Екатерина САЖНЕВА

30.11.2017

Из обычного черного чугуна на Каслинском заводе архитектурно-художественного литья рождаются удивительной красоты шедевры. Промысел с трехвековой историей знают во всем мире до сих пор, да и на Родине поклонников у него хватает. Недостатка в заказах нет. Сегодня главная проблема легендарного предприятия — кадровая. Передадутся ли знания новым поколениям? Почему молодежь не хотят учить редчайшей, востребованной специальности? «Культура» отправилась в Челябинскую область, чтобы разобраться в ситуации.

Земля за 150 рублей

Заводские ворота неожиданно украшены ажурными черными решетками — как будто перед нами музей. Меня встречает художественный руководитель предприятия Лариса Столбикова, искусствовед по профессии. Она — главный хранитель истории прославленного предприятия. Лучше и точнее, чем Лариса Павловна, никто про каслинское литье не расскажет, заранее напутствовали меня. Даже приехавший из Барнаула молодой генеральный директор Владимир Киселев, который руководит всего шестой год, к ней прислушивается.

«Многие красивые легенды не всегда соответствуют действительности», — улыбается Лариса Столбикова. И начинает рассказ...

Только что был день, и вот уже смеркается. Два часа разница с Москвой. Будто голландской сажей, краской старинной технологии, которую используют в здешнем производстве, вымазан пейзаж за окном. И кажется, по темной дороге бредет бородатый мужик в кафтане, подпоясанном кушаком. Это — тульский посадский человек, купец Яков Родионович Коробков, он 270 лет назад заложил в основание завода первый камень.

Разумеется, производство на Урале затевалось не потехи ради — для службы государю и Отечеству. Царским указом 1736 года российским промышленникам разрешалось покупать земли у местного башкирского населения. Чтобы искать, плавить и чистить металлы и минералы. За объявленную «горную свободу» государство брало с заводчиков десятину налогов.

3 февраля 1747 года в Исетской канцелярии Челябинской крепости была составлена купчая на приобретение Коробковым «250 тысяч десятин земли под заводскую дачу за 150 рублей». Два года спустя, в августе 1749-го, линия была пущена.

«Впрочем, купец пользовался построенным им заводом совсем недолго и уже в 1751 году продал его Никите Демидову, младшему представителю знаменитой династии», — искусствовед Лариса Павловна повествует так вдохновенно, словно сама являлась свидетелем тех давно минувших дней.

Полвека спустя, пережив пугачевский бунт и страшный пожар, в 1809 году, завод снова пошел с молотка. Несмотря на то, что за изготовление железа высшего качества тогдашний его владелец Петр Григорьевич Демидов получил золотую медаль от Императорского экономического общества, собственность свою (предприятия специально образованного Кыштымского горного округа) он продал екатеринбургскому миллионеру Льву Ивановичу Расторгуеву за 700 тысяч рублей.

Войну с французами в Каслях встретили в буквальном смысле во всеоружии. На 1812 год заводам Кыштымского округа предписывалось отлить ядер, бомб, гранат, картечи 188 719 штук общим весом 7995 пудов 19 фунтов. Чтобы выполнить заказ, пришлось применить новейшие технологии — освоить литье из чугуна. Обучали наших умельцев немецкие мастера, покинувшие разоренные Наполеоном земли и по контракту нанимавшиеся на российские чугунолитейные предприятия.

А в 1823 году — еще один стежок в полотно истории — на Каслинском и Кыштымских заводах появился новый управляющий. Звали его Григорий Зотов. Умный, талантливый, много переживший, он прошел путь от крепостного мастера до «топ-менеджера» всех Верх-Исетских горных заводов.

Получив за свои заслуги вольную, Зотов со временем породнился с хозяином, женив на его младшей дочери Екатерине своего сына Александра. После смерти Льва Расторгуева именно Григорий, а не прямые наследники, стал фактически руководить производством. С его именем и связывают рождение фигурного каслинского литья.

«Россия» не продается

Почти в каждой советской семье хранились в сервантах эти изящные статуэтки, похожие на негатив фотографии: балерины, застывшие в бесконечном фуэте, спортсмены, ставящие олимпийские рекорды, бюст Пушкина.

