Среди бизнесменов-застройщиков вряд ли есть люди, не знакомые с законодательством в сфере охраны культурного наследия. Все всё знают и больше того — строго соблюдают правила. Но не дома, а в Европе, где многие из них также имеют и старинные здания, и нуждающиеся в реставрации поместья. У меня появляются сомнения, что при таких стандартах их беспокоит будущее своей страны. Да и в обществе возникает разочарование: простые люди готовы защищать культурное достояние, но когда ты из года в год видишь, что это безрезультатно, пропадает желание вообще что-либо делать и исчезает вера в возможность положительных изменений в стране.

культура: Как раз для повышения патриотического градуса в обществе и популяризации отечественной истории в Домодедовском районе Московской области собираются построить историко-развлекательный комплекс «Россия». По итогам конкурса, проводимого Русским географическим обществом, на площади в тысячу гектаров предполагается воссоздать в миниатюре самые значимые памятники. Участвует ли Общество охраны памятников в этом проекте?

Соседов: В принципе, развлекательные парки тоже нужны… Но трудно представить, что муляж Кремля или Бородинского поля размером в 20 квадратных метров для туристов окажется привлекательнее оригиналов. В Московской области 6,5 тысячи памятников истории и культуры: родовые имения, уникальные исторические города, древние храмы и музеи мирового уровня. Состояние большинства памятников удручающее, у государства нет средств не то что на реставрацию — на подпорку стены заваливающегося объекта. Непонятно, зачем «открывать Россию заново», как призывают организаторы проекта, если у нас есть прекрасное старое и его надо незамедлительно спасать. По предварительным расчетам, проект обойдется в миллиарды рублей. На эти деньги можно было бы отреставрировать множество уникальных памятников или хотя бы остановить их дальнейшее разрушение. В том же Домодедовском районе, по соседству с будущим парком, на глазах разваливается усадьба Ляхово. Многим она знакома по фильму «Формула любви» и во время съемок была в нормальном состоянии. Но за последние годы в доме не осталось ни окон, ни дверей, разбиты камины, печи, флигель разобрали на кирпичи, парк вокруг застраивается. И это памятник федерального значения! Скоро Ляхово можно будет вносить в список утрат. Который, к слову, уже переполнен — Россия теряет по несколько сотен памятников в год.

культура: Что реально может сделать общественность? Стоять в пикетах?

Соседов: В деле сохранения культурного наследия мы готовы сотрудничать с государством в любых формах. Но должна быть ответная заинтересованность. Далеко не всегда она есть. Вот примеры: недобросовестные пользователи годами не выполняют охранные обязательства, привели памятник в негодное состояние. Все это видят — Минкультуры, прокуратура, иногда на нарушителя даже накладывается штраф, но вернуть объект государству и передать лицам, заинтересованным в его восстановлении, не хватает духу. Во-первых, хлопотно, во-вторых, в пользователях уважаемые люди — допустим, Академия наук или ФСБ, которых «нельзя обижать». А усадьбу Пущино или усадьбу Семеновское-Отрада, получается, обижать можно? Другой пример. Когда речь заходит о перезревшей уже проблеме с документальным оформлением памятников, власти традиционно ссылаются на отсутствие средств, но, по сути, годами не хотят заниматься рутинной работой по инвентаризации объектов, постановке их на учет, определению границ и предметов охраны. А что такое неоформленный памятник? Это бесхозный объект, который рано или поздно либо «прихватят», либо он сам превратится в руины. Так происходит и с усадьбами Подмосковья, и с многочисленными сельскими храмами. Можно, конечно, предаваться иллюзиям, что когда-нибудь найдутся добросовестные инвесторы, все сохранят и отреставрируют. Мы предлагаем не ждать, а консервировать наиболее значимые объекты. Есть добровольческие отряды, можно привлечь волонтеров, которые почистят территорию, отремонтируют крыши, в конце концов, таблички повесят: что это за объект, когда и кем построен, кто здесь жил и кто бывал. На большинстве памятников нет даже этой информации. Бюджетных денег на консервацию надо совсем немного. Но пока инициатива ВООПИиК и других общественных организаций не находит поддержки властей.

культура: Откуда у тебя такой интерес к культурному наследию? Воевать за памятники, ходить по судам и наживать врагов ради того, чтобы сохранить исторический ландшафт или старый дом, не каждый сможет. И не каждый понимает, зачем это нужно. Тебе повезло с родителями?

Соседов: С родителями, конечно, повезло, хотя семья у нас самая обыкновенная: отец — военный переводчик, служил в Афганистане, мама — экономист. Не могу сказать, что они как-то проявляли себя в той сфере, которой я сейчас занимаюсь. Скорее, передали какие-то важные человеческие качества. В семье никогда не было культа денег, о них не говорили и довольствовались тем, что есть. Мама была со мной в Ново-Огарево на вручении премии. Волновалась, наверное, но сказала, что с моим выступлением полностью солидарна.

Интерес к истории, возможно, от бабушки. Я вырос в Архангельском, знал там буквально каждое дерево, хотя сам дворец закрыли на реставрацию еще до моего рождения. Вот так, наверное, чувство сопричастности к прошлому и возникает. Потом, когда усадьбу стали распродавать, стал ее защищать в судах — как юрист, и в кабинетах чиновников — просто как обычный житель. Думаю, что этот выбор — на всю жизнь.

культура: Денежный эквивалент президентской премии — 2, 5 миллиона рублей. На что ты потратишь эту серьезную сумму? Только не говори, что на охрану культурного наследия.

Соседов: А я и не скажу…