Светлана КАРЛЮГИНА, Оренбургская область

27.10.2016

Владимир Путин очень любит животных — это известно каждому. Стерхи, леопарды, киты. А недавно выпустил из заповедника лошадей Пржевальского. Спецкор «Культуры» отправилась в дикую предуральскую степь, чтобы посмотреть на непарнокопытных знакомцев российского президента.

Осенняя степь монохромна. Другое дело весна — тогда распускаются желтые, красные, фиолетовые первоцветы, а тюльпаны покрывают ее на километры. Проходит недели две, и ветер уже гоняет перламутровые волны цветущего ковыля — красиво, просто дух захватывает. А сейчас лишь пожухлая трава да холодное небо...

— Нет, здесь хороши все времена года, — возражает Татьяна Жарких, руководитель Центра реинтродукции лошади Пржевальского госзаповедника «Оренбургский». — Если день солнечный, высохшая трава золотом отливает. 

Мы мчимся на синем квадроцикле по степи, ищем самых, пожалуй, популярных на сегодня лошадей. Тех, что в начале октября выпустил на волю президент.

В тот день, оказавшись за воротами акклиматизационного загона, они резво взбежали на холм, понаблюдали оттуда за скоплением людей внизу, а потом сорвались с места и, проскакав несколько сотен метров за удаляющимся кортежем главы государства — тоже что ль вожака в нем признали? — свернули в глубь степи. Но далеко не ушли: назавтра паслись километрах в двух от знакомого места. Через неделю — уже в десяти. Освоились. С тех пор Татьяна Леонидовна регулярно ездит навещать своих питомцев. На территории в 16,5 тысячи га (периметр участка «Предуральская степь» — 52 км!) обнаружить их удается не сразу. 

Огороженный резерват для копытных такого размера, с условиями, максимально приближенными к естественным, в России создан впервые. В мире сейчас насчитывается всего две с небольшим тысячи лошадей Пржевальского. Из них 500 обитают в дикой природе на территории Монголии и Украины, остальные — в зоопарках и питомниках. 

Программа создания полувольной популяции этого вида в Оренбургской области реализуется с прошлого года. К 2030-му, как надеются сотрудники заповедника, «Предуральскую степь» заселят не менее 150 животных, несколько табунов — гаремов (жеребцов с кобылицами) и холостяков (жеребцов-подростков).

Первые шесть лошадей-основателей появились здесь благодаря французской некоммерческой Ассоциации по лошади Пржевальского ТАХ. Год назад, 18 октября, их доставили из полурезервата Ле Вилларе, расположенного в национальном парке «Севен» на юге Франции. 

Осень — лучшее время для переезда, поясняет Татьяна Жарких. Нет изнуряющего зноя, насекомых. Важно и то, что в этот сезон животных уже не занимают брачные игры, так что они могут спокойно знакомиться с новой местностью. 

О диких лошадях моя собеседница знает почти все — проработала с ними без малого 18 лет еще в биосферном заповеднике «Аскания-Нова», что в Херсонской области, на Украине. В 2015-м переехала в Оренбург. Пока Татьяна Леонидовна — единственная сотрудница Центра, при необходимости ей помогают госинспекторы службы охраны заповедника.

Пржевальцев доставили на «Боинге-737» за несколько часов, но готовили к перелету не один месяц. Десятерых животных, выросших под открытым небом, еще во Франции начали приучать к замкнутому пространству: тренировали заходить в сарайчик со специальными узкими проходами, где выкладывали овес. Однако при перевозке неожиданно возникли проблемы. Коллеги из Ле Вилларе были почти уверены, что лошади спокойно войдут в транспортные клетки. Но четверо взбунтовались. Это вам не домашние коняшки, которых можно поймать арканом, силой втащить за решетку, стреножить. При любом насилии вольные животные убивают себя — разбиваются о стены, о землю, обо что угодно. В результате от бунтарей пришлось отказаться, в Оренбург поехали только шестеро.

Новоселам предоставили 45 гектаров акклиматизационного загона. Ну ладно, осень золотая. А как зиму перенесли? В Оренбуржье ветры и морозы — не чета французским. Впрочем, животные на родине успели познакомиться со снегом — он иногда выпадает в горах — и почувствовать на собственной шкуре, что такое минус 10 градусов. Но минувшая зима даже по оренбургским меркам оказалась суровой. Морозы доходили до сорока, снежный покров достигал 70 сантиметров, а ведь добывать еду животные могут только под полуметровым слоем. Лошади боролись за выживание, как их далекие предки из Джунгарии, провинции на северо-западе Китая, откуда и пошла эта порода, кстати, еще два века назад обитавшая и на территории Оренбуржья. Не подвела генетическая память: передними копытами «французы» разгребали снег и своими крупными крепкими зубами выгрызали смерзшиеся сухие травинки, миллиметровые зеленые побеги. Пока снег был рыхлым, тебеневка была возможна. Потом случились ледяные дожди, и покрывший белые просторы твердый панцирь животные пробить уже не могли. Тогда и поспешил на помощь человек — сена принес. А от непогоды лошади, никогда ранее не знавшие крыши, с удовольствием стали прятаться под построенным для них навесом. 

Пришла, наконец, весна, и в лошадином гареме началась новая жизнь. В марте, как водится, жеребец Авен проявил интерес к своим кобылицам, и те ответили взаимностью. Все говорит о том, что трудности переезда они преодолели и находятся в прекрасной форме. И на следующий год (кобыла носит в среднем 11,5 месяца) в Предуралье впервые за сотни лет родится жеребенок Пржевальского. К этому времени должны появиться еще переселенцы этой породы. Партия новоселов прибудет из Венгрии, из национального парка «Хортобадь», сообщила директор ФГБУ «Заповедники Оренбуржья» Рафиля Бакирова. Намечается и третий завоз — он также необходим для создания самовоспроизводящегося табуна. 

