Ксения ПОЗДНЯКОВА

06.07.2017

8 июля исполняется 65 лет режиссеру, сценаристу и генеральному директору киноконцерна «Мосфильм» Карену Шахназарову. К юбилею мастера «Культура» публикует продолжение разговора, состоявшегося перед премьерой картины «Анна Каренина. История Вронского».

культура: Как Вы относитесь к возрасту?
Шахназаров: Достаточно спокойно. Не могу сказать, что чувствую груз лет. Хотя, конечно, жизнь проходит, с этим ничего не поделаешь. Я не могу сказать даже, что это печально. Считаю, у меня есть за плечами какой-то багаж, который могу предъявить, а это уже неплохо. Я не живу воспоминаниями.

культура: Неужели и фильмы свои не пересматриваете?
Шахназаров: Нет. Думаю, после премьеры у картины начинается какая-то своя жизнь. К тому же, когда видишь свои работы, многое хочется переделать, а это невозможно. Второй момент, ты понимаешь, что они появились в то время, в том возрасте, когда должны были, а значит, именно такими и были нужны. Не стоит к ним возвращаться. Потом, кино, я вам скажу, очень эфемерное искусство, оно, по сути, сиюминутно. Те из нас, кто хочет с его помощью воздвигнуть себе памятник, глубоко заблуждаются. Хорошо, если картина проживет десять—двадцать лет, сорок — уже высший пилотаж. Это единственное, на самом деле, что имеет значение. Ни премии, ни прокат, ни зрительская аудитория, а смотрят ли твои фильмы через десятилетия. Это и говорит о том, настоящий художник или нет. Вот Тарковский, Гайдай, Данелия снимали настоящее кино, поэтому до сих пор интересны. В первую очередь остаются истории «человеческие», а все эти трюки технические очень быстро устаревают и не имеют особой ценности.

Понимаете, когда в 70-е я пришел на «Мосфильм», здесь работали Рязанов, Озеров, Алов, Наумов, Лотяну, Чухрай, Кончаловский, еще совсем молодой Михалков. А помимо них были режиссеры как бы второго эшелона — Карелов («Служили два товарища»), Чулюкин («Девчата»), Салтыков («Председатель»). И это только «Мосфильм». А ведь имелся еще «Ленфильм», где снимали Авербах, Козинцев, Венгеров, Герман. Советское кино было намного более высокого уровня, чем сегодняшнее. При этом я его не идеализирую, потому что много и барахла снималось, но все-таки процент качественных лент был неизменно очень высок.

культура: А как достигалось такое необыкновенное разнообразие? Сегодня же большинство картин похожи друг на друга.
Шахназаров: Философский вопрос. Я, конечно, прошу меня извинить, но и качество людей было немножко иное, образованность другая совсем. Даже сравнивать нечего. Сегодняшняя молодежь в большинстве случаев и «Анну Каренину» не читала.

С другой стороны, с нами, молодыми кинематографистами, работали, с нас требовали, и это дисциплинировало. Вот я начинал в объединении комедийных и музыкальных фильмов, так в нем худруки были Рязанов, Гайдай, Данелия. Именно там я сделал «Мы из джаза», «Зимний вечер в Гаграх», «Курьера». Сценарий картины «Мы из джаза» с Сашкой Бородянским переделывали 12 раз. Ругались, что свободы нет, что кругом одни ретрограды, нас не понимают, но все равно делали.

Государство уделяло кино внимание. И руководители были не слабые, хотя сегодня их принято ругать... Как бы мы тогда к Ермашу ни относились, но при нем снимали и Тарковский, и Гайдай, и Рязанов, и Бондарчук, и Хуциев. По большому счету, он был гениальный продюсер.

Понимаю, что просто так ту систему не восстановишь, она существовала, потому что была соответствующая экономическая модель. Сегодня рыночная система требует иных подходов. Проблема нашего кино в том, что оно должно стать либо полностью рыночным, либо чисто государственным. У нас же, с одной стороны, осталась советская господдержка, с другой — приходится учитывать интересы продюсеров, кинотеатров и так далее. По большому счету, наше кино не зависит от публики... Нужно выстроить правильные взаимоотношения кино, государства и рынка...

культура: В одном из интервью Вы сказали, что не хотели, чтобы дети связывали себя с кино. Как отреагировали, когда сын пошел по Вашим стопам?
Шахназаров: Я действительно этого не хотел. Слишком хорошо знаю кино изнутри, понимаю, каковы шансы у тех, кто приходит на первый курс режиссерского факультета. Тут дело такое: либо ты режиссер, либо нет. Необходимо постоянно находиться в работе: снимать, выпускать картины, устраивать премьеры. А сегодня это невероятно трудно.

Но, с другой стороны, не мог же я его насильно заставить выбрать иную профессию, учитывая, что мама — актриса, дедушка — звукорежиссер Игорь Майоров, между прочим, «Летят журавли» делал, прадедушка — Василий Пронин, замечательный оператор, снявший «Путевку в жизнь», «Наш дом», «Хождение за три моря» как режиссер. Ну, и я еще. Понятно, что среда с детства толкала его в кино.

