Михаил БУДАРАГИН, шеф-редактор газеты «Культура»

13.03.2018

Отгремел театральный скандал в Самаре: несколько зрителей, побывавших на спектакле «Современника» «Не становись чужим» (по пьесе Гарольда Пинтера «Возвращение домой»), пожаловались в Сети на то, что исполнитель главной роли актер Михаил Ефремов слишком тихо говорил, был нетрезв и ругался со сцены матом. После нескольких дней комментариев разной степени остроты тема сошла на нет, и теперь можно спокойно разобраться, в чем же дело.

Этот случай слишком прост для объяснения, потому стоит избежать очевидных ходов, и тогда выяснится, насколько типична ситуация. Первая трактовка понятна: «зажравшийся» столичный артист вел себя отвратительно, и нужно его осудить. Второй ход тоже очевиден: провинциальные зрители не поняли, что им хотели сказать, не доросли до сложной постановки, не смогли оценить. Лаптем щи хлебают.

Соревнование в том, кого проще унизить — ​Ефремова или пришедших в театр самарцев, — ​занятие глупое. Очень полезно учиться вообще никого не унижать, здоровее будем.

Актер, который играет крайне неприятного персонажа (грубый мясник Макс), и сам не пятак, чтобы всем нравиться: тут содержание и форма сошлись, и публика воскликнула: «Верю!», вступив с артистом в живой диалог. В финале записи, которая разошлась по социальным сетям и СМИ, слышен смех: и Ефремова, и зрителей — ​кажется, все остались друг другом довольны. Поговорили по-человечески.

Неакадемичная игра, импровизация и даже перебранка — ​это ровно то, о чем написаны сотни страниц глубокой теории и тысячи остроумных замечаний — ​мол, негоже держать зрителя на почтительном расстоянии от сцены, он должен быть участником действия. «Если актер играет предателя, он настолько ненавистен всем, что ему не продают, когда он хочет что-нибудь купить, и от него бежит толпа, когда его встречают. А если он играет благородных, ему дают взаймы, приглашают в гости», — ​это Лопе де Вега рассказывает об испанской публике своего времени, и стоит ли удивляться тому, что персонаж Ефремова вызывает у зрителей негодование, которое переносится на самого актера? Лирический герой и его исполнитель часто сливаются — ​так происходит в искусстве, а потом долго выясняется, что и Сергей Есенин был «не таков», каким представал в стихах, и Евгений Леонов — ​вовсе не тот простак, которого играл (а человек очень тонкий, умный, ироничный — ​куда там записным острословам).

Ефремов вышел на сцену играть… скажем мягко, человека дурного, и вел себя со зрителем дурно, и публика оценила это поведение как сумела. И сюжет этот важен прежде всего потому, что должен объяснить всем, насколько трудно уложить искусство в заранее очерченные рамки и придать поэзии, кино, театру, музыке готовую форму: мол, шаг влево — ​расстрел, шаг вправо — ​предательство идеалов, существует одна трактовка, а остальное — ​ересь. Нет.

Драма Гарольда Пинтера «Возвращение домой» написана на чужом для нас материале о вещах очень понятных: семья распалась, в ней нет ни понимания, ни любви, ни готовности слышать. Мир пьесы разделен непреодолимыми преградами, и героям не пробиться друг к другу. Макс, отец троих сыновей, вспоминает прошлое, покойную жену Джесси, и их совместная жизнь оказывается единственным, за что стоит держаться. «Не становись чужим» — ​эти слова обращены к Тедди, одному из детей мясника, профессору философии, который возвращается домой, хотя никакого дома давно нет. Так что, видимо, просьба пропадет втуне.

В России сегодня много «чужих»: и то, что тема «провинциалы — ​москвичи» стала в обсуждении самарского скандала ключевой, логично. Тоже ведь почти семья, но одни — ​сплошь профессора неведомых наук, а другие — ​мясники и шоферы, требующие к себе уважения и справедливого отношения. Хорошо то, что диалог возможен, пусть и ведется он на повышенных тонах. Но сцена и зрительный зал сошлись в этой истории, чтобы показать величину пропасти и трудность ее преодоления. На том самом ролике, который выложили в интернет, чтобы уязвить — ​или Ефремова, или самарскую публику, — ​хорошо заметен момент, когда взаимное напряжение (давайте не будем делать вид, что его не существует) спадает и слышен смех. «Я уже текст забыл…» признается в сердцах исполнитель главной роли, и это снимает все вопросы. Да кто бы не забыл, свои люди, бывает.

Пьесу — ​что важно — ​доиграли. Почему-то именно это забывается, а ведь сколько у нас еще остается не доигранных до логического финала драм.