«Самую громкую славу каслинским изделиям принесла победа на Всемирной парижской выставке в 1900 году, — продолжает свой рассказ Лариса Столбикова. — Под несмолкаемые аплодисменты продукция предприятия была удостоена Большой золотой медали Гран-при».

У входа в павильон красовалась скульптура «Россия». Сильная молодая женщина в кольчуге и шлеме, в правой руке держащая меч, а в левой — щит, прикрывающий скипетр и державу, — главный экспонат коллекции. Президент Франции Эмиль Лубе не мог оторвать от нее глаз и сразу же захотел приобрести все, что привезли русские с Урала, за баснословную по тем временам сумму — два миллиона рублей. На самом деле его интересовало только творение Николая Лаверецкого. Наши были согласны продать все, кроме этой статуи.

«Россия» не продается!» — категорично ответили главе республики русские мастера. Фраза сразу же стала крылатой.

Павильон вернулся на родину и дожил до наших дней. Сейчас он хранится в Музее изобразительных искусств Екатеринбурга. А «Россия» сегодня — самая популярная каслинская скульптура. Завод выпускает ее по авторской модели. Кстати, одна из реплик стоит в Администрации президента РФ.

«Странное дело! — говорит искусствовед. — Ведь в XIX веке только на Урале больше 30 заводов производили чугунное фигурное литье. Но ни один из них свои традиции не сохранил, а до наших дней дожили всего-то два — Каслинский и Кусинский. Мне кажется, что оба эти производства в свое время преуспели из-за того, что очень грамотно формировали ассортимент изделий».

Ведь что такое чугун? По сути — сплав железа с углеродом. На первый взгляд, никакой особой поэзии в этом нет, а в результате получается сказка.

Кстати, для каслинского литья нет ничего лучше голландской сажи, которой на заводе пользуются со стародавних времен. Эту незаменимую краску не купить — здешние мастера готовят ее сами из натуральной олифы, свинцового сурика и сажи. В течение долгого времени смесь варят, томят и только затем, получив необходимую степень вязкости, процеживают и приступают к использованию. Каждый красочный слой (а их по технологии должно быть три) необходимо закреплять термически, в специальных печах. Краска не только надежно защищает поверхность от коррозии, но и дает черной поверхности ровный «сатиновый» блеск, позволяющий ощутить природу материала, из которого скульптура отлита.

Банщик, как древнеримский патриций, стоит с веником в руках. Крестьянин идет с пахоты. Буденновец поит коня. Есть и автопортрет литейщика за работой. А вот фигура биатлониста — серьезного мужчины, который все целится куда-то и никак не выстрелит. Веселые и смешные гномы в колпаках — целая серия. Словно из детского стишка. Мефистофель, Дон Кихот, Жанна д’Арк, Александр III, Дзержинский, Ленин и Сталин — отлиты навечно в чугуне. Они все здесь наравне — и те, кто жил когда-то, и те, кого никогда не было.

Время диктует свои сюжеты. В беспросветные 90-е годы соседское кусинское литье, увы, приказало долго жить. И сам город теперь на грани вымирания — работать негде, объем производства падает. Осталось одно название.

Каслинскому заводу повезло — он вошел в состав компании «Мечел», и новые хозяева, как когда-то талантливый Григорий Зотов, буквально вдохнули в предприятие новую жизнь, при этом, как все здесь утверждают, совершенно не вмешиваясь в творческий процесс.

Крылья, ноги и хвосты

«Я могу с уверенностью сказать, что конкурентов у нас сейчас нет, — прямо с порога расставляет все точки над «i» генеральный директор Владимир Киселев. — Никто в мире не делает чугунные скульптуры такого высокого качества. Конечно, одиночные стилизованные поделки мастерят многие, но все это не те масштабы».

Сегодня каслинское литье — это бренд. Произведения мастеров стоят дорого, делают их на заказ. «Будущие владельцы в большинстве случаев хотят остаться анонимными. Если и раскрывают свое инкогнито, то постфактум — когда вещь отлита и ушла к ним», — рассказывают работники.

Это не потому, что богатые коллекционеры боятся повторения своего заказа — сделать такое в России все равно больше никому не под силу. Покупатели просто желают единолично насладиться уникальным приобретением.

