Мал городок да дорог

Елена ФЕДОРЕНКО

05.10.2017


«Сергеев и городок»
по роману Олега Зайончковского

Театр имени Вахтангова

Режиссер-постановщик: Светлана Землякова

Художник-постановщик: Денис Сазонов

В ролях: Максим Севриновский, Мария Бердинских, Денис Самойлов, Юрий Поляк, Ольга Боровская, Владимир Шульев, Полина Чернышова, Владимир Логвинов, Ксения Кубасова, Юрий Цокуров

Театр имени Евгения Вахтангова представил первую премьеру сезона.

Писатель Олег Зайончковский (финалист премии «Букер — Открытая Россия» — 2004 и «Национальный бестселлер» – 2005) и режиссер Светлана Землякова своими личными историями связаны с Самарой, в их пору Куйбышевом. И даже не с самим городом, центром Средне-Волжской области, а с его предместьями. Правда, между собой прозаик и автор вольных сценических фантазий знакомы не были. Свел их спектакль «Сергеев и городок» на Новой сцене Театра имени Евгения Вахтангова.

Место действия — тот самый городок, куда «ах, как хочется вернуться». На улицу в три дома, где все просто и знакомо... Песня из некогда популярной телепередачи, однако, не звучит: слишком прямолинейной вышла бы ассоциация. Время действия, как и хронология, не важны, происходящее прописано то в советских годах, то в начале нового тысячелетия, то в лихолетье перестройки. И не потому, что часы в городке остановились или по-другому «хрустят секундами». Просто политические катаклизмы и социальные перемены долетают сюда с опозданием, их восприятие снижено по градусу. А большому миру, «моргающему воспаленными телеглазами», чудаки с далекой окраины неинтересны.

В биографии каждого есть свое счастливое захолустье. Тех, кто без него, жаль. Необязательно там родиться или провести годы, достаточно побывать и посочувствовать его обитателям. И, конечно, испытать ностальгию по природной почвенной жизни, неспешно струящейся вдалеке от мегаполисов. Эти две эмоции задают тон сюите под названием «Русский провинциальный ад и рай». Здесь коротают свой век по принципу «живи, как все живут». Тяни нелегкий быт, люби, дружи, хвастайся, привирай, обижайся и прощай. Все друг про друга все знают. Из пленительного романа-хроники Зайончковского так заманчиво «вытащить» повод для театральной истерики по поводу обреченности Отечества. Но Землякова на искусы социальных высказываний, конечно, не поддается, а с чувством обостренной любви изучает своих героев — людей маленьких, неприметных и — настоящих. Искренно разделяет радость семейной четы, когда той досталось сразу две курицы; сочувствует отцу, уверенному, что лучше навоз убирать, чем книжки читать или рисовать кораблики. Слово подается так образно и объемно, что зрители будто воочию видят сахарную белизну снега и непритворно вздыхают об утрате милого сердцу и уху винила. Фраза о том, что священников, ведущих блоги и мелькающих на экране, называют поп-звездами, обретает смысл, поскольку звучит из уст уроженца городка отца Михаила, а не транслируется высоколобыми на потеху народа. Потому-то люди с юмором воспринимают тех «бедолаг, которые путают свои нервные болезни с духовностью, поживут три дня, и уж готов у них приговор: «Скушно, — говорят, — тут у вас».

Позиция режиссера — точная и ясная: жизнь она и есть жизнь, даже если совсем не похожа на американские горки, пускай и протекает бесхитростно; а человек есть человек, со всеми стадиями, назначенными свыше, от рождения до ухода. «Вот так мы о своем заботимся: если что посадили, растим до последнего. Это и есть растительная жизнь — когда все растет и все цветет. Растительная жизнь, чем она плоха?» — спрашивают со сцены неказистые и ничем не примечательные провинциалы. Туго соображающие в делах глобальных, инертные в решении повседневных проблем, они первыми придут на помощь и встанут на защиту, как герой «Баллады о маленьком человеке» Роберта Рождественского.

Спектакль, как и роман, состоит из отдельных сцен-зарисовок, воспроизводящих будни городка: радостные, лукавые, смешные, печальные, нелепые. В каждой прочитывается судьба и для каждой придумано множество театральных метафор. Даже странно: ленивые и неторопливые истории не вгоняют в тоску, напротив, хочется прощать, понимать, сочувствовать и не опускать руки. Живительная энергия и лучезарный оптимизм сценического действия занимают пространство, замечательно сконструированное художником Денисом Сазоновым: бетонный забор, столбы с проводами, столы, стулья, лавки, щиты — все легко перемещается, трансформируется в кухни, комнаты, пути-дороги. Выбранные песни исполняются столь простодушно и задушевно, что тоже кажутся единственно возможными. «Где ты, где ты, облако-рай» и «Прогулки по воде», когда с причала рыбачит апостол Андрей, частушки и «Она не вышла замуж», потому что хотела каждый вечер возвращаться домой. Не выглядят заплатами поэтические строки Заболоцкого, Пригова, Анищенко. Во всем — солнечный жизнеутверждающий талант Земляковой, ее речь — образная, остроумная. Но поток яркой фантазийности подтачивает форму спектакля. Он идет три с половиной часа, и, конечно, в нем есть и лишнее. Увлечение игрой приводит к трем финалам. Легкая ажурная структура первого действия с дробными новеллами и рассказчиком Сергеевым, представляющим своих земляков, отчасти противоречит интонациям второго акта, где в одно действие соединены две новеллы «Винил» и «Больница». Этот подробный сюжет о Сергееве получается спектаклем в спектакле, нарушая выбранный за основу принцип калейдоскопа. После нежных ноктюрнов симфоническое полотно утяжеляет восприятие.

Переключение от роли комментатора к главному действующему лицу не на пользу и талантливому актеру Максиму Севриновскому, не оставляющему после антракта позу созерцателя и некую отстраненность. Десять молодых артистов играют около полусотни ролей, перевоплощаясь быстро и искусно. Бездны эмоций в игре Марии Бердинских, достоверной и в ролях беженки, и соседки-оторвы, и матушки Надежды. Колоритен тучный бородатый писатель Дениса Самойлова, еще недавно вхожий в обком, но так и не освоившийся в наступившей действительности. Он не знает, как жить после того, как его, члена Союза писателей, оскорбил в магазинной очереди коротко стриженный молодчик. Потом, уже в других новеллах, актер станет начальником цеха, успешным бизнесменом. Необыкновенно смешон герой Владимира Шульева, наповал сраженный безответной любовью к музыке. Мимо нот и ритма его самоучка Степанов, растягивая меха баяна, распевает «И чтоб никто не догадался». Он же заступается за товарища, получает топором по голове и призывает пожалеть своего обидчика, отца троих детей. Во всех артистах сверкает необычная чарующая красота, без фальши, заезженных штампов и страстей в клочья. Отдельное спасибо тем, кто придумал программку-письмо каждому зрителю. В конверте — послание и черно-белые фотооткрытки — отпечатки сцен из спектакля и перечисление действующих лиц каждой новеллы.


Фото на аносе: vakhtangov.ru