У вас Гапон отклеился
14.06.2017
В дождливой Москве — ни дня без веселья. Околополитическая тусовка, которая полагает, что, кроме нее, вокруг нет никого, в ночь на 12 июня обсуждала очередной оппозиционный митинг: Алексей Навальный решил отказаться от акции на проспекте Сахарова и позвал своих школьников на Тверскую улицу, где как раз был запланирован фестиваль «Времена и эпохи» («Культура» рассказывала о нем подробно в одном из предыдущих номеров). Мнения разделились. Одни громко топали ногами и кричали: «Молодец! Кремль будем брать» (невозможно писать эти слова без смеха, но что поделаешь — за что купил, за то и продаю), другие не менее яростно рассуждали о «новом попе Гапоне». Контекст событий ясен: да, мол, сейчас власть — и тут «охранители» потирали руки — подавит вас всех ОМОНом, будет «кровавый понедельник». Ужо тебе! В итоге все снова съели чижика. Суматоха, мельтешение на полдня.
К следующему утру тусовка переключилась на другие темы. Что там было 12-го на одной из центральных улиц столицы? Кто упомнит. Удобно быть любителем смелых аналогий: всякий повод словно бы создан для тебя, современность — услужливый календарь, будущее расписано на годы вперед. Здорово вовлечься в процесс настолько, чтобы забыть о том, что история — не сумма дат, но движение сложных процессов. Плохо — начать размышлять всерьез: нет ни одного готового ответа, никакой железобетонной уверенности, все меняется на глазах, а тебе остается или поспевать, или заведомо отстать, чтобы, как черепаха, все-таки обогнать быстроногого Ахилла. Что ж, попробуем.
Для тех 90 процентов читателей, которые за тусовочными новостями не следят, остановимся на проблеме, актуальной в масштабах страны. Вопрос простой: что вообще происходит? Нет, не на Тверской, а в целом. Язык описания любой проблемы — от самой простой, человеческой, до государственной — теперь историчен. Умные люди просто жонглируют примерами, не слишком заботясь о соответствии. «Кажется, это похоже, давайте еще раз напишем о том, что 1917-й год был на сто лет раньше 2017-го». Любой капиталистический опыт подкреплен примерами из «времен Саввы Морозова», а социалистический — благословенными 70-ми. Исторические ретроспекции погружают страну в крайне опасную ситуацию, когда «все позволено», потому что объяснить можно что угодно. Надо будет — Рюрика откопаем, не то что Гапона.
Нельзя сказать, что проблем, которые нужно обсудить, нет. Тяжелые примеры социального расслоения — стоит ли их приводить? Они кому-то неизвестны? И как можно разговаривать о том, что люди в России получают девять тысяч (прописью) рублей в месяц? Довольно просто: или птичьей терминологией либеральных псевдоэкономистов (они украли ее у 60-х, но забыли переложить на язык родных осин), или лозунгами «советской эпохи». К сожалению, не уточняется, какой Советский Союз имеется в виду: 1935-го года, 1955-го или 1975-го? Разделение между двумя лагерями, спорящими о цифрах, мнимое: и те, и другие просто берут из воздуха абстракции. Хорошо, что хоть подсечно-огневое земледелие не предлагают.
То же касается и общественных проблем. Воспитание детей? Или давайте введем «Домострой», или вообще бросим сложное гиблое дело, или соберем из букв «н», «и», «ч», «е», «г», «о» «прогрессивную» педагогическую систему, все новаторство которой состоит в том, что «нужно играть». Лет до 16, а потом можно забирать прямо с площади в автозак.
Какая из архаичных риторик звенит звонче — это и есть спор между нынешними условными «славянофилами» и «западниками», а что с того обычному человеку? Он ушел в быт, в семью, в свои мелкие дела, изредка отвлекаясь на какое-нибудь развлечение. Россия находится в 2017-м году, поп Гапон давно умер, а Кремль брать не модно, но чем еще заняться, ясно не вполне.
Пожалуй, именно здесь и открывается пространство для того, что и называется «культурой», то есть для совместного поиска нового языка, на котором можно обсуждать будущее. Хаотичные попытки есть: популярность поколения «поэтов Вконтакте», пишущих о реальности самыми простыми словами, тому порука. Стихи не выдающиеся, но живые, пока хватит и этого. В целом же нация безъязыка, и потому стороннему человеку слышится болтовня вразнобой: то Ленина нужно закопать, то кино какое-нибудь запретить, то, наоборот, разрешить зачем-то вообще все, без разбора.
А человек ходит, ходит, смотрит, смотрит, и нет-нет да затоскует душой о том, чтобы кто-нибудь объяснил ему, что же на самом деле происходит, кто мы, куда движемся и зачем. В ответ пока ничего вразумительного, одни отсылки к прошлому, которое и истолковать-то — непосильная задача. Но чем чаще будет задаваться этот простой вопрос, тем быстрее мы сможем понять, что к чему.