Елена КОСТАНДИС

19.04.2013

Под занавес прошлого года издательство «Молодая гвардия» выпустило в серии «Жизнь замечательных людей» книгу министра образования и науки Украины Дмитрия Табачника и киевского историка и политолога Виктора Воронина «Петр Столыпин: крестный путь реформатора». Впервые в истории этой серии вступительное слово к изданию было написано патриархом Кириллом.

В честь 151-й годовщины со дня рождения знаменитого реформатора «Культура» побеседовала об исторической роли Столыпина с Виктором Ворониным.

культура: Книга, написанная Вами в соавторстве с Дмитрием Табачником, получила резонанс как на Украине, так и в России. Чем вызван такой интерес к исследованию о государственном деятеле, о котором в последние годы и так уже немало написано? Ведь даже в серии «ЖЗЛ» о Столыпине уже вышло несколько изданий книги Святослава Рыбаса.

Воронин: Интерес к Столыпину закономерен для всех стран исторической Руси, как об этом и написал в своем вступительном слове Святейший. Столыпин более чем современен для нашей эпохи, а опыт его реформ, всей государственной деятельности в целом, актуален и для России, и для Украины. Он важен и в практическом плане, а параллели времен очевидны.

Столыпин пришел в правительство, когда ситуация в стране стала критической. Под угрозой было само существование Российского государства, а гражданская война становилась ближайшей перспективой. Вспомним также, что во время первой русской революции борцов с правительством и контролируемые ими органы печати финансировали зарубежные благодетели.

Проведенные Столыпиным реформы позволили России достигнуть невиданных успехов. Не вызывает сомнения, что только начертанный Столыпиным путь развития экономики с помощью системных реформ, базирующихся на фундаменте твердого внутреннего правопорядка, являлся указателем в будущее. Экономики — не в монетаристском понимании, а производящей, созидающей народное благосостояние.

Во внешней политике Столыпин ни в коей мере не выступал за самоизоляцию России, но и никому не позволял вмешиваться в ее внутренние дела. При нем такой традиционный и весьма эффективный элемент шантажа западных государств, как внешние займы, не срабатывал.

культура: Действительно, в книге уделяется особое внимание влиянию Столыпина на внешнюю политику России…

Воронин: До нас эта тема вообще практически никем не затрагивалась. А ведь до самой смерти именно премьер через неформальное родственное влияние на министра иностранных дел де-факто определял внешнеполитический курс, основанный на соблюдении национальных интересов нашей страны. Один из ближайших соратников Столыпина, основатель отечественной системы государственного здравоохранения профессор Георгий Рейн утверждал, что «если бы не было преступления 1 сентября (убийства Столыпина. — «Культура»), не было бы, вероятно, и мировой войны и не было бы революции с ее ужасными последствиями».

Кстати, таинственное убийство Столыпина в Киеве ранее приписывалось одиночке с неустойчивой психикой. Нельзя сказать, что мы сумели раскрыть все в этом запутанном деле, но приводимые нами документы позволяют поставить крест на старой версии и далее разрабатывать версию политического заговора против премьера, нити которого уходили почти на самую вершину власти.

культура: Как на современной Украине относятся к личности Столыпина?

Воронин: Огромный вклад Столыпина в развитие украинских земель очевиден, ведь благодаря именно его аграрной реформе, украинский крестьянин стал подлинным хозяином на своей земле. Столыпин, заботившийся в равной мере о развитии всех земель империи, сделавший так много для украинских крестьян и похороненный в святой Лаврской земле рядом с могилами Искры и Кочубея, является одним из символов нерушимого русско-украинского единства. Поэтому для сегодняшних националистов-необандеровцев принципиально важно навязать массовому сознанию представление о Столыпине как о «палаче» и «украинофобе».

Однако полностью стереть матрицу народной памяти не удалось. На Украине возрождается интерес к Столыпину и понимание величия сделанного им. Ярким показателем этого является инициатива руководителя международного фонда «Единый мир» Эдуарда Прутника восстановления в Киеве памятника Столыпину, разрушенного в марте 1917-го. Инициативу поддержали депутаты парламента от Партии регионов, многие общественные организации, казачество, представители науки и культуры.

