Несвятые святыни?
29.03.2013
Иерусалим и Вифлеем, Иерихон и река Иордан — эти места вот уже не одно тысячелетие являются сугубо почитаемыми для миллионов и даже миллиардов людей. Приверженцы двух мировых религий — христианства и ислама, а также иудеи считают эту землю Святой и... все эти годы обильно обагряют ее кровью.
Очередь, чтобы попасть на Храмовую гору иерусалимского Старого города, не слишком велика, но движется медленно. Большинство желающих увидеть эту, вызывающую самые серьезные мусульманско-иудейские столкновения, святыню — обычные туристы, однако досмотр на входе — ничуть не меньший, чем в тель-авивском аэропорту «Бен-Гурион». В последнем мне пришлось задержаться минут на десять для выяснения, зачем я пару лет назад посещал Исламскую Республику Иран (с которой у Израиля уже давно более чем просто холодная война). Пограничников мой журналистский статус вполне удовлетворил, сложнее оказалось договориться с полицейскими, охраняющими Храмовую гору.
— Это у вас Библия? — спрашивает меня юный страж порядка с автоматом наперевес, указывая на небольшой православный молитвослов.
— Нет, это молитвенник, сборник христианских молитв, — отвечаю я и жду, чем же закончатся переговоры обыскивавшего меня полисмена с его начальником.
В итоге молитвослов конфискуют, но после вмешательства моего спутника, официально аккредитованного в Израиле в качестве гида, возвращают под его ответственность. На вопрос, в чем причина столь подозрительного отношения, сопровождающий меня известный российско-израильский писатель и публицист, мой старый добрый друг Исраэль Шамир, улыбаясь, ответил:
— Неужели ты не знаешь, что здесь творится? Полицейские опасаются любого религиозного экстремизма. А вдруг ты хочешь совершить на Храмовой горе «Пульса де-нура» или нечто подобное?
Знать-то я знал, но не ожидал, что все настолько сложно. Серьезность же отношения к названному иудейскому обряду-проклятию отлично понял. Так, по утверждениям раввина-каббалиста Иосифа Даяна, когда-то именно таким образом иудеи прокляли Льва Троцкого, после чего не только наступил конец его политической карьеры, но и трагически прервалась жизнь «перманентного революционера». Сам ребе Даян подобным образом проклинал двух «предателей еврейского народа» — пошедших на соглашения с арабами премьер-министров Израиля Ицхака Рабина, в 1995-м погибшего от пули ультраправого еврейского экстремиста, и Ариэля Шарона, вот уже восьмой год пребывающего в коме.
Но даже если не верить в силу этих заклинаний, понять причину столь напряженной реакции израильских полицейских нетрудно. Ведь уже много лет иудеи вовсю обвиняют мусульман, что те уничтожают на Храмовой горе археологические следы еврейского присутствия (оставшиеся от разрушенного еще в 70-м году от Рождества Христова Второго Иерусалимского храма). Мусульмане же, в свою очередь, обвиняют евреев в желании уничтожить исламские святыни Храмовой горы (в первую очередь имеется в виду мечеть Аль-Акса — следующая по значимости для мусульман после Мекки и Медины) в целях строительства Третьего храма.
Наверное, нет больше ни одного места на Земле, где межнациональный конфликт имел бы эсхатологический характер. То есть борьба ведется не только за территории или святыни, а за «Конец времен». На Храмовой горе будто бы здесь и сейчас происходит начало знаменитого Армагеддона. С точки зрения мусульман, покушающиеся на мечеть Аль-Акса иудеи — это слуги Даджаля (исламского аналога антихриста). Среди христиан многие соглашаются с подобной трактовкой и считают, что машиах, ожидаемый иудеями (две тысячи лет назад не принявшими истинного Мессию — Христа), это и есть тот самый антихрист — посланник сатаны, который воцарится в Иерусалиме в том самом Третьем храме, строительству которого сегодня препятствуют арабы.
К слову, буквально через пару дней после того, как я посетил Храмовую гору, туристический доступ на нее был вовсе закрыт. 8 марта там произошли серьезные столкновения израильской полиции с мусульманами, в которых было ранено несколько десятков человек. В итоге, принято решение о «фильтрации» верующих, и сегодня Храмовую гору могут посещать мужчины-мусульмане только старше 50 лет, непременно имеющие израильское гражданство.
Надо заметить, что среди арабов, постоянно проживающих на территории Израиля, местное гражданство имеют далеко не все. По мнению Исраэля Шамира, в юности — активного сиониста, ветерана Войны Судного дня 1973 года, а сегодня — последовательного сторонника дружбы народов Святой земли и ярого критика еврейского национализма, арабы на их родной земле ныне подвергаются самой настоящей дискриминации. Шамир считает, что сегодня необходимо преобразовать Израиль в еврейско-арабское государство, где все граждане были бы полностью равны.
— Да как же мы можем быть с ними на равных, ведь арабы до сих пор живут в Средневековье! — недоумевает другой мой собеседник Аркадий. Уже немолодой программист переехал в Израиль из Ленинграда в конце 80-х. Тогда он не знал ни слова на иврите, ни разу не бывал в синагоге, зато теперь это последовательный сионист, активный сторонник правого националистического блока «Ликуд», возглавляемого израильским премьером Беньямином Нетаньяху.