культура: А кому было легче начинать — Вам тогда или Вашему сыну сейчас?
Шахназаров: Мне, конечно. С молодыми Советская власть умела работать. Если память не изменяет, в СССР было 30 полнометражных дебютов в год. Примерно столько же выпускалось режиссеров. Так что практически у каждого был шанс снять первую картину. Разумеется, существовала идеология, и поначалу приходилось снимать про какой-нибудь колхоз, но сейчас и такого нет. Давали попробовать хоть «на колхозе» сделать кино. Другой вопрос, если первый опыт оказывался неудачным, то потом было очень сложно получить постановку, случалось пару лет походить «вторым» режиссером... А сейчас выпускается огромное количество молодых режиссеров. «ВГИК-дебют» делает три картины в год, а так у молодых шансы очень туманные... Советы в этом смысле были на голову выше. Я всегда говорил — нужно, чтобы в год снималось хотя бы 15 дебютов. Им надо обеспечить полную господдержку плюс помощь с прокатом.

Вот недавно мой старший сын, Иван Шахназаров, снял фильм «Рок», его пригласили на «Кинотавр». На то, что картина дойдет до кинотеатров, шансов очень мало, хотя он все-таки надеется.

С другой стороны, раз пошел, надо пробовать. Как бы ни было тяжело, о чем я его не раз предупреждал. Тем более, что ему еще очень долго будут говорить: «Ну, с тобой все понятно, тебе папа все сделал». Я бы не хотел, чтобы мой папа был режиссером, а уж тем более директором «Мосфильма».

культура: Как Ваш отец, известный и именитый политолог, отреагировал на то, что Вы выбрали кино?
Шахназаров: Спокойно. Родители были люди, склонные к искусству. Мама когда-то мечтала стать актрисой, так что в какой-то степени я воплотил ее неосуществленные надежды. К тому же в мое время кино — это было престижно, а режиссер вообще имел очень высокий статус.

культура: А почему Вы ушли из преподавания? Вы только иногда читаете лекции в Киноакадемии Никиты Михалкова?
Шахназаров: Мало быть профессионалом и обладать знаниями, нужно еще и уметь ими поделиться. Это все-таки отдельный дар. Вот Володя Хотиненко, я считаю, выдающийся педагог. Кого ни возьмете из современных молодых режиссеров, кто прилично снимает, так все — выпускники Владимира Ивановича. Он любит молодежь, возится с ними, видно, что для него это важная часть жизни. У меня такого драйва нет, как и тщеславных мыслей оставить после себя плеяду учеников. Надо заниматься тем, что ты можешь делать, в чем чувствуешь себя на своем месте... Мне кажется, это более честно. Хотя приглашают время от времени.

культура: Как удается совмещать режиссерское кресло с руководством такой махиной, как «Мосфильм»?
Шахназаров: Моя режиссерская работа помогает мне как директору устранять многие неполадки. Выходя на площадку, сразу чувствую, чего не хватает, что устарело, что нужно сделать, чтобы стало лучше. Я помню, когда снимал «Исчезнувшую империю», еще пленка была, лаборатория мне брак устроила, и я ушел к конкурентам... Наши были весьма озадачены, но через какое-то время сделали нормальную лабораторию.

А физически, конечно, достаточно сложно, потому что не можешь оставить студию даже ненадолго, хоть у меня и очень хорошие помощники... В экспедицию и то постоянно звонят. Когда снимали в Алабино «Белого тигра», как правило, приходилось брать вторые смены. Если честно, то привык так жить, мне нравится, когда вокруг все время что-то происходит. 

культура: Вы жесткий руководитель?
Шахназаров: Это надо у моих подчиненных спрашивать. Но думаю, что репутация у меня именно такая, потому что расстаюсь с людьми достаточно легко. Если вижу, что меня не удовлетворяет, как человек работает, прощаюсь моментально, без каких-либо сантиментов. Это, кстати, из кино пришло: если в съемочной группе кто-то не четко выполняет свою задачу, надо немедленно избавляться и найти того, кто потянет, — на разговоры нет времени, картина идет... Я перенес это правило и на «Мосфильм». При этом всегда стараюсь расходиться с людьми по-человечески.

культура: Вы часто выступаете в программе Владимира Соловьева в качестве политического эксперта. Никогда не было желания попробовать себя в профессиональной политике?
Шахназаров: Нет, хотя политика мне интересна, мой отец — один из основателей советской политологии. Он был президентом Советской ассоциации политических наук и очень много сделал для развития этого направления. Дома была масса различных материалов, потому что отец работал в ЦК. Я знал немало из того, что было недоступно моим сверстникам... Там действуют совсем иные законы, жить по которым я не хочу. Все-таки одно дело — интересоваться политикой, анализировать, высказывать свое мнение и совсем другое — реально ею заниматься. Нет, спасибо.

культура: Ваша политическая позиция во многом определила то, как приняли «Анну Каренину», не было обидно?
Шахназаров: Это неправильно, но неизбежно. В какой-то степени я это даже понимаю. Если вам не нравится человек, то вы переносите свое отношение на то, что он делает. Хотите вы того или нет, это нормально. Не представляю, каким уровнем внутренней эстетики нужно обладать, чтобы отрезать от себя взгляды человека и рассматривать его произведение само по себе. 

культура: А есть уже замысел нового фильма?
Шахназаров: Пока нет. «Анна Каренина» — это большой проект, и я рад, что создал то, что хотел. После такой картины снимать нечто камерное пока нет настроения. Возможно, возьмусь за что-то комическое для разрядки, давно комедий не делал...

Фото на анонсе: PHOTOXPRESS