Августин СЕВЕРИН

06.04.2018

Общество остается беспомощным перед информационными вбросами. С их помощью легко посеять панику, люди верят самым невероятным слухам, распространяемым в Сети: сотня перепостов — и «новость» попадает в СМИ. О том, почему это происходит и как государство должно реагировать на подобные ситуации, корреспондент «Культуры» поговорил с экспертами. Специалисты сходятся в том, что критическое отношение к информации и умение «включать голову» — гораздо эффективнее, чем любые заградительные и репрессивные меры.

В день страшной трагедии в Кемерово по самым разным каналам распространялись слухи о сотнях погибших. Чудовищных размеров волна дезинформации достигла после того, как «новости» подхватили популярные блогеры Дмитрий Иванов, Николай Соболев, Александр Движнов и другие. Затем к ним присоединились журналисты и деятели оппозиции. Вброшенные украинским пранкером Евгением Вольновым цифры удалось опровергнуть через день, не все из тех, кто участвовал в коллективной истерике, нашли в себе силы извиниться.

После того как утихла шумиха, к борьбе с распространением недостоверной и противозаконной информации подключились депутаты. В начале апреля депутаты Государственной думы Сергей Боярский и Андрей Альшевских предложили новую версию законопроекта о регулировании работы социальных сетей. Законодатели полагают, что операторы соцсетей будут обязаны по заявлению любого пользователя удалять или блокировать на 24 часа противозаконную и недостоверную информацию. Последнее положение было добавлено как раз в связи с кемеровскими событиями.

Пока закон не принят, обсуждение проблемы продолжается. Главный вопрос состоит в том, почему в распространении откровенно ложной информации участвует такое большое количество людей, многие из которых делятся фейками без злого умысла, принимая их за чистую монету.

— Информационная волна распространяется через непрофессионалов, из-за того, что людям хочется поговорить о том, в чем они не разбираются, — характеризует ситуацию советник президента России по вопросам развития интернета Герман Клименко. — Это проблема реальных пользователей, которые вписывались в эту историю на волне истерии, а потом долго извинялись. Мне кажется, что мы должны усвоить опыт коммуникации в новой информационной среде. Когда одни научатся сдерживаться, а другие адекватно воспринимать полученную информацию, всем будет гораздо проще.

По мнению создателя и руководителя Центра правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях профессора Михаила Виноградова, одна из причин, по которой люди верят ложной информации и охотно участвуют в ее распространении, — недоверие сообщениям по телевидению и радио.

— Официальные каналы не всегда полностью отражают суть страшных и тяжелых событий, и объясняется такая позиция просто: у нас, как, впрочем, и во всем мире, есть тенденция информацию о крупных происшествиях выдавать дозированно, — поясняет профессор. — Это делается для того, чтобы не запугать народ. В целом у правительства и президента нет желания скрыть информацию о катастрофе, да это и невозможно. Но когда она выдается постепенно, у населения меньше страха, люди сопереживают, но панических настроений нет. Такой метод информации позволяет смягчить людское горе. Как психолог и психиатр, я считаю это оправданным.

Заведующая кафедрой социально-политических исследований и технологий Института истории и политики МПГУ доктор политических наук Елена Бродовская не считает такую тактику полностью верной.

— Нужно понимать, что в кризисной ситуации слухи, паника, страх, другие негативные эмоции могут отключать в нас рациональное восприятие происходящего. Напряжение удалось снять лишь предельной открытостью, вплоть до того, что людей допустили в морг, где они могли удостовериться во всем лично. Главный вывод: чем скорее и полнее будет информация от официальных властей, тем меньше будет фобий. Только так можно избежать массовой истерии и паники.

Пока законодательство не дает инструментов для предотвращения распространения фейков, если только они напрямую не затрагивают чьих-либо интересов. Уголовный кодекс предусматривает наказание только за клевету, то есть распространение заведомо ложных сведений о человеке или юридическом лице. При этом дело в отношении клеветника может быть возбуждено только по заявлению потерпевшего.

Технически полностью оградить людей от фейкоделов, похоже, уже невозможно.

— Попытки регулировать все на государственном уровне — не самая удачная идея, — уверил «Культуру» Герман Клименко. — Перед нами пример Китая, в котором есть около 50 тысяч модераторов, в случае возникновения ситуации, подобной кемеровской, они удаляют вредоносную информацию. Когда там несколько лет назад прорвало дамбу, сведения об этом, не всегда достоверные, стали очень быстро распространяться в интернете, что привело к возникновению панических настроений. Чтобы погасить их, было принято решение перевести соцсети в режим постмодерации: все тексты проверялись на наличие ключевых слов, указывающих на разрушение дамбы, и публиковались, только если таковых не было. Неоднозначное решение, но в нашем случае проблема даже не в том, правильно это или нет, удастся или нет пресечь слухи, а в том, реализуемо ли это технически. Вероятнее всего, для достижения такой цели придется купировать все социальные сети в принципе, то есть саму систему распространения информации.

