Татьяна УЛАНОВА

15.12.2015

Россия каждый год теряет деревянные памятники архитектуры. В 2014-м в Вологде сгорели построенные более века назад дом купца Назарова и уникальный дом («со штурвалами») купца Свешникова; в 2015-м в огне погибло двухэтажное здание ХIХ века. Редкий для города образец эклектики уничтожен летом в Томске. Усадьбу Барского потерял в начале декабря Иркутск...

Фотограф Иван Хафизов нашел свой способ сохранить деревянное зодчество для потомков — восемь лет назад он начал снимать резные наличники, создал виртуальный музей. А в будущем году планирует издать первый фотоальбом — посвященный Центральной России. 

культура: Деньги на книгу Вы добывали методом краудфандинга. Но «полного собрания» наличников России не будет...
Хафизов: И замечательно! Действительно, была идея собрать наличники всех регионов — примерно из пятисот городов. Но даже если посвятить каждому городу разворот, получится уже тысяча страниц. Плюс историческая часть. В результате — четырехкилограммовый талмуд, который и дорог, и неудобен. Лучше уж по частям: Центр, Поволжье, Сибирь, Дальний Восток... 

На сегодня в моей «копилке» 119 населенных пунктов. Хотя поначалу думал ограничиться городами, ведь только исторических — по списку 2002 года — 478. Некоторые, правда, пришлось вычеркнуть. Грозному деревянное зодчество не свойственно. Почти нет наличников в Карачаево-Черкесии. Каменные строения и мазанки преобладают в Краснодарском крае... 

культура: Туристы часто запечатлевают красоту по случаю: шли мимо — увидели — сняли. Для Вас это работа, а путеводителей по наличникам нет...
Хафизов: Поначалу и я ходил вслепую, пока не понял, что со списком улиц или картой частного сектора можно сэкономить кучу времени. А главное — не упустить шедевры. Знаете, как обидно, когда приезжаешь в Рыбинск, тебя сбивают с толку и отправляют за Волгу, а потом оказывается, что в самом центре — несколько невероятных по красоте особняков. Или еду в Киржач. Город на трассе, сплошные автосервисы и заправки. Вычеркиваю. А позже узнаю, что это «не тот» Киржач...

культура: А в Суздале что-то осталось? 
Хафизов: Столетних домов полно. И тому, кто хочет посмотреть деревянное зодчество, Суздаль можно рекомендовать смело. Но человеку, который уже разобрался с соседними городами, там делать нечего. В Суздале нет своего. Наличники — ивановские, владимирские, костромские, нерехтские, ярославские... Город был богатый, заказывали, где придется...

Довольно быстро я начал снимать уже не только окна, но и фронтоны, детали и полностью — дома. В том числе стерео, чтобы можно было смотреть по 3D-телевизору или WiMAX. Надеюсь сделать трехмерную выставку.

культура: Судя по интернету, у Вас много поклонников. Можно уже и поддержку просить. Проект-то патриотический.
Хафизов: Но нестандартный. Пытался получить грант в РГО — пролетел. Позже узнал: когда ты с улицы, тебе вряд ли поверят. Занятный вышел разговор с предпринимателем, возводящим коттеджные поселки. Когда он спросил о стоимости проекта, я ответил: «Дорого... миллионов десять». — «Евро или долларов?» — уточнил он. Речь шла о рублях, и тогда я понял, что для него это — копейки. А для меня — пять лет жизни. Он же научил уму-разуму: «Зачем озвучиваешь настоящую сумму? Назвал бы 60 миллионов, может быть, десять до тебя и дошли бы». Но сам не помог... Хорошо хоть, люди стали интересоваться. Знакомые, которые предпочитали Шри-Ланку и прочую экзотику, неожиданно отправились в Кострому. Уже неплохо — по сравнению с концом 90-х, когда в докладе ЮНЕСКО отметили, что есть одна страна в мире, где туризм развит на шесть процентов от возможного.

Почему, собственно, возникла идея краудфандинга? Раньше я работал в IT-сфере, где были дальние командировки — в Красноярск, Читу, Иркутск. В перерывах между работой снимал наличники. Но потом стал фотографом-фрилансером и большую часть экспедиций уже осуществлял на свои деньги. В этом году впервые собирал деньги не только на альбом (почти весь тираж — тысяча экземпляров — выкуплен), но и на поездки по Центральной России, чтобы отснять ее до конца. Времени крайне мало — гибнет деревянное зодчество гораздо быстрее, чем я фиксирую. 

К счастью, бывают приятные моменты. В этом году повезло с Бурятией. Во-первых, еще в 1980-е в центре Улан-Удэ были законсервированы 68 домов. Во-вторых, музей архитектуры и быта пригласил меня устроить выставку, а заодно поснимать республику. Краевед расчертил центр со списком домов, а замминистра культуры принесла книгу по деревянному зодчеству. Вот бы перенести этот опыт на другие регионы.

