Дмитрий ЕФАНОВ

01.03.2017

В 1960-х полузащитник московского «Спартака» Валерий Рейнгольд считался самым быстрым футболистом страны. Сейчас он столь же стремительно реагирует на события, происходящие в любимом виде спорта. Острая критика коллег по цеху сделала экс-игрока «красно-белых» одним из наиболее ярких аналитиков. Отметив недавно 75-летний юбилей, Валерий Леонидович полон желания и дальше радовать болельщиков искрометными комментариями. В этом «Культура» убедилась, поговорив с ветераном накануне возобновления чемпионата России.

культура: Вы часто скептически смотрите на происходящее в «Спартаке». Как оцените зимнюю трансферную кампанию?
Рейнгольд: По поводу Луиса Адриано пока сложно делать выводы. В «Шахтере» бразилец выступал хорошо. Но каким он стал за несколько лет безделья в Италии? В «Милане» не дураки, чтобы так легко отдать нужного игрока. Сейчас Луис — кот в мешке. А Самедов пользу принесет. Для уровня российского чемпионата Саша серьезный мастер. Громадный опыт и душа спартаковская. Человек вернулся домой. Александр сам сказал: «Пришел не из-за денег, а чтобы помочь клубу стать чемпионом». Мне понравились эти слова. 

культура: Чем объясняете взлет «красно-белых» на вершину турнирной таблицы в первой части чемпионата?
Рейнгольд: Новый главный тренер Массимо Каррера показал себя хорошим стратегом и тактиком, чего, признаться, не ожидал. Итальянец заразил команду оптимизмом, научил терпению. Парни в него поверили. Бывает, выходишь на поле и сражаешься за наставника. Тот же состав заиграл в другой футбол. Но пока ничего не решено — отрыв в пять очков можно ликвидировать за пару туров. «Зенит» и «Краснодар» усиливаются. В «Спартаке» же присутствуют проблемки в обороне. В то же время ни одной слабой позиции в клубе нет. У «красно-белых» самый ровный состав в премьер-лиге — 18 игроков одного уровня. А больше не требуется. Приобретение сильных исполнителей иногда может даже повредить. Если Адриано заиграет, возникнет вопрос: куда девать из сложившегося коллектива Зе Луиша, Промеса, Попова...  

культура: Какой лимит на легионеров в первенстве страны считаете оптимальным?
Рейнгольд: Четыре на поле — максимум. Но еще большая, чем легионеры, проблема — наши чиновники. Футбол развален, молодежи мало, работа с детьми запущена. Необходимо перекроить все хозяйство. Зимой у нас не играют, да еще и летом перерыв — это безобразие! Если в провинциальных клубах нет денег на зарплаты футболистам и тренерам, их нужно снимать с чемпионата. Пусть будет в премьер-лиге на три-четыре команды меньше, но они должны обеспечивать себя сами. Надо гнать агентов — вредители спорту не нужны. Будь я помоложе, предложил бы свои услуги. И еще следует распустить большую часть комментаторов. О футболе должны рассказывать люди, поигравшие хотя бы на уровне первого разряда. В данном случае говорю от лица многих ветеранов. 

культура: Есть комментаторы, работа которых Вас особенно возмущает? 
Рейнгольд: Легче назвать тех, кто не раздражает. Константин Генич поиграл и разбирается в теме, но когда он задает вопрос и сам же на него отвечает, это снижает интерес зрителя. Если у Генича убрать апломб, то цены ему не будет. Вообще, не надо комментаторам рассказывать о тренерских схемах, все равно они ничего в этом не понимают. Больше эмоций к телевизионной картинке. При всей личной неприязни к Валерию Карпину мне нравится, как он ведет полемику. Футболист-то был выдающийся. С удовольствием слушаю на «Матч ТВ» Пименова, Булыкина, Мостового. У Бубнова часто бывает особое мнение, но оно аргументированное — человек знает, о чем говорит. Геннадий Орлов когда-то против меня выступал, и весьма неплохо. С ним иногда хочется поспорить, однако исключительно в профессиональной плоскости. А от остальных дилетантов меня трясет, особенно когда они начинают поучать всемирно известных тренеров. Из тех, кто не имеет игрового опыта, отмечу лишь Стогниенко: говорит аккуратно, не выпячивается, не делает громких заявлений. Среди ведущих должна быть постоянная конкуренция. Я предлагал: пригласите меня вести репортаж — и страна вздрогнет. Не зовут... 