И не только соцсети: благодаря техническим возможностям, появившимся у современного человека, источником и передатчиком любых сведений теперь может стать каждый обладатель смартфона.

— Информационная среда в последние 2–3 года развивается неимоверными темпами, — отметил директор по коммуникациям АНО «Цифровая экономика» Матвей Алексеев. — Она буквально взорвалась, когда появилась возможность делать свои каналы в мессенджерах. Если еще сравнительно недавно для того, чтобы поделиться информацией, надо было открыть браузер на стационарном компьютере, найти нужный сайт и так далее, то сейчас информационный канал находится у нас в кармане. Рассылать сообщения можно даже через приложение для вызова такси. Поэтому любая новость может за считанные минуты взбаламутить общество.

Итак, запретительные меры, по мнению специалистов, не метод. Что же все-таки можно сделать?

— Думаю, все, что можно и нужно предпринять, следует разделить на два больших блока, — рассказала Елена Бродовская. — Во-первых, это кризисные меры, когда нужно действовать в формате «здесь и сейчас», точечно, по возможности — на опережение, в режиме пожарных. В данном случае я говорю об определенном стиле управления и антикризисных действий, которые предпринимаются, когда информационный вброс уже произошел и слухи расходятся как круги по воде. Другой — это долгосрочные, системные меры по оптимизации всей информационной политики власти.

— Я имею в виду бо´льшую открытость, создание большего числа каналов информации, которые бы инициировались органами управления и которые бы вызывали доверие, — пояснила Бродовская. — Ведь сегодня мы столкнулись с ситуацией, когда источников довольно много, а вот с достоверностью и доверием возникают проблемы. Люди должны знать, где они смогут получить необходимые им сведения о тех или иных событиях, управленческих решениях. Речь идет о создании баз открытых данных, которые сейчас активно развиваются, популяризируются. Сегодня уже можно назвать несколько передовых регионов, где эта работа ведется особенно хорошо, например, Тульская область, которая занимает первое место по предоставлению электронных услуг.

С другой стороны, защититься от фейков можем и мы сами. Для этого в первую очередь нужно с умом подходить к отбору источников информации.

По словам Германа Клименко, зачастую блогеры, вещая на огромную аудиторию подписчиков, выходят за рамки своих социальных ролей. «Например, повара начинают рассуждать об онкологии, то есть, по сути, происходит передергивание. Поэтому мне кажется более правильным, когда пользователи Сети учатся выбирать, какими источниками пользоваться для получения той или иной информации. Например, в газете «Коммерсантъ» они читают о бизнесе, в газете «Культура» — о культуре. Этот процесс уже идет, происходит формирование лидеров мнений, которые вызывают доверие у своей аудитории. К примеру, у меня есть 50 тысяч подписчиков, которые доверяют моему мнению по двум позициям, это интернет и финансы. А представьте себе, если я напишу о балете. Пользователям соцсетей нужно учиться воспринимать людей с точки зрения их компетентности в том или ином вопросе».

Это правило особенно работает в условиях цифровой среды, где каждый пользователь — сам себе журналист, сам себе режиссер и так далее, уверена Елена Бродовская. При этом нужно ориентироваться на официальные источники — федеральные каналы, СМИ, работающие с региональными властями.

Матвей Алексеев рекомендует учиться проверять достоверность новостей.

— Человек сам должен понимать определенные критерии верификации новостей. Доверять можно только тем, кто проверяет все данные перед публикацией. Есть зарегистрированные в определенном порядке СМИ, они, как правило, недостоверной информации не публикуют. Если же человек получает информацию через WhatsApp, Telegram, различные мессенджеры, ему следует быть внимательнее. Вот, например, недавний фейк, когда неизвестные начали рассылать информацию о 18 террористах-смертниках, засланных в 15 российских городов. Злоумышленники при этом ссылались на ФСБ. Естественно, это бред. Я всегда докапываюсь до первоисточника.

Леонид Левин: «Сегодня каждый пользователь способен получить достоверную картину происходящего»

Важная часть работы по противодействию фейкам лежит на плечах законодателей. О планах регулирования медиаотрасли «Культуре» рассказал председатель комитета Государственной думы по информационной политике, информационным технологиям и связи Леонид Левин.