культура: А как Вы относитесь к такому явлению, как 130-й квартал в Иркутске? Выкупили частный сектор, привели в порядок, вымостили — и готов туристический кластер с магазинами, ресторанами, отелями. Даже зимним утром здесь гуляет народ. А летом, говорят, и вовсе не протолкнуться. Но ведь новодел, о профессиональной реставрации речи нет. При этом, говорят, будет создано еще 19 таких кварталов...  
Хафизов: Народ едет в Иркутск за деревянным зодчеством. Власти поняли и стали развивать это направление. И в Мышкине сообразили — теперь все бережно сохраняют. Иркутск, конечно, с его объемной резьбой невероятно красив! Русская женщина, вышедшая замуж за итальянца, написала мне, увидев фото такого наличника: «Вы ошибаетесь, это спинка итальянской кровати». Да, отвечаю, в Иркутске таких кроватей — хоть пруд пруди (смеется). Что Вы думаете? Приехала, купила наличник и увезла в Италию. Может, как раз для изголовья... 

Моя задача — успеть показать людям исчезающую красоту. Езжу в основном один. И иногда попадаю в истории. Во Владимире хозяин дома решил, что я черный риелтор и, не разобравшись, начал кидаться камнями. В Чебоксарах вечером пошел снимать со вспышкой. А мужики, видимо, после бани, не поняли, что к чему, и двинулись за мной. Хорошо, за два часа до этого я познакомился с тетушкой из краеведческого музея. «Для Елены Анатольевны снимаю», — выпалил я. Она жила на этой улице, и мужики ее знали. А сам уже за штатив покрепче схватился. Думаю, отобьюсь — и дам деру! С тех пор вожу открытки с наличниками, чтобы гасить отрицательную энергию. И хожу в светоотражающем жилете, чтобы не возникало ощущения, что сотворил гадость и ноги уносит. Работать-то приходится быстро: пять минут на дом. 

Хозяева домов паспорт не требуют, но из окон часто наблюдают за мной. Один вежливо спросит, другой прогневается. А третий может и в дом позвать на чай. Хорошо, конечно, когда замерз, зайти в избу погреться. Но порой так жалко времени! Темп, которым люди живут в провинции, — это что-то немыслимое:

— Ну, расскажи, мил человек... А я пока Маньку позову. Подождем? Она сейчас из магазина придет...

Полтора часа — как не бывало. Три года назад со мной ездила съемочная группа ВГИКа — ребята делали дипломную работу «Иваново окно», вот им очень хотелось зайти в дом, поговорить с жителями... А у меня-то — планов громадье. Хочется снять Тару под Омском, Козьмодемьянск в Поволжье... А какая резьба в Пензе! Талдом и Кимры недалеко от Москвы — кладезь модерна. Что ни дом — памятник. 

культура: Вы не историк, не архитектор. Специалисты критикуют Ваши описания? Или Вы уже знаете всю подноготную? 
Хафизов: Я очень осторожен. А для книги заранее заручился поддержкой иркутского профессора Марка Мееровича. Ведь в чем загвоздка — в архитектуре нет понятия «наличник». В Европе, в основном в Италии, может быть подоконная часть, колонки — справа и слева от окна, сандрик, портик. По отдельности. У нас же эти части, придя оттуда, превратились в цельную конструкцию. А поскольку камень в России использовался только в крупных европейских городах и у богатых, традиции стали переносить в дерево. Самые старые наличники, которые мне удалось видеть, — конца ХVIII века. Как правило, они уже в музеях. Но есть и в центре Вологды. А родиной считается Нижегородчина. Там строили деревянные корабли — на все Поволжье славились. Помните «Бурлаков на Волге» — какую расшиву красивую они тащат, вся корма резная!.. Но судостроители перешли на металл — и резчики переключились на украшательство домов. 

Наличники — это исконно наше. Мы восприняли то, что существовало на тот момент, переработали и дали миру совершенно новое явление. Однозначно: где русский язык — там наличники. В Белоруссии, на севере Украины, на востоке Польши, в Румынии, в Восточной Германии... Пока я только не понял, как наличники связаны с религией. Но очевидно: где православие — красивые наличники, где католики — роскошные двери. В Греции, правда, и то, и другое. Но вместо наличников — украшенные окна. К слову, одни специалисты придерживаются теории, что все узоры имеют тайный смысл, что наличники защищали от сглаза, и вообще, им миллион лет в обед. Другие считают эту тему абсолютно европейской.  

культура: А сегодня есть хорошие резчики, которые могут повторить дореволюционный наличник? 
Хафизов: Есть. Но не факт, что Вы получите точную копию. Они же считают себя художниками. Им интересно делать свое. Да и реплика априори дешевле. Сегодня простой наличник во Владимире можно заказать примерно за 15 000 рублей. Это пропильная резьба, лобзиком. Наличник с объемным глухим очельем, как в Иркутске, три года назад стоил больше 70 тысяч — рельефная резьба много сложнее, всегда делается вручную. И демпинговать мастеру невыгодно: это его хлеб, даром, что сделать наличник он может за два дня. Но заказов практически нет. Знаю, певица Пелагея выбирала образец наличника для бани на моем сайте. А всего за восемь лет ко мне обратились человек десять с просьбой порекомендовать резчика. К сожалению, искусство наличников — это уже прошлое.