культура: Присутствует тревога за чемпионат мира 2018 года в России?
Рейнгольд: Нет. Затрачены громадные средства, вложен колоссальный труд. А вот за результат нашей сборной тревога есть. Пока у Станислава Черчесова слишком большая текучка кадров, и наставник не может остановиться хотя бы на группе из двадцати человек. Нужно подбирать костяк и вокруг него создавать команду. И в соперники следует звать не Катар и Коста-Рику, а европейскую элиту. Битвы с серьезными конкурентами закаляют. Даже Исландия показала, что сильный коллектив в состоянии добиться успеха. Сборной необходим «папа», который занимался бы организационной, психологической и воспитательной работой. В мое время с подобными функциями в национальной команде прекрасно справлялся Андрей Старостин, а его брат Николай делал то же самое в «Спартаке». Думаю, и сейчас найдутся люди, способные внушить футболисту: «Надел майку сборной — грызи землю». Но если с такими словами обратится обычный чиновник с нефутбольным прошлым, любой профессионал вправе ему ответить: «А ты кто такой? Гребец? Ну и греби отсюда».

культура: Что для Вас значит «Спартак»? 
Рейнгольд: Если играешь за «красно-белых», надо работать и сражаться каждый день. Московский клуб любит значительная часть населения страны. Нельзя валять дурака на тренировках, тем более в матчах. Я до мозга костей спартаковец. К отсутствию трудолюбия и самоотдачи отношусь жестче, чем к недостатку таланта.

культура: В советское время перейти из «Динамо» в «Спартак» было непростой задачей?
Рейнгольд: Как же я мог отказать, если сам Николай Петрович Старостин со мной беседовал! Увидел на тренировке замечательное поколение конца 50-х — Ильина, Нетто, Исаева, Сальникова — и сердце мое забилось. Старостин посоветовал сказать руководству «Динамо», что всю жизнь болею за «Спартак» и давно мечтаю оказаться в составе «красно-белых». Тем не менее в процессе перехода был подвергнут полугодовой дисквалификации. После чего выиграл несколько юношеских турниров вместе с братьями Майоровыми и Старшиновым. И понял: «Спартак» не только моя любовь, но и жизнь.

культура: Правда, что Борис Майоров мог стать сильным футболистом?
Рейнгольд: У него неплохо получалось... Но в хоккее лучше.

культура: Почему ушли из «Спартака» в 25 лет?
Рейнгольд: Система в советском футболе была жесткая — в 27–28 записывали в ветераны даже великих мастеров. В «Спартаке» присутствовала сумасшедшая конкуренция. Едва пропадает скорость, снижается физический уровень — ты выбываешь. Защитник может долго выступать за счет опыта, правильного выбора позиции. Разрушать легче, чем созидать. У форварда шесть-семь лет — максимальный срок, пока находишься на пике формы. Потом лучше уйти из топовой команды в менее успешную, что я и сделал. На наставника клуба Никиту Симоняна ни в коей мере не обижаюсь. Конфликта, о котором писали журналисты, у нас не было. Состоялся мужской разговор, и мы поняли друг друга. До сих пор встречаемся, считаю его близким человеком. В этом плане могу упомянуть братьев Березуцких и Сергея Игнашевича — людей, так много сделавших для нашего футбола. Нельзя доводить себя до состояния, когда народ на трибунах начинает смеяться. Физические кондиции пропадают, надо с этим смириться. Уход Романа Широкова могу им поставить в пример. 