культура: Читая отзывы на Вашу книгу, я встречала замечания, что образ Столыпина, созданный в ней, носит скорее черты жития, нежели критического исследования.

Воронин: Книга ни в коей мере не носит агиографический характер. В ситуации, когда необходимо принимать предельно жесткие решения, необходим не святой, который молится за «не ведающих, что творят», а человек с железной волей и готовностью применять силовое воздействие. Столыпин был глубоко верующим, подлинно православным человеком. И для него решения, связанные с пролитием крови, были нравственно тяжелы. Но одновременно — как государственный деятель, которому были доверены жизнь и безопасность десятков миллионов подданных Российской империи, — он понимал неизбежность таких мер.

И хочу заметить: Столыпин задолго до наших времен понимал всю опасность террористической угрозы для цивилизации. Он неуклонно реализовывал политику единственно возможного ей противостояния — с террористами невозможны переговоры, их необходимо уничтожать. Именно благодаря этому принципу страну удалось удержать на краю пропасти ценой, в общем, ничтожного количества смертных казней. За время руководства Столыпиным МВД ни один человек не был казнен за убеждения, даже революционные. Это были убийцы, люди, которые в своей жажде крови не остановились бы ни перед чем.

Конечно, в деятельности Столыпина были ошибки, не всегда он умел разбираться в людях, в том числе расставлявшихся им на руководящие посты. Но ни одной, хоть сколько-нибудь системной, принципиальной ошибки в государственной деятельности Столыпина не было. Не было и сознательных действий, которые поставили бы под сомнение его кристально чистую репутацию.

культура: А нужна ли вообще сегодня реабилитация Столыпина?

Воронин: Думаю, сама постановка вопроса заставляет Петра Аркадьевича усмехаться в небесных высях. Комедия исторической реабилитации обычно выглядит театром абсурда. Какая реабилитация нужна Столыпину? Для коммунистов он вполне объяснимо и логично навсегда останется смертельным врагом. Или реабилитация со стороны так называемых либералов? Так об их сущности исчерпывающе сказал Достоевский: «Русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок». Так что в одобрении подобных господ Столыпин не нуждается.

Показательно, что после кратковременных дифирамбов Столыпину, которого либералы пытались задним числом записать в свой лагерь, они уже давно вернулись к его оплевыванию и повторению бреда своих духовных предшественников о «столыпинских галстуках» и прочих дешевых выдумок вековой давности. Старая традиция части интеллигенции поливать грязью национальную власть и действовать против интересов собственной страны сегодня становится достоянием маргинальных групп, к которым перестают относиться всерьез даже их зарубежные кураторы.

культура: В книге просматривается критическое отношение к последнему императору, что уже стало достаточно непривычным после его канонизации.

Воронин: Церковь канонизировала Николая ІІ как святого страстотерпца, и правильность этого соборного решения не подлежит ни малейшему сомнению. Однако Церковь не канонизировала Николая ІІ как государственного деятеля. А ведь именно его слепота, допущенная им череда ошибок стратегического характера, его бездействие в то время, когда нужно было принимать судьбоносные решения, привели к краху государства, а потом и к подвалу Ипатьевского дома.

В книге достаточно подробно освещаются взаимоотношения царя и главы его правительства, и можно констатировать, что последний не получал действенной защиты со стороны самодержца от интриг двора, например, дворцового коменданта Дедюлина. Придворная камарилья уже не нуждалась в Столыпине после подавления революции, а его реформы считала для себя прямо опасными.

Можно утверждать, что будь во время трагического февраля 1917-го рядом с Николаем ІІ вместо беспринципных карьеристов Столыпин, бунт разложившихся запасных батальонов в столице был бы легко подавлен. Да, можно сколько угодно кивать на изменников из числа генерал-адъютантов, но своим отречением царь не просто отказался от власти, — он лишил воли к сопротивлению всех многочисленных сторонников права и порядка. Государственному деятелю можно простить очень многое, но только не слабость и отсутствие воли.