19.04.2013

Женщина и Церковь. Точнее — современная женщина и Церковь. Тема острая, непростая, для священников, прямо скажем, неловкая, для самих женщин — болезненная. В минувшую среду во всех православных храмах состоялось чтение великого покаянного канона Андрея Критского — Мариино стояние. А в воскресенье, 21 апреля, будет отмечаться память преподобной Марии Египетской, великой раскаявшейся грешницы. Елена ЯМПОЛЬСКАЯ набралась смелости и решила поговорить о плоти и духе, любви и греховности, о страстях, романах, разводах и целомудрии с ректором Российского православного университета, наместником Высоко-Петровского ставропигиального мужского монастыря игуменом Петром (ЕРЕМЕЕВЫМ).

культура: Заранее прошу прощения, если какие-то из моих вопросов покажутся Вам неуместными по отношению к монаху...

отец Петр: Ничего страшного, я вам об этом скажу. Или улыбнусь.

культура: Внимательно изучив житие Марии Египетской и переведя его в современную понятийную систему, получаем следующее. Девушка, конечно, рановато — в 12 лет — покинула родительский дом, и начала активно получать удовольствие от плотских отношений. Однако она не брала с мужчин денег, не занималась проституцией, не изменяла мужу — ибо не была замужем. В общем, сегодня такая жизнь никого бы особенно не удивила. И вдруг на пороге 30-летия ее настигает раскаяние — причем столь сильное и полное, что она навсегда удаляется в пустыню...

отец Петр: Из жития мы знаем о конкретном событии, которое послужило полной перемене образа мыслей Марии Египетской, коренной ломке всех ее жизненных интересов.

отец Петр: От крайней степени распутства она внезапно переходит к крайней форме аскетизма. Но, видимо, этому событию предшествовали ее собственные внутренние борения. Да, Марии было явлено чудо, когда невидимая сила не допускала ее переступить порог храма. Однако это могло бы и не тронуть ее сердца. В жизни каждого из нас происходит немало чудес, но мы приписываем их естественным причинам и нисколько не меняемся. Я был свидетелем тому, как люди, страдающие тяжелыми формами онкологических заболеваний, принимали крещение и исцелялись — полностью, без последствий. А затем снова возвращались к своей прежней жизни, к прежним грехам, забывая этот поразительный опыт. Мария Египетская тоже могла бы проигнорировать чудо. Однако, по всей видимости, подходя к храму, она готова была задать себе вопрос: что со мной происходит и что нужно сделать, дабы измениться? В ее душе Господь уже проращивал семя покаяния, семя веры.

культура: Исходя из чего Вы делаете такой вывод? Ведь и сама святая признавалась авве Зосиме, что взошла на корабль, идущий в Иерусалим, «чтобы было больше с кем предаваться разврату»...

отец Петр: Многие вещи мы понимаем не из написанного или сказанного, но из личного духовного опыта, а также из опыта общения с другими людьми. Я убежден: не происходит в твоей жизни никаких радикальных перемен, к которым ты не был бы внутренне готов, которые бы не вызревали в тебе подспудно.

культура: Путь для тех, кто созрел и прозрел, — в пустыню?

отец Петр: Поймите, преподобная Мария ушла в пустыню — в невыносимые, по нашим представлениям, условия — не для того, чтобы себя наказать. И не для того, чтобы спрятаться от соблазнов. А чтобы вернуться в естественное для человека — богоподобного существа — состояние. Преодолевая навык греха и заново обретая смысл жизни.

культура: Давайте перейдем от Марии Египетской к проблемам современных женщин. Существуют Божии заповеди, которые не оспариваются светским сознанием. Да, многие воруют, однако каждый из нас точно знает: в принципе воровать нехорошо. Убивать нельзя. Лжесвидетельствовать — подло. Заботиться о родителях почитает своим долгом всякий приличный человек. И только в отношении седьмой заповеди нынешний мир слетел с тормозов. Страстная женщина гордится своим темпераментом. Ты вступаешь в романтические отношения, даришь радость, получаешь радость, не нарушаешь при этом никаких обязательств и во время исповеди не до конца осознаешь, в чем именно должна каяться...

