Андрей РУДАЛЕВ, публицист

31.10.2018

В Перми и Нижнем Новгороде, скорее всего, не состоятся запланированные концерты популярного у подростков рэп-исполнителя Хаски (Дмитрия Кузнецова). Блюстители устоев нашли в его текстах пропаганду «антиобщественного поведения», теперь решать, петь или не петь, будет прокуратура. Не отстают и родители. В Нижнем Новгороде они направили во все инстанции петицию с требованием не пускать на сцену Animal Джаz, Монеточку, «Пошлую Молли», Feduk, Элджея, Face и того же Хаски. Что-то взрослым послышалось.

Например, у Хаски обнаружили пропаганду каннибализма. В его «Поэме о Родине» есть такие слова: «Помнишь, ты умерла, и мы твое мясо ели, / Что пахло, как мумия, забытая в мавзолее». Наверное, именно они возмутили и насторожили. Интересно, что бы сделали с Маяковским за одну его строчку: «Я люблю смотреть, как умирают дети»? Пример, конечно, на поверхности, но это проходят в школе, так что не удержимся и заметим, что русская литература вообще богата на примеры самого разного поведения. Вопрос в контексте, в интерпретации, в том, что именно хотел сказать автор. Возьмите глупую родительскую мерку, и Родион Раскольников покажется «текстом про убийство», хотя на самом деле «Преступление и наказание» — ​великий христианский роман о прощении и любви, преодолении ошибок и искуплении.

С одной стороны, не стоит всерьез требовать от наших силовиков и судей тонкого художественного вкуса: они не обязаны разбираться в современном искусстве и следить за творчеством каждого популярного певца. Но тенденция, честно говоря, очень настораживает.

Банальный запрет — ​это не просто устаревший подход, давно уже осмеянный и признанный вредным. Но тут что-то другое — ​психологическое, если хотите. Формализм реакции свидетельствует о том, что мир взрослых попросту прячется от молодых, пытается его не замечать, отмахнувшись: «Туда не ходи, сюда ходи! Это не тронь!» А что в итоге? Да ничего. Слово веское свое сказали, запретили, галочку поставили. Спрятались до поры. Мы, мол, бдим, сидим в укрытии, а потом — ​как прыгнем.

Только прятаться не очень получается. Ведь появляется так называемый «керченский стрелок» и убивает сверстников. Взрослые, конечно же, в шоке: «Как так? Мы же все сделали: что не надо запретили, а про что надо рассказали». Но после привычной реакции опять начинается игра в прятки: «Это все дурное влияние музыки, кино, соцсетей» и далее по списку. Затем наступает энтузиазм нового «просева» и прогона контента молодых на предмет возможных запретов.

В итоге выходит, что новое поколение начинает жить в своей, параллельной реальности, которую условные взрослые, если и пытаются посетить и изучить, то только надев скафандр. Насколько это может быть действенным, если подростки общаются со своими кумирами в соцсетях?

Дмитрий Кузнецов, выступающий под псевдонимом Хаски, — ​самобытный исполнитель, настоящий, а не лакированный патриот. Не раз был на Донбассе. Он говорит на языке в первую очередь понятном и близком молодым, для того чтобы донести что-то важное о жизни и о стране. Если он станет голосом поколения, то вполне заслуженно. Но ведь «взрослые» не очень-то хотят в этом разбираться.

С Кузнецовым можно вести разумный диалог. Он — ​человек резкий, но искренний, иногда провоцирующий публику, но честный. Если где-то он переходит какие-то границы (пусть так), то не ради эпатажа, а потому, что у него действительно душа болит. Вопрос в том, готовы ли к полемике нижегородские родители. Что они могут предложить, кроме окрика «запретить!» и жалобы в органы?

«От вас убежит ваша молодежь, охранители», — ​написал в своем блоге писатель Захар Прилепин после запрета концерта Хаски. Она и бежит, не очень-то жаждет перенимать методы и логику предыдущих поколений, замыкается в себе или разбивается на группки. Как еще реагировать на диктат взрослых? Молодые люди предпочтут просто не воспринимать его, уйдут в глухую оппозицию и выработают рефлекс противостояния на любые попытки вторжения.

Конфликт отцов и детей — ​старый сюжет, описанный столько раз, что пора бы хоть чему-то научиться. Новое поколение нынешнего времени отличается, впрочем, одним важным свойством: им не нужен бунт как таковой, они не будут пытаться «сломать систему», но просто перестанут всерьез контактировать с взрослыми. Если у вас нет ничего, кроме трех шаблонов, то о чем вообще с вами говорить? Зачем против вас бунтовать? Живите сами по себе, а мы — ​сами по себе. Концерт запретите? Мы посмотрим в Сети. Сайт заблокируете? Мы найдем, как обойти блокировку.

Эскапизм — ​гораздо опаснее, чем конфликт, об этом бы задуматься нашим запретителям, которые провоцируют значимую часть общества на разрыв социальных связей и отчуждение.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции