06.12.1986

Повесть писателя Юрия По­лякова «ЧП районного масштаба» и «Работа над ошиб­кам» сразу же привлекли внимание читателей остротой проблем молодежи, знанием этих проблем, искренностью и правдивостью повествования.
Да это и неудивительно: пи­сатель рассказывает о том, что знает. Педагог по образо­ванию, Юрий Поляков был школьным учителем. Служба в армии, работа в комсомоле дали ему тот жизненный опыт, те знания, которые позволили сделать предметом художест­венного исследования школу, комсомол. За повесть «ЧП районного масштаба» Юрий Поляков удостоен в этом го­ду премии Ленинского ком­сомола.

Давайте сознаемся: в минувшие годы комсомол часто являл собой «просто возраст» — от 14 до 28 лет. А судьбой он был иной раз лишь для тех, кто избрал для себя путь по крутым ступеням комсомольского аппарата. Потому-то и ведется сегодня борьба с заорганизованностыо и бумаготворчеством, потому-то, покинув полированный кабинет, комсомоль­ский руководитель бурно оправдывается перед подростками с «двенадцатого этажа». А ведь было время, когда по сравнению с россыпью ударных комсомольских строек, миллионами освоенных народных рублей, серебряными ко­стылями, вбитыми в месте встречи двух герои­ческих бригад, ватага неприкаянных ребят в подворотне казалась незначительным недора­зумением, мелким житейским фактом, уводя­щим от большой жизненной правды.

Пять лет я был членом бюро одного из сто­личных райкомов ВЛКСМ, отмаялся на вся­ких заседаниях столько человеко-часов, что дух захватывает. И вот однажды какой-то па­рень пришел на бюро и заявил, что ему скуч­но в комсомоле и что он хочет выйти из его рядов. В те времена о такой постановке вопро­са — скучно! — слыхом не слыхивали. Поэто­му сначала возмутились, а потом все-таки ста­ли разбираться и выяснили: скучно парню не во Всесоюзном Ленинском Коммунистическом Союзе Молодежи, а в родной первичной комсо­мольской организации, где, кроме сбора взно­сов и выматывающе однообразных собраний, ничего не происходит. А наш возмутитель спо­койствия был набит идеями, новациями, из­лучал социальную энергию, но неизменно наталкивался на гранит успокоенности и бла­годушия. И тогда ему стало скучно.

Кстати, с этого «скучно», по моему убеж­дению, и начались те самые неформальные объединения молодежи, которых сначала не за­мечали, потом говорили о них тревожным ше­потом, а теперь признали и начали изучать.

И в самом деле: почему формы молодежно­го бытия должны изобретаться только в гор­ных высях комсомольской иерархии, а потом спускаться циркулярам на грешную землю? Пусть молодежь, которая вообще-то не любит готовых рецептов, ищет их тоже —в тех же неформальных объединениях, — а дело райко­мов, горкомов, обкомов… решать, какие идеи оставить на местном уровне, а какие ввиду перспективности обобщить и распространить. Скажу больше: в райкомах есть отделы ком­сомольских организаций, почему бы не быть отделам неформальных объединений? Тогда появится та обратная связь, без коей комсо­мол рискует стать министерством по делам молодежи, а не союзом единомышленников.

Сейчас на страницах молодежной прессы яростно обсуждается вопрос: каким должен быть комсомольский лидер? Кто он: профес­сионал-аппаратчик или неформальный вожак, облеченный доверием сверстников? Сколько раз я слышал с трибуны требовательные слова: «Мы, комсомольские работники, обязаны изучать интересы молодежи!» Когда ученый-историк говорит, что он должен изучать быт человека ледникового периода, мне понятно. Но какой же ты молодежный лидер, если тебе нужно изучать интересы молодежи?! Ты не ли­дер в таком случае, а ветеран движения. Общеизвестен тот факт, что комсомол вдох­новил многих советских писателей на создание ярких произведений, вошедших, как го­ворится, в золотой фонд нашей литера­туры. Было время, когда комсомольские поэты пользовались в молодой республи­ке такой вулканической популярностью, в сравнении с которой тотальная слава Ал­лы Пугачевой всего лишь ненавязчивая из­вестность. В книгах комсомольских писателей молодежь искала ответы на самые главные свои вопросы и находила! А теперь литера­тора, связавшего свою работу с комсомольской тематикой, сразу начинают подозревать: мол, «верняк» пишет — зарабатывает! Часто тут ви­новат сам литератор, обращающийся к комсо­мольской тематике по чисто прагматическим соображениям. Но порой виноват и социальный заказчик, требующий от писателя такой сба­лансированности позитива и негатива, такой державной определенности, какую может пред­ложить не всякий учебник обществоведения, не говоря уже о художественном произведении. А ведь читатель измлада отлично знает, какой должна быть наша жизнь, поэтому его больше волнует вопрос, какой наша жизнь быть не должна.

Комсомол традиционно принимает самое ак­тивное участие в воспитании литературной смены. Совместные усилия писательских и комсомольских организаций привели к тому, что сложилась разветвленная, слаженно работающая система, значительно облегчающая начинающим вхождение в литературу. Скажу больше: многие недавние молодые, уже став­шие членами СП СССР, с грустью вздыхают о тех временах, когда они числились в активе комиссий по работе с молодыми литераторами, когда можно было прийти в издательство и с обидой сказать: «Вот я молодой, а вы…» Та­ким образом, за последние годы народное хо­зяйство лишилось немалого количества инже­неров, врачей, учителей, а СП СССР в ряде случаев приобрел не писателей, а всего-навсе­го активных потребителей литфондовских благ. Мало того, появился целый контингент на­чинающих авторов, не очень-то одаренных, но подготовленных юридически. Они просто-на­просто вынуждают публиковать свои работы, подлавливая оплошавших издателей. Объя­снюсь: стоит редактору вовремя не ответить на рукопись, как тут же на высочайшее имя идет «телега» о том, что в данном издательстве не соблюдаются правила работы с письмами тру­дящихся и попираются права молодых писа­телей. А ведь никаких особенных прав нет, ведь словосочетание «молодой писатель» не родовой признак, не пропуск в литерату­ру, а всего лишь возрастная характеристи­ка… И вообще: как-то не представлю себе сра­внительно поздно дебютировавшего поэта Тют­чева, жалующегося в вышестоящие инстанции, скажем, на «журналиста» Некрасова.

А ведь все это не просто внутрицеховые не­приятности, всё это входит составной частью в литературный процесс, за всем этим следит умный, образованный, скептичный современ­ный читатель, следит и пожимает плечами. Это еще года два назад ему можно было отве­тить: «Ну что вы от нас, писателей, хотите? Правды?! Мы-то напишем, а кто печатать бу­дет?» Теперь все чаще замечается другое: мо­лодые боятся идти на риск, брать острые про­блемы, предпочитая «прикрыться листиками» формальных поисков, кажущимися новатор­скими только тем, кто плохо знаком с наследи­ем отечественной и зарубежной литературы. Но порой, на мой взгляд, виноваты и старшие товарищи. Если с трибуны нас будут призы­вать писать жесткую правду, а потом в каби­нетах так доверительно разъяснять, что подра­зумевалось под этими словами — дело на лад не пойдет.

Иногда мне кажется, что, совершенствуя структуру работы с молодежью, мы упустили то, что сегодня называют «человеческим фак­тором». Вот и получается, что посредственный литератор умело, миновав четыре этапа тай­ного голосования, быстренько получает свою «краснокожую писательскую паспортину», а у людей подлинно талантливых и скромных этот процесс порой растягивается на многие ле­та. Бывает и так, что в одаренных молодых видят прежде всего не достойных продолжате­лей общего дела, а конкурентов, покушающих­ся на место в издательском плане, пожизнен­ное место в правлении, наконец, на привычную путевку в Дом творчества…

Приведу лишь два примера. Краснодарец Юрий Гречко, автор поэтических сборников, лауреат премии им. М. Горького СП СССР за лучшую первую книгу, был радостно «открыт» еще в 1979 году на VII Всесоюзном совеща­нии молодых писателей, о нем писали… Нет, ему никто прямо не отказывал в приеме в СП СССР, но в силу, как говорится, ряда субъ­ективных причин вопрос не решается…

Другой пример: москвич Анатолий Пшенич­ный, автор пяти поэтических книг, тоже «от­крытие» VII совещания. Но, увы, в то время, когда его приемное дело начало свое движе­ние по инстанциям, ему за поэму «Зона дове­рия» была присуждена премия Ленинского комсомола. Надо ли говорить, что этот радо­стный для всего поэтического цеха факт ро­ковым образом сказался на результатах тай­ного голосования. Оба случая — явная неспра­ведливость, результат подмены профессиональ­ных критериев окололитературными амбиция­ми. Тут бы и вмешаться комсомолу в судьбу своих лауреатов, проявить свой общественный авторитет. Но, видимо, сегодня на контроле стоят уже судьбы участников последнего, VIII Всесоюзного совещания молодых писателей (1984  г.), а опыт предыдущего уже обобщен, отлит в справку и сдан в архив. Очень хочет­ся верить, что не так!

Сейчас в комсомоле идет перестройка, на­правленная, образно говоря, на то, чтобы союз молодежи прежде всего был судьбой для юношей и девушек, а только потом — возра­стом. Архитекторы утверждают, что перестра­ивать часто сложнее, чем строить. Уверен, что в это нелегкое дело внесут свой вклад и писатели. для которых комсомол давно стал судь­бой, судьбой творческой…

Юрий ПОЛЯКОВ