отец Петр: Все это звучит вполне невинно, если мы думаем, что у гробовой доски наше существование заканчивается раз и навсегда. Но христиане так не думают. Человеческая жизнь в христианстве оценивается, как ни странно, через призму смерти. Когда мы умрем, какой багаж заберем с собой в вечную жизнь? Ведь наши личностные качества в вечности останутся неизменными. Кто привык себя услаждать, «давая и получая радость», кто раздул свое эго, тот, умирая, сохраняет эти влечения и потребности. И происходит страшная вещь: привычка есть, а тела, способного удовлетворить какую-то определенную тягу, нет...

культура: Мы ведь говорим сейчас не о крайних степенях разврата, но о реальной жизни. Зачастую женщина готова остановиться, выйти замуж, хранить верность, но мужчина, что называется, «соскакивает». Ей приходится продолжать поиски дальше — в том числе, вступая в близкие отношения. Вообще, можно ли много спрашивать с женщины, если мужчины нынче трусоваты?

отец Петр: Это сложный вопрос. Когда спрашивают, скажем, кто несет основную ответственность за аборт, тут у женщины — своя вина, у мужчины, который подтолкнул ее к этому шагу, — своя. А если двое встретились, а потом разбежались... Проблема в том, что уровень сознания современного человека измельчал донельзя. Порог влюбляемости — очень низкий. Молодежь не ищет идеал, не воспитывается не то что на примерах житий святых, но даже на образах великих русских романов. Мы настолько деградировали в этом вопросе, даже по сравнению с советским периодом... Самые примитивные чувственные порывы воспринимаются людьми как нечто возвышенное. А если называть любовью то, что на самом деле ею не является, ошибки и разочарования неизбежны.

культура: Но неизбежен и опыт, сын ошибок трудных. Мы находим, теряем, снова ищем — Вы говорите, это плохо. А разве лучше проходить мимо живой жизни? Сейчас появилась порода людей, — может быть, в храме она выглядит естественно, но в миру производит весьма неприятное впечатление. Эти люди позиционируют себя как глубоко верующие, православные, воцерковленные. Женщины, точнее — бесформенные тетки неопределенного возраста, которые не пользуются косметикой, не следят за собой... Замусоленные, подавленные мужчины, у которых большие проблемы в общении с противоположным полом...

отец Петр: Мир такой разный и люди — такие разные... Можно не иметь внешней красоты и не будучи православным. Например, всепоглощенно заниматься наукой, быть университетским профессором и — в силу этого — «замусоленным» мужчиной. Разве нет? Что касается описанных вами женщин, я иногда вижу подобную картину, приходя в различные светские учреждения. Там можно встретить женщин-трудоголиков, абсолютно не воцерковленных, с живым священником встречаются, скорее всего, впервые, но краситься и следить за собой не успевают — слишком много работают.

культура: Пожалуй, Вы правы. Это явление можно отнести к фанатизму любого рода, не только религиозного. Тогда следующий неприятный вопрос. Понаблюдав за несколькими «правильными» православными семьями, я с изумлением отметила, что мужик в такой семье — чудовищный подкаблучник. Связано это, на мой взгляд, с тем, что в такой паре у жены монополия на близость, она знает, что муж никуда не денется, а он — нормальный живой человек, из плоти и крови, тянется к ласке, к теплу, попадая в полную зависимость от своей единственной женщины. Со стороны очень заметно, как эти православные жены вертят своими православными мужьями.

отец Петр: Знаете, нынешние трагические истории, когда даже священнические семьи распадаются, доказывают, что любая вменяемая женщина никогда не успокоится на том, что она своего мужа якобы удержит только заповедями и церковными традициями. Мужчина ведь порой руководствуется страстями или просто усталостью, которая возникает от не слишком гармоничных семейных отношений.

Я бы вообще не отделял верующих супругов от неверующих в нашем разговоре. Все люди претерпевают одни и те же искушения. Виной тому обычные страсти. И если они не встречают со стороны человека отпора, то усиливаются и уродуют его собственную жизнь и жизнь окружающих.

культура: Как современная церковь относится к разводу? Бывают ли, на Ваш взгляд, ситуации, когда развод — во благо?

