Бог, рок и математика

Мария ЮРЧЕНКО

08.07.2015

На Новой сцене Московского Художественного театра представили эскизный спектакль лауреата «Золотой маски» Саши Денисовой по ее же пьесе «Иов». Этими показами завершилась режиссерская лаборатория МХТ им. Чехова.

В прозаической зарисовке автору удалось сплести воедино человека, взывающего к Богу, романтику мира математиков и хиты русского рока. В итоге получилась история про нашу жизнь — сложную и непредсказуемую, где страдания не всегда закономерны, а счастье обретается благодаря терпению и сердечности. 

«Золотую маску» Саша Денисова получила в 2012 году за спектакль «Зажги мой огонь», где пропустила через образы рок-идолов 60-х мироощущение своих сверстников, соединив небожителей и районную пацанву. Обостренное чувство современности — вот, пожалуй, главное качество этого режиссера, и в «Иове» оно утверждается с новой силой. 

Со времен Иова основной вопрос человека к Всевышнему: «За что?» Главный герой — молодой человек Илья (Алексей Красненков), обладающий всеми признаками «успешности» — от модной специальности финансового аналитика и гарвардского диплома до ментальных установок. Накануне отбытия в Бостон, где его ждет должность вице-президента крупной компании, Илья отправляется в русскую глубинку, чтобы найти отца, которого никогда не видел. Все, что он знает о родителе: тот был великолепным математиком, но в одночасье бросил все — блестящую карьеру, семью — и уехал в деревню Усольцево, где увлекся рыбалкой и трудами о Лобачевском. Их хрупкий контакт — связка писем, которыми сын жил все эти годы. Получал хорошие оценки и красные дипломы, чтобы однажды увидеть гордость в глазах отца. И вот, когда жизнь готова развернуться на сто восемьдесят градусов, Илья преодолевает долгий путь, чтобы задать всего один вопрос: «За что?»

Но ответом ему, как и многострадальному Иову, будет молчание. Ведомый личной скорбью, Илья попадает в мир людей, куда более несчастных, чем он сам. Его отец (Игорь Хрипунов) уже давно страдает болезнью Альцгеймера, и не то что говорить — признать собственного сына не может. Его жена Лида (Мария Зорина) — изможденная набожная женщина, мечущаяся между недееспособным мужем и двумя дочками — одна из которых «дефектная», а другая — от первого брака — вздорная скандалистка. 

Пока мать как заклинание твердит: «Бог поможет», старшая дочь Мария (Яна Гладких) с незадавшейся личной жизнью и трезвым нутром парирует, что «мамин Бог, может быть, ей и поможет». Она вовсе не злая, как думается герою, просто несчастная — с разбитым сердцем и ноющей пустотой в груди. Только вот перевязок души в больницах не делают, а потому у нее тоже вопрос к Господу: «Это что, нормально?»

Сполна погостив и одарив страждущее семейство хрустящими банкнотами и добрым словом, Илья собирается в обратный путь, как вдруг узнает, что у отца бывают минуты просветления. Не зря младшая дочка (Дарья Макарова) неустанно повторяет: «Папа нормальный». Правда, говорит она не так уж много — все больше о цифрах да о бегемоте, зато, хотя уже давненько не ходит в школу, мгновенно производит сложнейшие вычисления. В надежде на чудо молодой человек решает остаться еще на один день. День превращается в семь, каждый из которых приносит новые свидетельства того, что отец не безнадежен: связка свежевыловленных лещей, выкорчеванный пень за окном, решенное кем-то уравнение Лапласа. Сценографически все это — рисунки мелом на черных стенах. Мел для Саши Денисовой — не просто художественный прием в условиях эскизной постановки, но и символ, сопровождающий математика всю жизнь. В монологах, сотканных из подлинных воспоминаний, рождается лиричный макрокосм русских математиков, способных объяснить картину мироздания через теорию блуждающих частиц и увидеть красоту незатейливой рыбки-уклейки.

О тяжелых и трагических вещах Саша Денисова говорит иронично и смешно, но главное — обезоруживающе человечно. Из импровизированной кулисы электрогитарист Дмитрий Скворцов воспроизводит мелодии. Всего несколько нот из «Гудбай, Америка» сигнализируют, что герой не поедет в Бостон: он займется талантами способной сестренки, назовет Марию невестой, а отца отдаст в заботливые руки врачей. Отеческий взгляд впервые проясняется: «Илья, неужели это ты!» и спустя мгновение снова угасает, теперь уже навсегда. Надпись мелом сообщает: отец умер. 

В финале все герои выходят на авансцену, приветствуют некоего пастора Джона и начинают распевать строфы из книги Иова в стиле регги — пританцовывая и улюлюкая. Быть может, они все-таки вернулись к мысли об Америке, но, скорее, это просто изящный поклон авторов поэтике великого текста, музыкальный слог которого одинаково гармонично ложится на ритм православной молитвы и афроамериканского спиричуэлс. 

Есть в спектакле и другая музыка, иллюстрирующая не происходящее на сцене, а жизнь целого поколения: БГ, Жанна Агузарова, Виктор Цой. «Мне кажется, — говорит режиссер, — эта музыка сегодня переживает новую историю. Сейчас не хватает прямой и открытой эмоции, а в ней она есть».

Подобная эмоция есть и в спектакле, где в каждом сердце живет Бог — многоликий и непостижимый. Для одних — образ со страниц Священного Писания, для других — необъятная вселенная чисел, для третьих — собственный отец, мечта о котором превращается в смысл жизни.