В российском прокате — немецкая экранизация американской классики «Том Сойер».
Нам с «Томом Сойером» повезло — переводил его Чуковский, иллюстрировал Горяев, экранизировал Говорухин. В общем, на бессмертное творение Сэмюэла Ленхгорна Клеменса, он же Марк Твен, были брошены немалые интеллектуальные силы Cтраны Советов. В результате чего Том стал персонажем не менее русским, чем Иван-царевич, а выражение «мой брат может швырнуть твоего вон через тот забор» прочно вошло в отечественный фольклор.
Как у немцев обстоят дела с переводом и иллюстрациями приключений предприимчивого мальчугана с американского Среднего Запада, сказать не берусь. Но экранная жизнь Тома на просторах Германии до сих пор складывалась не ахти. Впрочем, чисто немецких экранизаций романа и не было — ФРГ участвовала в съемках одного полнометражного фильма и еще одного мини-сериала. В обоих случаях — совместно с Румынией и Францией, причем роль Федеративной Республики в этих картинах была далеко не главной.
Наверное, режиссеру Хермине Хунтгебург стало обидно за державу, и она взвалила на свои хрупкие женские плечи экранное переложение самой мальчиковой истории на Земле. Во всяком случае ее «Том Сойер», недавно вышедший в российский прокат, стал первой «чистокровно немецкой» кинопостановкой американской классики.
Надо сказать, эта «немецкость» сыграла с Херминой — любительницей всякого рода экранизаций программных литературных произведений — недобрую шутку. Тщательно, с усердием отличницы воссоздавая быт американской глубинки (денег не пожалели ни на декорации, ни на костюмы: детское кино в Германии никогда не проходило по разряду второсортного), фрау Хунтгебург упустила, кажется, главное — атмосферу беспечности, разлитую по страницам «Сойера».
Экшн победоносно вышел на первый план, затопив все вокруг, в том числе фирменную марк-твеновскую иронию. «На небесах юмора нет», — уверял урожденный Сэмюэл Клеменс. Увы, в этой экранизации тоже. Точнее, есть, но несколько иного свойства. Никаких полутонов, полунамеков — все прямо и в лоб. Зато программные шутки воспроизведены с большим рвением: главный герой по-прежнему ловко вынуждает маленьких жителей богом забытого американского городка Санкт-Петербурга, штат Миссури, заниматься тем, что уже в ХХ столетии получит название «работа Тома Сойера» — это когда ты трудишься, да еще и сам за это платишь.
Остальные шутки, придуманные уже создателями фильма, сводятся к столкновениям, падениям и прочим физическим действам, сопровождающимся заливистым кантри. До метания тортом дело, правда, не доходит — не Голливуд все-таки, но детский хохот в кинозале обеспечен. Как и взрослое напряжение: из концовки романа сделан триллер, какой Марку Твену и не снился. Но в результате все хорошо, и при виде смерти главного злодея — индейца Джо с разноцветными глазами а-ля Дэвид Боуи — ангелоподобные лица Тома и его возлюбленной Бэкки озаряются умиротворяющей улыбкой…
Сама Бэкки из вечно краснеющей скромницы превратилась в энергичную, не по годам взрослую девочку, к тому же страстно пропагандирующую идеи феминизма. В то время как в классе запинающиеся мальчики отвечают на вопрос, чем мужчина отличается от женщины («У девочек нет… бороды!»), Бэкки со всей прямотой заявляет ошеломленному учителю: «У нас нет права голосовать!» И тут же вопрошает: «Почему мы не можем учиться в колледже?!» Впрочем, приверженность идее равноправия полов совсем не мешает ей грезить о том, как один любитель дохлых крыс по фамилии Сойер похитит ее и будет держать у себя в плену в пещере. Женщина — она и в американском Питере женщина.
Вскоре у «Тома Сойера» появится продолжение — от того же режиссера. С феминизмом в «Приключениях Гекльберри Финна» не разбежишься, зато о проблемах расовой дискриминации наговориться можно сполна.