культура: Проблема фейков не преувеличена? Может быть, никакой особенной опасности нет?
Левин: К сожалению, опасность есть. И во время недавних трагических событий в Кемерово проблема фейковых новостей встала особенно остро. За первые часы в интернете, социальных сетях и мессенджерах появилось огромное количество сообщений с ложными сведениями, зачастую без ссылок на источники. В них присутствовала, как впоследствии выяснилось, не только непроверенная, но и намеренно сфальсифицированная информация. Cработал известный принцип «чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят». Резонанс был настолько силен, что массовость подобных публикаций, распространяющихся со скоростью вируса, задавила даже официальные заявления. Уровень современных информационных технологий легко позволяет делать вбросы, которые активно подхватываются аудиторией и, как в случае с пожаром в Кемерово, доставляют страдания людям и подрывают доверие к власти.

культура: Есть ли сегодня эффективные рычаги для борьбы с недостоверной информацией? Что представители государства могут предпринять для того, чтобы минимизировать наносимый ею вред?
Левин: В отличие от комплекса мер, которые были проведены в рамках противодействия «телефонному» терроризму, проблема фейковых новостей не имеет простого законодательного решения. Чем быстрее срабатывают официальные средства массовых коммуникаций, тем меньше остается пространства для спекуляций и провокаций. В любом случае представителям исполнительной власти необходимо как можно скорее вступать в контакт с пострадавшими и комментировать происходящее лично на месте. Также целесообразно создавать благоприятные условия для работы журналистов, их взаимодействия с органами государственной власти и силовыми структурами. Эта тема обсуждалась в ходе встречи с Владимиром Путиным на Медиафоруме ОНФ, который прошел в Калининграде в марте этого года.

культура: Как Вы считаете, не пора ли предложить ужесточить позицию государства?
Левин: Это требует обсуждения, но любые меры, которые могут рассматриваться для противодействия явлению фейковых новостей, должны строиться на безусловном соблюдении свободы слова и распространения информации. Это принципиальная позиция, которую занимает комитет по всем законопроектам, попадающим в зону нашей ответственности.

культура: Могут ли принять участие в борьбе с фейками обычные люди?
Левин: Проблема злоупотреблений свободным распространением информации видна, конечно, и пользователям. Каждый может обратиться в компании, владеющие соцсетями, и указать на необходимость устранения нарушений закона и этических норм. Регламенты соцсетей могут быть политизированы и не всегда соответствовать нашим представлениям о справедливости, но они достаточно жесткие. Многократные обращения граждан к администрации компаний иногда ведут к полной блокировке аккаунтов, на которые поступают жалобы. Проблема осознается на общегосударственном уровне и должна решаться соответствующим образом, рядовой гражданин тоже вполне может принять участие в противодействии распространению ложных новостей.

В эпоху интернета каждый пользователь, потратив некоторое время на изучение открытых источников, способен получить достоверную картину происходящего. Тут, естественно, возникают вопросы общей информационной грамотности людей и корректной, безопасной работы с Сетью. Ведь это не просто умение нажимать на кнопки, но и критически оценивать сведения. В настоящее время организация по защите интернет-пользователей РОЦИТ разрабатывает и проводит образовательные курсы по повышению цифровой грамотности. Сейчас рассматривается возможность введения подобных программ на общегосударственном уровне.

культура: Обращался ли комитет к зарубежному опыту? Следите ли за борьбой с псевдоновостями, которую ведут западные страны?
Левин: Этот вопрос обсуждается на уровне законодательных инициатив в парламентах многих стран. Вместе с тем масштабная критика, которой подверглись Facebook и Google, заставила IT-гигантов принять ряд мер технологического характера, ограничивающих распространение недостоверной информации, например, систему меток о сомнительности источников.

В России есть представительства Google, Applе, Microsoft, Samsung, Huawei. Налажен диалог с зарубежными соцсетями Facebook и Twitter. Наша работа строится с учетом опыта зарубежных законодателей, однако, скажем, практика Китая, подразумевающая тотальные ограничения и закрытость интернета, вряд ли пригодна для наших условий.

культура: Завершая разговор о взаимоотношениях с зарубежными странами, нельзя не спросить об ограничении российским СМИ доступа к информации. Как наша страна может и должна на это реагировать?
Левин: Власти государств, осуществляющих подобные действия, нарушают собственные принципы свободы слова. Любые шаги, направленные на ограничение деятельности средств массовой информации, работающих за рубежом, получают зеркальный ответ со стороны российских властей. Именно поэтому осенью прошлого года принят закон «О СМИ — иностранных агентах», позволяющий нашей стране применять в отношении зарубежных пропагандистских ресурсов ограничения, аналогичные тем, которым подвергаются российские медиа за рубежом. В настоящее время список мер и инструментов реагирования расширяется. Это даст возможность адекватно ответить на любые недружественные действия. Но отметим, что наша сторона открыта к диалогу и надеется на возобновление конструктивного сотрудничества.

Фото на анонсе: Кирилл Каллиников/РИА Новости