В нынешнем Кнессете (израильском парламенте) «Ликуд» формального большинства не получил, потеряв 11 мандатов по сравнению с прежним созывом. А потому блокироваться ему пришлось не с традиционными союзниками — малочисленными религиозными иудейскими партиями, но напротив — с антиклерикально настроенными либералами из партии «Йеш Атид». Спикером Кнессета стал Юлий Эдельштейн — радикальный еврейский националист, сын сельского священника-диссидента из-под Костромы.
Исраэль Шамир, полушутя-полусерьезно, отмечает, что теперь появилась уникальная возможность союза ультраортодоксальных иудеев и арабских партий, традиционно находящихся в оппозиции израильскому правительству. И действительно, в условиях, когда среди светских евреев религиозные ценности все больше теряют свое прежнее значение, иудейское «Средневековье» вполне может сблизиться с арабским. Разумеется, не стратегически, позабыв на время ситуацию вокруг Храмовой горы.
Впрочем, и в этой шутке есть своя правда. Среди иудейских ультраортодоксов имеются несколько десятков семей, объединившихся в общину «Нетурей карто». Эти люди с самого основания государства Израиль в арабо-израильском конфликте поддерживают... арабскую сторону. По их мнению, Бог не случайно попустил пребывание еврейского народа в изгнании, и иудеи не вправе силой возвращать себе Землю Обетованную. Евреи должны быть благодарны народам, давшим им прибежище, и основной их задачей должна быть молитва и изучение Божественных заповедей. К слову, раввины из «Нетурей карто» поддерживают не только арабов, но и Иран, где неоднократно бывали и даже были приняты Махмудом Ахмадинежадом. Не знаю, как им после этого удалось вернуться в Израиль, но сам факт весьма любопытен.
Вообще бытовая жизнь ультрарелигиозных иудеев и арабов довольно однотипна. И те, и другие ютятся в небогатых кварталах. И у тех, и у других в семьях много детей. И тем, и другим предоставлена льгота не служить в ЦАХАЛе (Армии обороны Израиля), где срочную службу обязаны проходить даже девушки. Кстати, именно этой преференции еврейские либералы-антиклерикалы сегодня хотят лишить своих религиозных соплеменников.
Наверное, нет ни одной другой страны, где бы политика и религиозная жизнь были настолько переплетены. Так, даже среди местных христиан, основную часть которых составляют арабы, противоречия скорее политические, нежели вероучительные.
В последние годы многие православные арабы перешли в католицизм. Как утверждает Фуад Фарах, председатель Ассоциации православных арабов Израиля, автор книги «Живые камни. Арабские христиане на Святой Земле», они считают Иерусалимский патриархат слишком произраильским и проамериканским. Сложно сказать, насколько это соответствует действительности, но в Иерусалимской православной церкви из двух десятков архиереев арабское происхождение имеет лишь один, остальные — греки. И это притом, что паства в основной массе состоит из арабов.
Архиепископ Феодосий Севастийский в Иерусалимском патриархате сегодня практически в одиночку отстаивает права своих соплеменников — православных арабов. В том же Вифлееме — месте Рождества Христова — последние еще недавно составляли большинство населения. Сегодня же, в связи с тем, что этот город находится под контролем Палестинской национальной администрации и практически независим от Израиля, сюда устремились беженцы-мусульмане из мест, откуда арабы были изгнаны вследствие активного строительства еврейских поселений.
Евреев-поселенцев по-человечески понять можно, на новых местах им предоставляют не только жилье, но и существенные льготы. Однако подобное решение «квартирного вопроса» порой напоминает политику «окончательного решения» вопроса еврейского. Так, ровно 65 лет назад, 9 апреля 1948 года, сионистские нерегулярные вооруженные формирования полностью вырезали арабскую деревушку Дейр-Ясин, после чего на ее месте был построен еврейский квартал. Арабы неоднократно пытались ответить евреям тем же, но силы всегда оказывались неравны. Впрочем, сравнение палестинской интифады, когда арабские мальчишки обстреливают израильские танки камнями, с битвой Давида с Голиафом здесь тоже — общее место...
Находясь на вершине Храмовой горы, понимаешь, насколько хрупок мир, находящийся на ней и под ней. И спешно устремляешься от этих мусульманских и иудейских святынь, разделяющих два древних населяющих эту землю народа, по Виа Долороса, улице крестного пути Христа, к Храму Гроба Господня. Где в Кувуклии, месте ежегодного схождения пасхального Благодатного огня, молишься о даровании этой земле мира и согласия. А потом выходишь во двор и видишь на карнизе храма маленькую деревянную «Недвижимую лестницу» — символ хрупкости мира уже между самими христианами, которые в этом святом месте также не раз умудрялись пролить кровь своих братьев.
И тут даже у глубоко верующего человека может на мгновение возникнуть вопрос: если так много трагедий принесли людям эти места, то неужели все эти святыни — несвятые? Нет, это мы сами превратили Обетованную Землю в «логовище огня». И удастся ли когда-нибудь это изменить, зависит лишь от того, способно ли нас, людей различных религиозных упований, сплотить осознание, казалось бы, очевидной вещи. Того, что для современного мира все наши святыни — не более, чем античный или средневековый артефакт. Только это способно остановить многовековое кровопролитие на Святой земле.