Джон ПИЛДЖЕР, британско-австралийский журналист и кинодокументалист

13.08.2014

Некоторое время назад мне довелось провести вечер за просмотром лондонской театральной постановки по роману Джорджа Оруэлла «1984». Хотя оруэлловское предупреждение о страшном будущем, заключенное в этом романе, так и просится быть осовремененным и приложенным к сегодняшним реалиям, в театре оно было представлено как нечто давно прошедшее и уже неопасное. Как будто Эдвард Сноуден нам ничего не рассказал о системе подслушивания, и Большой Брат так и остался в 1948 году, а не превратился в современного «мультимедийного шпиона». Как будто Оруэлл никогда не произносил свою знаменитую фразу: «Чтобы быть развращенным тоталитаризмом, совсем не обязательно жить в тоталитарной стране».

Когда включился свет и публика двинулась к выходу, зрители показались мне никак не затронутыми увиденным. «Что за вынос мозга», — пробормотала молодая женщина, включая промолчавший два часа мобильный телефон. Потеря интереса со стороны общества к политике происходит постепенно, но весьма наглядно — в полном соответствии с предсказанием Оруэлла. Слово «демократия» сегодня стало риторическим приемом. Когда-то внушавшее такие надежды слово «реформа» в современной действительности — регресс, ухудшение ситуации, даже разрушение некоторых имевшихся ранее полезных структур. Выражение «жесткая экономия» теперь вовсе не означает, что все затянут пояса во имя общего дела. Сегодня «жесткая экономия» — это хитро устроенная система, где большинство вынуждено обслуживать долги привилегированного меньшинства.

Вот заголовок газеты «Обсервер»: «Красный период» Пикассо — или почему политика не порождает хорошего искусства». Стоит напомнить, что мы видим это в газете, которая восславляла кровавую баню американо-британского вторжения в Ирак как своего рода либеральный «крестовый поход». Оппозиционность Пикассо к фашизму, прошедшая через всю его жизнь, для таких журналистов — лишь незначительное примечание к другим, якобы более важным элементам его наследия. Так называемая серьезная пресса, считающая себя достойной высокой репутации и доверия, избирает для себя роль «масс-медийного крыла» власти, прикрывающего растущее влияние государства и корпораций, а заодно и незаконную войну. 

...Однажды в беднейшей афганской деревне мне довелось снять на камеру женщину. Ее звали Орифа, она стояла на коленях у могилы своего мужа, ковровщика Гул-Ахмеда. Рядом с ним в могилах лежали их шестеро детей и еще двое малышей, убитых в соседнем доме. «Высокоточная» 500-фунтовая бомба угодила в самый центр их домика, слепленного из глины, соломы и мелких камней. Кстати, фирма «Локхид Мартин», сделавшая эту бомбу, удостоилась почетнейшего места среди рекламодателей газеты «Гардиан».

... Бывший госсекретарь и возможный будущий президент США Хиллари Клинтон давала интервью одному из телеканалов Би-би-си, программе «Час женщин». Ведущая не стала напоминать зрителям о заявлениях Клинтон, что американцы вторглись в Афганистан с целью «освободить» таких женщин, как Орифа. Не поинтересовалась ее участием в кампании террора против «подозреваемых в терроризме», проводимой при помощи ракет-дронов, имеющих обыкновение убивать женщин, детей, стариков. Не было упомянуто и то, что во время своей предвыборной кампании эта потенциально первая женщина-президент США пригрозила уничтожить Иран...

Что же интересовало ведущую? А вот что: простила ли Клинтон Монику Левински за любовную связь с ее мужем? «Прощение — свободный выбор человека, — просвещает нас Клинтон. — И для меня этот выбор оказался абсолютно правильным». Перед моим мысленным взором проходят девяностые — времена этого самого медиа-урагана по имени Моника. Президент Билл Клинтон в эти годы вторгался на Гаити и бомбил Балканы, Африку и Ирак. Он уничтожал иракских детей: по данным ЮНИСЕФ, не менее полумиллиона иракских малышей, не достигших и пяти лет, умерли от недостатка лекарств, вызванного экономическими санкциями со стороны США и Великобритании. Но эти дети, с точки зрения масс-медиа, были «не-людьми» (unpeople). Ведущая так и не удосужилась спросить о них. 

Одна из главных иллюзий современности — будто бы мы живем в информационном веке, в то время как на самом деле мы живем в эпоху масс-медиа. И в эту эпоху непрекращающаяся пропаганда в интересах корпораций становится заразительной, до жути эффективной и, что самое неприятное, либеральной.

Само прилагательное «либеральный» происходит от слова liberty — «свобода». «Это милый и удобный миф — убеждение, будто либералы — это миротворцы, а консерваторы — поджигатели войны», — писал публицист Хайвел Уильямс в 2001 году, комментируя речь Блэра, в которой тогдашний премьер-министр Великобритании обещал «переформатировать мир» в соответствии со своими «моральными ценностями»...

Не отстает и американский президент. Цитируя, сам того не зная, фашистских лидеров 1930-х годов, Обама сказал: «Я верю в американскую исключительность всеми фибрами моей души». А вот как комментирует подобные настроения историк Норман Поллак: «Вместо высокомерного фюрера мы получаем неудавшегося реформатора, самозабвенно планирующего и исполняющего убийства — и все это с никогда не сходящей с его лица улыбкой». 