«Честно говоря, никаких проблем со сбытом мы не испытываем. Каждая из вещей, которую мы делаем, имеет сертификат качества и создана для конкретного хозяина. В Москве на улице Мишина, 35, находится заводской магазин, где также можно приобрести фирменные изделия предприятия», — утверждает и директор.

Склад готовой продукции — как закрома Родины. Популярное во все времена направление — анималистическое. Лошади, собаки, петухи, коровы. Разумеется, все из чугуна. Какой год наступает по китайскому календарю, на такого зверя и повышенный спрос.

«В прошлом году у нас было много петухов», — вспоминают работницы. Сейчас в цехах — огромное количество собак всех видов, размеров и пород.  «Вот — эрдельтерьер, а это — обычный дворовый Дружок. Каждая шерстинка, каждый волосок должен быть прорисован. Пока сохнет одна статуэтка, под покраску идет другая. Очень кропотливый ручной труд», — с гордостью рассказывает бригадир Роза Марсовна Михеева.

Что удивительно, изготовлены четвероногие друзья по единому образцу, а морды у них все равно разные — у каждого своя.

Помимо художественного литья, существует на заводе еще и архитектурное направление, то есть изготовление из чугуна ажурных ворот, решеток, скамеек, фонарей и прочих необходимых уличных аксессуаров. Именно здесь были сделаны фонари для освещения набережной Сочи к Олимпиаде-2014. «На задание отвели девять месяцев, — поясняет Владимир Киселев. — Но так вышло, что управились за три. В цейтноте лучше всего и получается», — открывает он небольшую «тайну».

«Видите, уличная решетка — она ведь даже не покрашенная, но все равно очень красивая. Возьмите любое наше изделие, к примеру, этот забор — в нем каждый завиточек, каждый лучик находится на своем месте, они все — идеальны абсолютно. Никакой «шубы», никаких неровностей и потертостей — это исключено», — объясняет директор завода.

«Да кто там станет всматриваться в каждый-то листочек, есть на нем «шуба» или нет», — немного раззадориваю я руководителя.

Но Киселев остается серьезен: «У нас подход для всего одинаков. Идет ли речь о серийном изделии, или об уникальном».

Золото и уголь

Шедевров, которые были сделаны в Каслях, не счесть. Правда, большинство из них находятся далеко от Урала. Так, бюст патриарха Алексия II в 2009 году был установлен на Валааме. А чугунная икона великомученицы Варвары, выполненная по заказу «Метростроя» Санкт-Петербурга, теперь украшает вестибюль управления компании.

Впрочем, увидеть настоящее монументальное творение, в полный рост и в заводской обстановке, мне все-таки удается. Женщина в горском платье, с покрытой шалью головой, спокойно, даже как-то устало, сидит на скамье, отложила в сторону книгу. Это Фазу Алиева — дагестанская поэтесса.

Будто предчувствуя, когда-то давно она написала вот такие строки: «Привыкший к поклоненью и услугам, / Однажды слиток золотой изрек: / «Ты кланяться мне должен, черный уголь!» / Но золоту ответил уголек: / «Не зазнавайся, золото, не надо. / Ты — мертвое без плавки и литья. / Чтоб сделать вещь или отлить награду, / Еще тебя расплавить должен я». И вот она здесь, в двух тысячах километров от Кавказа, среди южноуральских озер, тоже отлитая из металла, ждет возвращения домой.

Что-то ушло из ассортимента, что-то осталось. «Мы же не можем жить старыми традициями, должны постоянно придумывать что-то новое, — уверен Владимир Киселев. — Чтобы пополнялся завод ценными изделиями, но не теми, которые покупают хорошо, а идеологически ценными. Поэтому мы планируем прежде всего увековечивать исторических деятелей, которые прославили наше Отечество в разных его сферах. Этим мы сейчас и занимаемся, никуда, впрочем, не спеша, — «сварили» целых два комплекта Василия Макаровича Шукшина. Два — потому что оба варианта нам понравились. Недавно сделали бюст генерала Василия Маргелова, создателя российских воздушно-десантных войск. Это личность огромного масштаба. Значит, достоин быть увековеченным. Хоккеистов наших героических тоже хотим отлить. Например, Валерия Харламова, Владислава Третьяка», — перечисляет он.