культура: Известно, что Ваш отец провоевал всю Великую Отечественную. А каково ему тогда было — с немецкой фамилией?
Рейнгольд: Мой товарищ Юрий Севидов однажды перед публикой пошутил: отец Валерия Рейнгольда прошел сначала от Берлина до Москвы, а потом от Москвы до Берлина. На самом деле папа ушел из семьи, когда я был совсем маленьким. В зрелые годы встречался с ним, но редко. Бесед о войне не вели. 

культура: Какой показывали результат в спринте?
Рейнгольд: Засекали только на 30 метров с ходу — 2,9 секунды. Люди, немало поигравшие на международном уровне — Симонян, Сальников, Логофет, — в один голос утверждали, что игрока, быстрее Рейнгольда, не видели. Кроме того, у меня имелась хорошая стартовая скорость. Это от природы. Когда только попал во взрослую команду, олимпийский призер в беге на 100 метров Борис Токарев настойчиво приглашал заниматься легкой атлетикой. Я ему вежливо отказывал. Кроме скорости, обладал несколькими финтами — простыми, но защитникам приходилось сложно.

культура: Правда, что принимали участие в лишении легендарного Игоря Нетто капитанской повязки?
Рейнгольд: Не было такого. Матч с «Торпедо» проиграли 0:5, а Валентин Иванов забил три гола «из-под Нетто». Игорь Александрович искренне считал себя великим. И, на мой взгляд, правильно делал — он один из лучших полузащитников мирового футбола. Характером обладал тяжелым, хотя человеком был честным и порядочным. Но на тот момент Нетто исполнилось 35, и Симонян решил его остудить. Капитан сам чувствовал, что лучшие годы позади. 

культура: В картишки на сборах часто перекидывались?
Рейнгольд: Преферансом тогда увлекались почти все футболисты. В первый год постоянно оказывался в минусе. Сыграешь пять-шесть пулек и встаешь из-за стола без месячной зарплаты. Но с опытом стал не на удачу надеяться, а пристально наблюдать за действиями лучших игроков, анализировать, обсуждать ходы. В последний сезон в «Спартаке» мои карточные выигрыши значительно превышали официальную зарплату.  

культура: Как после потери заработанного за месяц жить и кормить семью? 
Рейнгольд: В картишках нет братишек. Но в «Спартаке», если человек проигрывал крупную сумму, у него спрашивали: остается ли что-то на жизнь? Если нет, разрешали расплачиваться в рассрочку. В таком случае верили на слово.  

культура: С Вами в команде играл племянник Михаила Суслова. Протекция чувствовалась? Или по делу попадал в состав?
Рейнгольд: Звали его Юрий Иванов. В СМИ писали, что он был пьяницей и нарушителем режима. Но у Симоняна и Старостина «блатные дела» не проходили. И я не могу ничего плохого о Юре сказать. Просто в начале 1960-х в полузащите и нападении «Спартака» существовала сумасшедшая конкуренция, даже игроки сборной не всегда попадали в основу. Юрий, как правило, выходил на замену, а в стартовом составе появлялся не в самых важных матчах. В дубле же играл надежно, с капитанской повязкой.  

культура: Почему, закончив карьеру, не продолжили свой путь в футболе в качестве тренера? 
Рейнгольд: Начинающим в этой профессии платили тогда 110 рублей, а семейное положение требовало больших расходов. Устроился таксистом, но через месяц понял — не мое. Без обсчета клиентов всегда будешь в минусе. Пошел в строители. За шесть лет стал слесарем-монтажником ЖБУ 5-го разряда. Работа нравилась, и сослуживцы уважали. Позже приобретенные навыки пригодились, когда стал директором стадиона в Перово.

Фото на анонсе: sports.ru