ЕС не накажут. Пассивность России — вот лучшее «финансирование» для демонизации вашей страны.

Убежден: сдержанностью Россия и Китай только поощряют новые враждебные шаги. Неделю-другую назад Вашингтон вывел на улицы Москвы все финансируемые им «негосударственные организации». И они вещали про «путинскую войну против Украины», создавая ощущение «сильной оппозиции». И уж совсем неосмотрительно со стороны России было позволить враждебно настроенным иностранным компаниям купить газеты, которые теперь каждый день «полощут» Путина в глазах российских читателей. Что вообще происходит? Или это какие-то олигархи отдают Россию на растерзание ради своих поганых депозитов в лондонских и швейцарских банках?

Я не сторонник войны, но в том-то и дело, что пассивность России и Китая не принесет мира. Если Россия и Китай раскусят правила игры слишком поздно, им останется только два варианта: или послушное смирение, или разрушительная война. Во избежание такого развития событий нужно, чтобы руководители двух великих стран увидели все зло, поселившееся в сегодняшней американской президентской администрации. И действовали соответственно.

Автор — бывший помощник по экономической политике министра финансов в администрации президента Рейгана