Егор ХОЛМОГОРОВ, Севастополь

11.05.2016

Для города русской славы День Великой Победы — двойной праздник. В 1944-м именно на исходе первой майской декады Севастополь был освобожден от захватчиков, а спустя ровно 12 месяцев в Берлине мы уже диктовали фашистам Акт о безоговорочной капитуляции.

9 Мая 2016-го в Севастополе — пожалуй, один из самых светлых дней за всю мою жизнь. В этом году мы наконец-то перестали придумывать себе оправдания для торжеств: «по случаю юбилея», «ради немногих оставшихся ветеранов». Нет, 9 Мая — праздник для всех. Настоящий День Независимости, отвоеванный в страшной борьбе с половиной Европы. В Севастополе, слишком хорошо понимающем, что значит освободиться от чужой власти, такое чувствуется особенно остро.

Парадом командовал генерал-лейтенант, а принимали целых три адмирала: командующий ЧФ и два великих флотоводца прошлого — Нахимов и Сенявин, отлитые в бронзе. Памятник последнему, кстати, установили вскоре после прихода самой вежливой армии.

По обеим сторонам проспекта — множество счастливых соотечественников: залезают на бордюры, постаменты, одного парнишку в ожидании сморило, и он заснул прямо на дереве, пока его не разбудил ритм, отбиваемый ротой юных барабанщиков. Туда-сюда проходят люди в военной форме или просто хаки — у многих на груди узнаваемая медаль «За возвращение Крыма».

В севастопольском параде слиты воедино три эпохи. Сначала маршируют части действующей армии и флота, проезжает техника — новейшие БТР, РСЗО, комплексы ПВО. Затем шагают ветераны — Великой Отечественной и «холодной войны». Среди ветеранов новых конфликтов нельзя не заметить молодого человека с флагом Новороссии — голубой андреевский крест на красном полотнище, — он оттуда, где битва с фашизмом полыхает прямо сейчас.

А вот и третье поколение. Здесь парад закольцовывается: портреты тех, кого уже нет, несут родившиеся совсем недавно. Нескончаемым потоком, лишенным всякой официозной унылости, идут солдаты и матросы, павшие на войне, умершие от ран, просто не дожившие до сего дня. 

У мальчика в гимнастерочке и пилотке фотография прадеда. Дата смерти: «27 июня 1941». Понятно, почему наших «оппозиционеров» так злит военная форма для самых маленьких — они выглядят в ней замечательно. 

Мелькают лица убитых в Донбассе ополченцев, что совершенно естественно: в это же время в Донецке наши русские братья и сестры несут не только портреты героических предков, но и фотографии своих детей, погибших от рук карателей.

А здесь, в Севастополе, кто-то наряду с любимыми сердцу фронтовиками поднимает фото освободителя Пальмиры Александра Прохоренко. В будущие годы явно добавится и немало изображений солдат Первой мировой. Россия борющаяся встречается в «Бессмертном полку» с Россией вечной... 

Когда волнующее шествие заканчивается, у музея Черноморского флота немедленно образуется длинная очередь. Свидетельства былых побед неожиданно оказались политически актуальными: медаль в честь присоединения Крыма к России при матушке Екатерине, трофейный флаг с турецкого флагмана и отнятые у пленных османов ятаганы напоминают авантюристам, что можем и повторить...

Подробно рассказывается история георгиевской ленточки, опровергая клевету о том, будто бы это «новопридуманный фетиш»: вот георгиевские награды солдат и офицеров первой Севастопольской обороны, рядом лента какого-то революционного матроса, расцвеченные в точно такой же гамме бескозырки с советских кораблей времен Великой Отечественной: «Красный Кавказ» и «Красный Крым». Ленточка была всегда — это символ русской воинской славы при любом строе. И сегодня, где она — там Россия и правда...

35-я батарея. Место героическое и страшное. Возведенная по царскому приказу еще накануне империалистической войны, своими тяжелыми снарядами она сдерживала гитлеровский натиск на Севастополь много месяцев, будучи фактором поистине стратегического значения. Установленные рядом орудийные башни царского же линкора «Полтава» сделали больше трехсот выстрелов, хотя рассчитаны лишь на двести. Тут пролегал один из последних оборонительных рубежей: люди скрывались в казематах батареи, прятались под береговыми скалами, а нацисты расстреливали их с катеров. 

Усилиями Алексея Чалого «тридцать пятая» превращена в довольно мощный музей. Однако сегодня ажиотаж, и в казематы нам билетов не достается. Хороший повод, чтобы получше осмотреть территорию — грандиозные развалины артиллерийских башен, доты, макеты окопов. Вот дети колдуют над противотанковым ружьем. Рядом — пулеметная точка с «Максимом»: в такой же под Смоленском засыпало в переломном 1943-м моего деда Владимира, — он чудом откопался, но остался инвалидом. Немецкий грузовик с полевой пушкой вермахта. На бампере номера соседней страны. Совпадение? Читаю в смартфоне новость о том, как в Славянске неонацисты облили зеленкой 91-летнюю бабушку с медалями...

Благодаря сайту «Подвиг народа» жена узнала, что именно здесь, в Балаклавской долине под Севастополем, ее дед был ранен и лишился ноги. По каменистым проселкам отправляемся на итальянское кладбище Крымской войны, вблизи которого Александр Лаврентьевич принял тот роковой бой в 1942-м. Посреди пустынных холмов высится одинокая стела в память о солдатах Сардинского королевства, погибших в XIX столетии ради того, чтобы Турция продолжала владеть Константинополем, а ныне выпускала в Европу все новые орды беженцев... 

Вспоминается виденная только что в музее ЧФ тарелочка: французский император Наполеон III и турецкий султан под водительством английской королевы Виктории сплотились против русских. Когда вас заинтересует ответ на вопрос, почему Хан избран мэром Лондона или почему Франции легче под видом вынужденных мигрантов принять тысячи исламистов, нежели снять санкции с России, и вы вздумаете сражаться вместе с европейцами за ценности западной цивилизации, взгляните на тарелочку и вспомните — кто является подлинным союзником Европы, а кто навсегда назначен ее врагом.

Вечером город в предвкушении салюта. На набережной окруженная плотной толпой выступает рок-группа. «Севастополь — русский город!» — провозглашает солист и затягивает «Smoke on the water». Я зачем-то открываю сайт радио «Свобода», где «прогрессивная интеллигенция» изгаляется про «изгаженный патриотизмом праздник, который умрет вместе с ветеранами». «С праздником нашей Победы!» — выкрикивает певец, и музыканты приступают к рок-аранжировке: «День Победы, как он был от нас далек...»  Аудитория, состоящая в основном из двадцатилетних, восторженно подхватывает песню, которую в моем детстве пели те, кто «с сединою на висках»: «Здравствуй, мама, возвратились мы не все, босиком бы пробежаться по росе...»

Я слушаю и думаю, что пройдет много лет, но все так же на набережной в русском городе Севастополе будет звучать «День Победы». А девочка с гитарой на соседнем бульваре исполнит «Темную ночь» в каком-то неведомом музыкальном стиле грядущего.