Новых друзей и подруг ждет не дождется молодой жеребец Паприка, сразу же по приезду переименованный в Перца. Ему около двух лет, он пока демонстрирует покорность десятилетнему главе клана Авену. Но к пяти годам ему пора будет завести свой гарем. Вожак выгнал бы его из семьи прямо сейчас, если бы по степи гуляли табуны холостяков: в играх и драках со сверстниками четвероногие подростки готовятся к взрослой жизни.

...Татьяна Жарких остановила квадроцикл у почти невидимой двухметровой сетки — ею обнесена вся территория резервата. Сотрудники заповедника отказались от так называемого «электропастуха» — ограждения, что бьет слабым током, предупреждая животных: проход воспрещен. Лошадей Пржевальского этим вряд ли остановишь, уж больно крут их нрав. Пошли по другому пути: заказали в Англии «лесную сетку», она изготовлена из очень прочной проволоки и имеет особое плетение. Не только животным такую не повредить, но даже машине: если врежется — ее отбросит. 

— А в дикой природе, за пределами загона, лошади смогут самостоятельно выжить зимой? — беспокоюсь я, вглядываясь в бескрайнюю холмистую степь. — Где они найдут еду, воду? Спрячутся от непогоды?

Татьяна Леонидовна успокаивает: причин для волнений нет. Она уже знает место, где будут находиться лошади, когда выпадет снег. Около оврага, в котором бьет родник и сохранилась запруда, сделанная когда-то животноводческим хозяйством для водопоя. Там сотрудники заповедника поставят стог сена: заготовили 90 тонн — и для этих шестерых, и для пополнения. И укрытие соорудят, такое же, как в акклиматизационном загоне, — две стены под прямым углом с небольшим навесом, чтобы спасались от ветра и дождя.

— Чувствую себя как мама, отправившая ребенка учиться в город: понимаешь, что ничего с ним не случится, но все равно переживаешь, — вдруг признается моя провожатая. И добавляет: — Если будет голодно, лошади придут к нам. Они же помнят, где был овес...

Вообще-то лошади Пржевальского — животные неблагодарные. Приняли лакомство от человека — и ускакали в степь. Их никто никогда не приручит, как одомашненную родственницу. Конечно, дальний предок был общий, но затем виды эволюционировали отдельно. Они даже по числу хромосом различаются. И по нраву: одни вот позволили себя оседлать, другие — нет... 

Татьяна Жарких рассказывает, что ставила задачу привить диким лошадям терпимое отношение к людям и машинам. Чтобы ученые могли их спокойно изучать, а туристы, для которых уже этим летом устраивали экскурсии по степи, — вблизи любоваться дикими табунами. Пока лошади жили на акклиматизационном участке, руководитель Центра реинтродукции два-три раза в неделю на своем квадроцикле привозила в загон овес.

— Очень скоро мои умнички поняли, что означает треск мотора и черное ведро, — улыбается Татьяна Леонидовна. — Потом выяснилось, что они по звуку даже распознают модель квадроцикла: если едут госинспекторы, и ухом не поведут.

Такая сообразительность новых подопечных и навела сотрудников заповедника на мысль организовать управляемый выпуск лошадей на волю — прежде нигде в мире это не удавалось. Обычно делают так: просто открывают ворота, и животные сами решают, когда им выходить — через неделю или через месяц. Выпустить торжественно, при зрителях, однажды попытались в Монголии, но случился конфуз: жеребец не позволил кобылам отправиться в неизвестность.

В Оренбурге к мероприятию начали готовиться с лета, еще не зная, кстати, о предстоящем визите главы государства. Кормили животных овсом прямо у ворот, они и привыкли к этому месту. Но когда решили отрепетировать «выпускной бал», вера в успех угасла. Лошади наотрез отказывались подходить к воротам, когда там стоял незнакомый человек. Положились, как это нередко у нас бывает, на авось: выбегут — хорошо, нет — что с нее возьмешь, с лошади.

Однако, к радости и удивлению сотрудников, Владимира Путина пржевальские не испугались. Первой на расстояние нескольких метров к нему приблизилась самая миролюбивая кобыла — Лаванда. За ней вышли и другие, последним — жеребец Авен.

— Очень красивые, замечательные животные — грациозные, мощные, — не сдерживал эмоций президент...

Вдруг Татьяна прервала рассказ о приезде главы государства и указала на еле видимые точки вдали:

— Вон там! Смотрите!  

Через четыре часа нашего путешествия на горизонте наконец показался табун. Невысокие, с торчащими вверх гривами, они стояли, вытянув шеи и повернув головы в нашу сторону.

— Малыши мои, мальчики, девочки, сюда, сюда — разнесся над степью голос моей спутницы.

Табун сорвался с места и поскакал к ней. Казалось, что я узнаю так красочно описанных мне Лаванду, Сангрию, Оливу, Селену, матерого Авена, подрастающего Перца — да я их всех уже успела заочно полюбить... 

Вот они, рядышком. Взъерошенные, совсем не такие гладкие, как летом. Это потому, что к холодам поменяли «шубу». Уже в ноябре они покроются шерстью в три сантиметра длиной, с густым подшерстком, сохраняющим тепло, — таким густым, что даже снег на их хребтах не будет таять. 

Впереди суровая зима, первая для лошади Пржевальского на просторах оренбургской степи после долгого, двухсотлетнего перерыва.