отец Петр: Развод вообще — это констатация факта, что семьи нет. Серьезным поводом к разводу является измена. Причем такая измена, когда один из супругов уже фактически создал другую семью. Здесь, конечно, развод объясним… Вопрос в другом: как понимается семья в Священном писании и, соответственно, в восприятии православного человека? Ведь семья для христианина, как безбрачие для монаха, — это сознательный выбор, с кем и как ты проведешь свою земную жизнь, готовясь войти в небесное вечное царствие. Для верующего человека все, что касается его жизни, — от круга общения до выбора профессии и, уж тем более, супруга, должно быть нацелено на одно — на совершенствование души. Поэтому мы воспринимаем любое посягательство внешних факторов на нашу семейную жизнь просто как испытание, искушение, препятствующее нам дойти по выбранному пути до конца. Я знаю женщин, которые годами терпели пьянство своих мужей, и в итоге муж переставал пить и в семью возвращались мир и гармония. Бывало, приходили женщина или мужчина, чьи супруги «гуляли на сторону», как говорится. Я спрашивал: «Вы можете потерпеть?» И обиженный супруг терпел, брал паузу, не выгонял из дома и сам не уходил, а потом вторая половинка возвращалась с искренним и сердечным покаянием...

культура: Тем более, что с возрастом «гульба», как правило, иссякает по естественным причинам...

отец Петр: Семья для верующего человека — это инструмент к самосовершенствованию. Мы достигаем совершенства, гармонизируя отношения в семье, меняя в том числе и себя.

культура: Вот придет к Вам на исповедь женщина и скажет: я состою в серьезных отношениях с женатым человеком…

отец Петр: Слава Богу, пока не приходили.

культура: Боюсь, это всего лишь вопрос времени. Предположим, она произнесет следующее: «Я бы очень хотела, чтобы он остался со мной, там у него отношения формальные, а у нас живые, и я всячески его сподвигаю, чтобы он разрубил этот узел, развелся, женился»... Что Вы ей ответите? Что она должна порвать эти отношения? Или приостановить их до тех пор, пока мужчина не примет решение сам?

отец Петр: Есть такое слово — «разлучница»... Если приходят люди, для которых духовные законы являются все-таки приоритетными при выборе жизненного поведения, им ничего объяснять не нужно. Если приходит женщина, которая хочет жить по Евангелию и при этом спрашивает, можно ли быть с мужчиной, уведя его от законной жены... Думаю, она сама прекрасно понимает, что совершает грех.

культура: Однозначно — грех?

отец Петр: Она уничтожает семью, которая является в глазах Бога и общества высшей ценностью. Вторгается в чей-то мир и разрушает его. Представим себе, что эта женщина держала бы себя в руках и не позволила бы себе стать искушением для женатого мужчины. И семья была бы до конца, до смерти супругов единым целым.

культура: Где два человека стараются не смотреть друг на друга, потому что их давно уже тошнит.

отец Петр: Такие состояния у людей, ценящих брак, приходят и уходят.

культура: На мой взгляд, ценен только тот брак, в котором двое становятся друг для друга черноземом, плодородной почвой и, благодаря этим отношениям, растут личностно. А если он тебе или ты ему — могильная плита, не лучше ли такую плиту отодвинуть?

отец Петр: Вы сейчас рассуждаете в житейских категориях, а я пытаюсь перевести наш разговор в ту плоскость, где работают христианские нормы жизни. Так вот, если мы по-евангельски будем оценивать ситуацию, виноваты все трое. Виновата жена, которая не сделала возможным счастливое «черноземное» существование в семье. Виноват муж, который не смог побороть соблазн и не помог своей жене обновить отношения. Виновата «разлучница», которая знала, что человек женат и, однако, ответила ему взаимностью… Ко мне недавно пришла женщина: «Муж уходит к другой, она молодая, красивая». Спрашиваю: «Вам сколько лет?» — «Сорок пять». — «А ей?» — «Сорок». Я говорю: «Вы сами-то слышите, что говорите? Какие у Вас проблемы в семье? Что с детьми?» — «Дети есть, но заниматься ими некогда, у меня много работы, у супруга тоже». Дальше спрашиваю: «Вы готовите дома еду?» — «Некогда готовить, так, купим что-нибудь, разогреем…» То есть муж вынужден искать на стороне тепло, взаимопонимание, элементарную заботу.

культура: История, которую Вы рассказываете, чересчур проста. Гораздо чаще — и стирают, и готовят, и детьми занимаются, но тем не менее, чего-то не хватает. Надо ли смиряться с такой нехваткой?