И вот, в минувшем феврале, США проводят еще один свой «цветной» переворот против законно избранного правительства Украины, приспособив под собственные интересы вполне искренний протест против процветавшей в Киеве коррупции. Ударными отрядами их путча стали украинские фашисты. Впервые с 1945 года открыто неонацистская, антисемитская партия контролирует ключевые секторы госвласти в столице европейского государства. И ни один западный лидер не осудил возрождение фашизма на той самой территории, которая видела самые ожесточенные бои Второй мировой. Гитлеровцам в конце их пребывания помогала Украинская повстанческая армия (УПА) — жуткая организация, ответственная за умерщвление множества евреев и русских. Эта самая УПА стала настоящей вдохновительницей и образцом для подражания со стороны сегодняшней неонацистской партии «Свобода» и ее вооруженного крыла — «Правого сектора».

Этим господам никогда бы не удалось совладать с Украиной, не окажись на их стороне геополитика: после развала Советского Союза американцы стали окружать Россию военными базами, ядерными бомбардировщиками и ракетами — все в рамках проекта по расширению НАТО. Отказавшись от данного Михаилу Горбачеву еще в 1990-м году обещания насчет «нерасширения НАТО даже на дюйм», Североатлантический блок, по сути, оккупировал в военном отношении Восточную Европу.

Вот этот-то «план действий» во имя будущего членства Украины в НАТО и оказался сущим подарком Вашингтона для путчистского режима в Киеве. В августе в рамках операции «Стремительный трезубец» (Rapid Trident) американские и британские войска оказались бы на украино-российской границе, а вскоре учения под названием «Си бриз» должны были разместить американские боевые корабли в украинских водах на таком расстоянии от берегов России, что американские моряки могли бы рассматривать российские порты чуть ли не в бинокли. 

Вернув Крым, который Никита Хрущев незаконно оторвал от России в 1954 году, россияне просто защитили себя. Недаром более 90% крымчан проголосовали за возврат этой территории России. Крым — это дом для Черноморского флота России, и его потеря означала бы гибель этого флота и призовой куш для НАТО. Срывая планы «партий войны» в Вашингтоне и Киеве, Путин отвел российские войска от границы с Украиной и призвал этнических русских в восточной Украине не торопиться с сепаратизмом. Но западные СМИ, вполне в оруэлловском духе, интерпретировали эти действия как «российскую угрозу». Главное, боится Запад, Путин ищет дипломатическое решение, и он может его найти.

Не менее трети населения Украины считают своим родным языком русский. Многие двуязычны. Они уже давно хотели демократической федерации, которая отражала бы этническую пестроту Украины и позволила бы им получить свою автономию при независимости от Москвы. Большинство этих людей с самого начала противостояния были никакими не сепаратистами и не повстанцами, а гражданами, которые хотели жить в безопасности в родной стране. Сепаратизм стал реакцией на нападение со стороны киевских властей. Эти атаки уже заставили не менее 110 тысяч (оценка ООН) местных жителей бежать через границу в Россию.

Но как и погибшие иракские дети, беженцы с Украины, с точки зрения западных масс-медиа, являются «не-людьми», то есть их как бы нет. Их страдания средствами массовой информации минимизируются или вообще умалчиваются. В отношении русских это не в первый раз. Достаточно вспомнить восхищающего меня Моргана Филипса-Прайса — единственного западного репортера, который остался в России после 1917 года и сообщал о катастрофических последствиях вторжения Антанты — вчерашних союзников России по Первой мировой войне. Честный и мужественный человек, Филипс-Прайс разрушил молчание, которым на Западе были окружены страдания жителей России.

2 мая 2014 года в Одессе более сорока активистов из числа выступавших за союз с Россией были сожжены заживо в Доме профсоюзов — при попустительстве полиции. В американской и британской прессе об этом сообщали как о «запутанной трагедии», представляя ее результатом столкновений между «патриотическими националистами» (так у нас называют неонацистов) и «сепаратистами» (так у нас называют людей, собирающих подписи за федерализацию Украины). «Нью-Йорк таймс» просто похоронила одесскую историю, представив ее очередным пропагандистским залпом России против ни в чем не повинных фашистских клиентов Вашингтона. «Уолл-стрит джорнэл» и вовсе повесила вину на жертв: «Убийственный пожар, скорее всего, начат повстанцами — по сообщению властей», — с таким заголовком выступила газета. А Обама поблагодарил хунту за «сдержанность».

«Гардиан» посвятила почти целую полосу декларациям назначенного киевским режимом президента Петра Порошенко. И опять работает оруэлловское правило перестановки ценностей. Не было никакого путча; никакой войны против этнического меньшинства на Украине; наоборот, во всем виноваты русские.  

Репортер «Гардиан» в своих вопросах Порошенко, естественно, не поминает ни про убийство в Одессе, ни про бомбежки и артобстрелы жилых кварталов, ни про нападение на оппозиционную газету или угрозу Порошенко «освободить Украину от грязи и паразитов». Все враги — не люди, а «мятежники», «повстанцы», «террористы» и «пешки Кремля».

В семидесятые мне довелось встретиться с режиссером Лени Рифеншталь и спросить ее о фильмах, в которых она прославляла нацистов. Используя революционно-новые методы работы с камерой и освещением, она создала документальные фильмы, которые просто загипнотизировали немцев. Ее «Триумф воли» стал частью злых чар Гитлера. Я спросил ее о пропаганде в обществах, которые считали себя превосходящими другие страны. Она ответила, что «месседж» ее фильмов зависел не столько от приказов сверху, сколько от «покорной пустоты сознания» внутри самого немецкого общества. «Это относилось ко всем, — сказала она, — в том числе и к интеллигенции».