Режиссер признается, что драматургия интересует его в гораздо меньшей степени, чем проза и лирика. Легких путей он не ищет. Это касается и выбора материала, и манеры. После постановки библейской «Песни песней», «Фауста» Гёте и «Идиота» Достоевского литовец берется за великую «Божественную комедию».

И это не просто обязательный эпитет. В инсценировке Някрошюса величие гениальной поэмы обретает плоть, поэтому избежать высокопарных слов не удастся.

«Божественную комедию» можно понимать как дидактическое сочинение, образец ренессансного сознания, философский эсхатологический текст. Но для Някрошюса это история любви и мощи человеческого духа.

Комедией во времена Данте считалось всякое поэтическое произведение с устрашающим началом и благополучной развязкой, но спектакль не лишен и современного юмора: то грешники затянут «Let It Be», то сварливая жена Данте (Роландас Казлас) достанет мужа и в Аду. Поэму пришлось изрядно сократить. Несмотря на это, постановка растянулась на четыре с половиной часа. Някрошюс заставил зрителей пробираться сквозь дебри режиссерских символов порой с таким же напряжением, с каким Данте шел через Ад. Этот сильный мужчина с открытым лицом, ведомый любовью, порой кажется куда более уверенным, чем его робкий проводник Вергилий (Вайдас Вилюс).

Из декораций — только огромный темный шар и занавешенная зеркальная стена. Загробный мир ужасает без корчей и крови — муку грешникам приносит, скорее, обреченность на вечное пребывание здесь. Безголосые, они бьются в стену, пытаясь выбраться наружу. В условном пространстве преисподней тени выносят на сцену то птичьи клетки, то знаки аварийной остановки: каждый грех — авария. Среди ролей есть и замысловатая 2πr — круг Ада (Аудронис Рукас). Вечные мученики пытаются передать с Данте письма своим живущим родственникам. Он хочет опустить конверты в почтовый ящик, но тот оказывается без дна: для грешников смерть непреодолима — в отличие от поэта.

Письменное слово вообще занимает в спектакле особое место. Някрошюс, выбравший тему для своего спектакля по книжной обложке, рассказывает: хотелось, чтобы и театр был, «как умная книга». На авансцене во время всего действия лежат две книги. Герои то и дело принимаются читать их вслух. У каждого прославленного обитателя Лимба, где пребывают нехристиане, есть в этих книгах своя цветная закладка — собственная отметина в мировой культуре. Данте навешивает эти цветные бумажки, как ордена, на грудь Гомеру, Горацию, Овидию, Сократу, Платону и Диогену. Кто знает, может быть, яркие листочки послужат заветным пропуском в горний мир? Ведь вышли же из ада Рахиль, Давид и Авраам.

Черное однотонное платье Беатриче (Иева Тришкаускайте) безликая толпа грешников тоже украшает маленькими пестрыми закладками: ее ждет книжное бессмертие, как и великих поэтов.

Все эти маленькие эпизоды, нескончаемые метафоры, разгаданные и неразгаданные, выстроятся в единую картину в финале, и спектакль зазвучит в полную силу. Вот он — конец пути: не познания и Рая жаждет Данте, он ищет свою единственную, поэтому именно сцена их встречи замыкает спектакль.

Даже в Раю Беатриче остается бесплотной тенью — такой же, как представала во снах. Совершив подвиг, Данте так и не обретает возлюбленную. Они стоят на авансцене, полностью поглощенные друг другом, но не могут сделать и шага навстречу — призраку и человеку встретиться не суждено. Один из сострадающих персонажей пытается взять обоих за руки, но расстояние не позволяет. А может быть, ногой дотянуться? — Нет. Поднять и перенести их? — Снова не выходит. Единственное, чем можно помочь — передать воздушный поцелуй.

Вот влюбленные сдвинулись с места, еще шаг — и они смогут стать неразлучны, но их силуэты разминутся, оставив лишь след прикосновения в руке. Крохотная уступка судьбы — короткие страстные объятья — делают пропасть между ними еще более очевидной. Какая же это комедия — адские муки, даже в Раю!

Но не стоит забывать, что Данте — поэт, а значит, способен на немыслимое. Нечеловеческими усилиями он пытается соединить Землю и Небо, смыкая распростертые руки — жест вопреки всему мирозданию. Еще только одно усилие... Но между ладонями остается непреодолимый зазор. Как раз по толщине «Божественной комедии»! Одна из теней вкладывает в него книгу. И серый безмолвствующий шар в глубине сцены, наконец, дождался своего момента, сыграв, расколовшись красной трещиной. Данте встретил свою Беатриче: там, на бумаге, в своей бессмертной поэме, прославившей на бесчисленные поколения вперед его любовь. Ради этого он преодолел законы мирового порядка, спустившись в преисподнюю и живым взойдя в Рай, возвысившись до Творца.

Тени накидывают на шар бумажную маску. Все-таки это комедия, хотя и божественная...

«Божественная комедия» Данте Алигьери. Малый театр

Режиссер Эймунтас Някрошюс

Художник Марюс Някрошюс

Композитор Андриус Мамонтовас

В ролях: Роландас Казлас, Вайдас Вилюс, Иева Тришкаускайте