отец Петр: Ну а если брак не для того, чтобы родить и воспитать детей, научиться жить вместе при любых условиях и обстоятельствах, сохраняя чувства, если брак — не упражнение в преодолении невзгод и обретении радости, то для чего тогда брак?

культура: Прежде всего, для вышеупомянутого «чернозема». Чтобы самому расти, развиваться рядом с этим человеком и помогать в развитии ему. Вы действительно верите, что в современном мире люди могут пожениться в 18 лет и прожить вместе до конца своих дней? Скорее всего, к моменту зрелости это будут абсолютно разные личности.

отец Петр: Я знаю таких — поженившихся в восемнадцать и счастливо живущих. Очень светлые ребята и девчата.

культура: Ну, браки ребят и девчат можно будет оценивать лет через тридцать.

отец Петр: Скажу честно, я знаю мало действительно долголетних браков, когда супруги — и вместе, и порознь — говорят, что между ними никогда не было ни сучка, ни задоринки. Обычно в любом браке случаются обострения, которые, если только люди находят выход, служат в итоге ко благу. Конфликты происходят не потому, что люди плохие, а потому, что они разные. И задача брака в том, чтобы за годы совместной жизни научиться уважать отличия другого, а вместе с тем — сгладить свои углы, которые мешают ему жить. Ко мне — как к ректору — приходят студенты за благословением на брак. Иногда я предлагаю им полгодика подождать, не торопиться, просто присмотреться. Один раз случилось, что ребята после такого испытания расстались друзьями, хотя у них все уже было готово к свадьбе. Они столкнулись с испытаниями, поняли, что не готовы идти навстречу друг другу, и предпочли разойтись. Но есть и другие случаи — когда пауза в полгода еще больше сблизила людей. Конечно, семья оценивается десятилетиями, но, наблюдая многие браки молодых людей, я уверен, что ребята все преодолеют, — настолько созвучно друг другу они развиваются.

культура: Спасибо, отец Петр, за прямоту и терпение, с какими Вы приняли мои вопросы. Напоследок хотелось бы вернуться к преподобной Марии Египетской. Почему — при столь откровенном, пронзительном житии, где сама святая раскрывает постыдные обстоятельства своей молодости, в широком сознании главной раскаявшейся блудницей остается Мария Магдалина? Хотя у нее в житии нет никаких подробностей. Сказано лишь, что она вела грешную жизнь, и Христос изгнал из нее бесов. При этом Магдалина вдохновляла великих живописцев, вошла в массовую культуру, стала фактически фигурой нарицательной. А про Марию Египетскую наслышаны только воцерковленные люди.

отец Петр: Интересный вопрос… Мне кажется, проблема в том, что богослужебное почитание Марии Египетской особенно укоренилось на Востоке, в Православной Церкви. Запад святую Марию Египетскую знает плохо. А поскольку в художественных решениях мы в некоторой степени зависимы от Запада — даже наши самые известные живописцы начинали с подражания западным авторам, поэтому святая Мария Магдалина и стала в нашей культуре почти единственным образом великой святой жены после Богородицы. Полотен, центральной фигурой которых была бы преподобная Мария Египетская, я не могу сейчас припомнить.

культура: Хотя, казалось бы, какой великолепный сюжет для живописца!..

отец Петр: Согласен.

культура: Как это можно написать! Особенно — сцену покаянной молитвы, когда перед нами тридцатилетняя женщина, еще очень красивая, плотская, но переживающая глобальный духовный переворот... Впрочем, именно так уже написана Тицианом Магдалина.

отец Петр: Мы часто сталкиваемся с тем, что люди, подразумевая Марию Египетскую, говорят о Марии Магдалине. Путая не только двух святых, но и разные века.

культура: Раз уж мы сегодня беседуем о женщинах, разрешите сомнение: евангельская блудница, спасенная словами Христа: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень», — это не Мария Магдалина?

отец Петр: Действительно, порой люди отождествляют этих женщин. Однако история со спасением несчастной особы, уличенной в прелюбодеянии, к святой Марии Магдалине отношения не имеет. Этот примечательный эпизод показывает долготерпение Господа и Его безмерное прощение, но речь здесь о другой женщине. Призвание ко спасению и евангельскому служению Магдалины состоялось через чудо изгнания из нее семи бесов. Так что это разные женщины.