Когда же я спрашиваю, не собираются ли они выпустить статуэтки наших футболистов — как раз к чемпионату мира, — директор задумывается. Потом все же дает отрицательный ответ. Думаю, понятно почему. Бюсты современных политиков из ныне живущих тоже пока не будут покрашены голландской сажей.

«Конечно, многие подобные скульптуры будут хорошо продаваться, но для нас это не главное, — поясняет Киселев. — Наша цель — не скатиться в конъюнктуру, сохранить то, что осталось от предков, уникальное каслинское литье, его традиции и технологию. Это не пафос».

Здесь и кроется самая главная проблема. Как сохранить технологии? Кому их передать? Здесь работают 160 человек, средний возраст — под пятьдесят.

«Я всю свою жизнь на заводе, 44 года уже, — рассказывает Любовь Николаевна Быкова, начальник производства художественного литья. — Сначала была простым технологом, теперь руковожу формовщиками, заливщиками, чеканщиками, мастерами покраски. Работа сложная, что и говорить. Чтобы получить готовое изделие, нужно трудиться не один, не два дня — конечный результат увидишь как минимум через неделю».

«Не каждый может состояться в нашей профессии, — говорит она. — Должно быть особое художественное чутье, а оно не всем дается». И ее коллеги, конечно же, с ней согласятся.

Не хотят учить

Кропотливо. Тщательно. Долго. Если речь идет о скульптуре для интерьера или просто предмете декоративно-прикладного искусства, то сначала создается модель. Затем мастер переводит пластилиновый эскиз в пластик или гипс. Получается точная копия будущего изделия. «В таком виде она поступает в производство, в руки мастера-формовщика, и тот из песчано-глинистой смеси создает литейную форму», — поясняет Любовь Николаевна.

На следующем этапе подключается заливщик. Он работает уже с металлом, определяя момент, когда нужно заливать форму расплавленным жидким чугуном — температурой порядка 1300 градусов. «Он должен быть не просто огненным, но и свободно течь по форме, чтобы не было брака, корявой неоднородной поверхности, потому что, когда металл остынет, ничего уже не переделаешь, поздно!» — рассказывает она.

Это все современные технологии. Доменных печей теперь на производствах не найти. Обучать основам мастерства будущих литейщиков должны в учебном заведении, по соответствующей специальности, в данном случае — в Каслинском промышленно-гуманитарном техникуме. Однако там готовить по этой профессии молодых ребят почему-то категорически не хотят, объясняя это тем, что молодежь сама, дескать, не стремится учиться. Не насильно же заставлять лить чугун! А кроме как в Каслях, больше этому не обучают нигде.

«Семь лет они никого вообще не набирали для нас, хотя дефицит кадров огромный! Порядка ста человек завод готов принять сразу же. Причем зарплата по местным меркам отличная — 35 тысяч и выше, — уверяет директор и тут же удрученно вздыхает: — В этом техникуме кого только не готовят, в том числе и на коммерческой основе — сварщиков, автослесарей, даже менеджеров ресторанного бизнеса, которых везде пруд пруди. Говорят, на них есть спрос, а на литейщиков — нет».

Три года Владимир Киселев обивал пороги кабинетов чиновников, чтобы волевыми решениями как-то пробить этот вопрос. Одну небольшую группу студентов в техникуме все-таки обучат — добились своего. На заводе очень надеются, что подрастающие каслинские ребятишки — потомки демидовских крестьян и самых первых чугунолитейщиков — к ним потом сами потянутся.

А пока все в Каслях держится на энтузиастах, болеющих за свое дело. Впрочем, как и везде.

И все же лучше один раз увидеть, чем сто раз рассказать. Тем более что про каслинское литье точнее Бажова и не скажешь, хотя «Чугунная бабушка» была написана давным-давно: «Против наших каслинских мастеров по фигурному литью никто выстоять не мог. Сколько заводов кругом, а ни один вровень не поставишь. Другим заводчикам это не вовсе по нраву приходилось. Многие охотились своим литьем каслинцев обогнать, да не вышло. Наши мастера меж собой пересмеиваются: «То-то! Займитесь-ко чем посподручнее, а с нами не спорьте. Наше литье, поди-ко, по всему свету на отличку идет. Однем словом, каслинское».

Фото на анонсе: Александр Кондра/РИА Новости